Скуф. Маг на отдыхе 5

Пять стальных кубов, пыль и пустота.

— Спасибо, что пришла, — сказал голос. — Я ценю твоё участие.

— М-м-м-м, — вновь промычала Рита Смертина.

Единственное, что она до сих пор могла контролировать самостоятельно, так это дыхание. Учащённое и сбивчивое от лютого страха и паники. Что-то непонятное очень крепко завладело её телом, и как этому сопротивляться было откровенно непонятно.

Магический дар тоже заглох, как будто и не было никогда.

Слёзы по щекам, холодный пот и остервенелое сопение — вот и всё, что в данный момент представляла из себя Рита Смертина.

— Да не бойся, — сказал голос. — Я ведь почти такая же, как ты.

И тут из-за центрального куба медленно выглянуло лицо. Действительно, сходство со Смертиной было неоспоримо. Бледная девушка примерно её же возраста, такая же худенькая и такая же черноволосая; с очень похожими — можно даже сказать «узнаваемыми» — чертами лица. Вдобавок ко всему ещё и одетая точь-в-точь как Смертина.

Вот только…

Глаза.

Стеклянные. Мёртвые. Как будто бы игрушечные. В то время как человеческий глаз вне зависимости от желания самого человека совершает два-три движения в секунду, глаза этой твари оставались неподвижны. Смотрели прямо перед собой и не двигались, так что ей приходилось наводить взгляд головой.

Да эта тварь даже не моргала!

Тварь! Именно «тварь»! Никакой это не человек, и быть им не может! Чёрт!

Смертину накрыла очередная волна страха.

— Должно быть ты думаешь, что я под тебя подстраиваюсь? — неумело улыбнулась бледная девочка, которую почему-то хотелось называть Короной. — Что ж. Так и есть. Хотела понравиться. Вот только…

Тут она начала резко меняться.

Сперва у Короны налилась грудь, а бёдра значительно раздались вширь. Затем она вытянулась на несколько сантиметров вверх и будто бы окрепла. Затем впалое вытянутое лицо приятно и по-девичьи округлилось. Ещё пара секунд, волосы Короны резко посветлели, и перед Ритой Смертиной стояла никто иная, как кадет Стекловата. Лишь глаза — эти грёбаные безжизненные пуговицы — остались теми же.

— Вот только тебе самой больше нравится вот так, — утвердительно сказала Корона и покружилась, не поднимая пыль и не оставляя на ней следов. — Не так ли, Рита? Ты хотела бы быть такой, да? Чтобы мальчики смотрели на тебя, а не только на твоих подруг…

Нездоровая херня.

Как есть нездоровая. Да, у Риты Смертиной было полным-полно комплексов. Да, непобеждённые подростковые робость и застенчивость со временем стали частью её характера. Да, конечно, она завидовала своим «более красивым» подругам! Тут стоит отметить, что завидовала она скорее не красоте — себя Рита уродиной совсем не считала — а тому, что те умели этой самой красотой пользоваться, но…

Но!

Вот какой важный момент! Среди всех сокурсниц Рита считала самой привлекательной именно Стеклову! Хотя — казалось бы — если брать среднюю температуру по палате и принятые в современном обществе вкусы, то секс-символом группы «Альта» должна была быть именно кадет Дольче.

Так вот об этом она никому и никогда вслух не говорила. А это значит что? А это значит, что тварь перед ней контролирует не только её тело, но и голову. Сидит глубоко-глубоко в мозгах, дёргает за ниточки и играется. С мрачной кошачьей жестокостью играется.

Менталист?

— Если хочешь, то можешь считать, что менталист, — ответила Корона, улыбнулась и подошла совсем-совсем близко. — Вам, людям, с классификацией живётся проще. Всё разложить по полочкам, всё промаркировать, подписать и объяснить. Я не стану тебя переубеждать.

Тварь провела ладонью по лицу Смертиной, а затем зашла за спину.

— Наверное, тебе интересно, что происходит? Я расскажу, — продолжила Корона. — Тебе, девочка, достался уникальный дар. Ты же знаешь об этом? Зна-а-а-аешь. Конечно же, ты всё знаешь.

— М-м-м-м…

— Да только что толку? — голос твари вдруг стал мужским, и она снова появилась в зоне видимости оцепеневшей альтушки; вот только на сей раз в образе Василия Ивановича Скуфидонского. — Что толку в твоём даре, Смертина, если ты слабая?

— М-м-м-м…

— Да не мычи ты, идиотина! Хочешь что-то сказать, просто подумай.

«Я не слабая».

— Ну-ну, — усмехнулась Корона. — Ты толком не можешь помочь коллективу. Ты бесполезна. Неужели ты не понимаешь, что тебя просто жалеют, идиотина. Подумай-ка хорошенько, а? Кто с тобой учится? Маги с уникальными способностями! Каждая — негранёный бриллиант! А ты?!

«Я тоже…»

— Нее-е-е-е-ет! — тварь рассмеялась, всё так же безжизненно глазея. — Нет-нет-нет. Ты просто недобитый некромант. Взяли самую слабенькую из помёта. Слабенькую, безвольную. Ту, которой можно управлять. А теперь просто хотят посмотреть, что из этого получится.

«Неправда! Это мои мысли! Это мои страхи, которые я сама себе придумала и…»

— Ну поздравляю, Рита…

Василий Иванович резко сморщился и ужался в размерах. А помимо прочего отрастил розовые волосы и покрылся татуировками. Диалог Короны продолжался от лица Её Благородия Шестаковой.

— Поздравляю тебя хотя бы с тем, что аналитического мышления тебе не занимать. Сама поняла весь расклад.

«Чего ты хочешь?!»

— Играюсь, — и опять эта жуткая ухмылка. — Как там? С мрачной кошачьей жестокостью, да?

«Прекрати!»

— Не-е-е-ет, — протянула Корона. — Не теперь. Слишком долго я ждала в этом чёртовом ящике. Кстати! Подойди и посмотри на меня настоящую.

Ноги Смертиной сами двинулись в сторону стального куба, а руки Смертиной сами откинули крышку.

* * *

Мимо железного коня, за небольшое ограждение из сталагмитов и вниз, по выдолбленным прямо из скальной породы ступеням.

На кухню.

На Адскую, мать её так, кухню.

Однако вопреки тому, что локация находилась там, до куда СЭС никогда не доберётся — хотя утверждать не берусь — Алёшин про стандарты и нормы общепита не забыл. Чистота кругом, порядочек. Стеллажи с посудой из пищевой нержавейки. Промаркированные разноцветные доски, подписанные ножи, все дела. Стена и пол в крупной белой плитке, а наверху меж сталактитов жужжат вытяжки.

А ещё толстый кабель прямо из стены тянется и питает оборудование: холодильники, плиты и прочую утварь по мелочи.

Блин…

Как будто обратно на землю попал.

— Ты что натворил? — первым же делом спросил я Алёшина, когда мы остались наедине. — Это насовсем?

— Насовсем, — довольно кивнул тот.

Процокал копытами по кухне, залез рукой на холодильник и нащупал пачку сигарет.

— О боже-боже, он курит на кухне! — спародировал Сан Борисович неизвестный мне тоненький женский голос. — Давайте его оштрафуем! — а затем выбил из пачки сигарету, вставил в рот и прикурил прямо от пальца. — Себя, сука, оштрафуйте, утырки…