Скуф. Маг на отдыхе 4

Не зная, что ответить, кадет Дольче просто тяжело дышала и затравленно смотрела на наставницу.

— Ну чего ты на меня глаза лупишь, дурёха? — спросила демоница. — Почему ты их всех просто не выжгла?

— А разве они уязвимы для огня?

— Всё, — поднажала на слово Чамара. — Абсолютно всё уязвимо для огня. Зависит лишь от температуры, которую ты можешь выдать. А ты можешь, девочка, уж поверь мне.

— Но ведь… лес ведь, — попыталась оправдаться Чертанова. — Полыхнёт же. Да и мана почти кончилась.

— Полыхнёт, — покачала головой демоница. — Мана. Тебе нахрен мана не нужна, как ты не понимаешь? Пу-пу-пу-у-у… ладно, возиться придётся долго, но я вроде как сама вызвалась…

Чертанова хотела было сказать, что это не совсем так, а точнее, совсем не так, но вовремя прикусила язык.

— Ладно, — хлопнула в ладоши демоница. — Сейчас я тебя научу…

Глава 4

— Поняла?

— Примерно.

Глазищи у кадета Дольче светились. Радость, восторг, изумление, восхищение и приличный такой шок от того, что весь её мир перевернулся с ног на голову. Всё не так, как ей казалось. Она чувствовала себя немного глупой, но счастливой, как… как страус, который научился летать. Ну или как человек, который всю жизнь бухтел на неудобный нарзанник и тут вдруг научился использовать его правильно.

— Пробуй ещё, — сказала Чамара. — Как учили.

— Ага, — кивнула Чертанова.

Глубокий вдох, выдох, и альтушка взялась за волшбу. Поставила ноги на ширине плеч, сами плечи расправила и начала размахивать над головой хлыстом. Сперва медленно, а затем всё быстрее и быстрее, так что аж воздух засвистел.

— И-и-и-и, — сказала Чамара, облокотившись на берёзку. — Сейчас.

— Щёлк! — то был необычный щелчок хлыста. Сработал он, как удар железякой по кремню. Высек искру, а всё пространство вокруг тем временем только и ждало этой самой искры. Вспыхивая и расширяясь, прямо посередь леса возникла ревущая огненная воронка, в центре которой продолжала размахивать хлыстом счастливая Дольче.

Воронка двигалась в такт её движениям, а сам огонь казался каким-то слишком медленным и величавым. Каким-то слишком… осмысленным?

Ну а самое удивительное заключалось в том, что лес вокруг Дольче даже не думал заниматься. Ни листочек, ни хвоинка, ни сухой валежник под ногами, огонь вроде бы не обтекал растения и без стеснения крутился по своей траектории, но при этом не жалил.

Неспроста, само собой…

Ему так приказали.

— Гаси, — скомандовала Чамара.

— Щёлк! — и пламя исчезло…

* * *

Прошло уже полтора часа после урока, а Дольче всё никак не могла прийти в себя. Без траты маны, без урона для себя и окружающих, без колебаний и неуверенности, она подчинила себе огонь и полностью изменила своё мнение о нём.

— Демон должен уметь, — так сказала Чамара.

И она сумела.

Теперь огонь больше не казался Дольче опасной жгучей хреновиной. Опасная жгучая хреновина — лишь следствие повышения температуры, само по себе невозможное без наличия окислителя, сиречь кислорода.

Не более, чем спецэффект.

А вот за температуру… за температуру теперь Дольче отвечала сама. Легко и просто. Действительно, ей нужно было только захотеть использовать стихию, как стихия тут же послушно отзывалась.

Вспоминать собственные фаерболы теперь было откровенно смешно.

И никаких затрат по мане.

Что-то из области физиологии — всё равно, что плюнуть или чихнуть.

— Моцарелла, говоришь, — сказала Чамара, с интересом наблюдая за тонкими тягучими нитями, свисающими с укушенного края кусочка пиццы. — Если честно, то повезло вам до такого додуматься. В большинстве миров сыр, как правило, это вонючая склизкая масса, которая воняет как… нехорошо воняет, короче говоря, — закончила свой спич демоница и откусила ещё один кусочек.

Не свежая невинная душа, конечно, но тоже ничего.

Сейчас демоница сидела на краю помоста Василия Ивановича и болтала копытами в воздухе. В благодарность за имбалансное боевое могущество Чертанова не придумала ничего лучше, чем угостить свою наставницу ужином.

Заказала пиццу из Сакраменто.

Да, пришлось немножечко поспорить с оператором, который всеми силами пытался отмазаться от заказа, и заплатить за доставку больше стоимости самой пиццы, но… Чертанова потихоньку привыкала к статусу члена группы «Альта». Траты — это вовсе не траты, а сопутствующие расходы. Сопутствующие чему? Правильно, защите Империи.

Так говорил Василий Иванович.

И ещё!

Дольче даже обрадовалась, что пицца остыла по дороге. Она разогрела её сама при помощи вновь открывшегося дара.

— А ты во многих мирах бывала? — между делом спросила Чертанова; говорить-то о чём-то было нужно.

— Во многих, — ухмыльнулась демоница. — Счёт не веду.

— Расскажешь?

— О чём?

— О мирах. Об Аде. О том, как оно вообще всё устроено.

— Хм…

Чамара задумалась. Знания у неё безо всяких сомнений имелись, но это были её знания — обыденные, привычные, не вызывающие никакого удивления. Потому нужно было хотя бы попытаться поставить себя на место своей ученицы и понять, что и как рассказывать. Девочка Чамаре нравилась. Точнее, для неё это был непривычный и интересный опыт. Она ещё никого и ничему не учила и испытывала необычные и приятные эмоции.

И потому ей очень хотелось, чтобы рассказ был именно рассказом, а не просто кучей разрозненных фактов.

— Ну смотри, — демоница отложила пиццу. — Физически это проявляется вовсе не так, но попробуй представить себе мыльную пену.

— Представила, — кивнула Дольче.

— А теперь представь, что пена пятимерная.

— Э-э-э…

— Уже труднее, да? — усмехнулась Чамара. — Но это не столь важно. Можешь вернуться на шаг назад, я просто хотела объяснить, что всё не так просто. Так вот… Пену ты представила, а теперь представь, что пузырьки — это миры, место соприкосновения пузырьков — трещины, а всё, что между пузырьками, — это и есть то вспомогательное пространство, в котором мы впервые встретились. Как там называл его Васильваныщ?

— «Бублик».

— Бублик, — кивнула рогатая.

— Слушай, — Чертанова замерла, не донеся пиццу до рта. — А вот этот наш пузырёк… он может лопнуть?

— Лопнуть нет. А вот соединиться с другим пузырьком запросто.

— Это как?

— О-о-о, — протянула Чамара. — Как правило, это очень неожиданно и болезненно для жителей обоих пузырьков… Миров. Давай лучше говорить «миров»?

— Давай, — мотнула головой всё ещё встревоженная судьбами человечества Дольче. — А почему так происходит?

— Так происходит, когда в мире появляется слишком много трещин. Ваши ещё малыши по сравнению с тем, что я видела, уж поверь. Так что вы с вашим Васильваныщем очень правильным делом занимаетесь.

— А я знала, — кивнула Чертанова и вгрызлась в пиццу. — Знала…

Одно лишь это знание следовало хорошенечко переварить, но раз уж выдалась возможность узнать что-то у демоницы, то им нужно пользоваться по полной. А потому Дольче чуть подумала, прожевала и задала следующий вопрос:

— А почему тогда, когда кто-то проходил сквозь трещину, он становится безумным уродом?