Скверна. Шаг второй

– Почти. Пойдем.

Спустя пару минут и один лестничный пролет мы оказались в потрепанной временем квартире. Родион сказал мне ждать в прихожей, а сам отправился куда-то дальше по коридору. Я спрятал нож с пистолетом на место и прислонился к стене; хотелось немного передохнуть. Адреналин неохотно покидал кровь.

Вскоре донесся знакомый голос.

– Иди сюда.

Я медленно поплелся по коридору и вошел в скромную гостиную, или что-то похожее на нее.

За столом сидел снявший слегка испачканную кепку Родион; на ней лежал его пистолет. Перед Долговым расположилась милого вида семейная пара. Пожилые женщина и мужчина улыбались, глядя на незваного гостя. И все бы ничего, но белки глаз у них были характерного коричневого оттенка.

– Так, может, чаю, а, Нют? – произнес дедуля и посмотрел на супругу.

– Конечно-конечно, не стойте, присаживайтесь! – она привстала и подошла к заварнику.

Я отшатнулся.

Родион расплылся в улыбке и посмотрел на меня.

– Можно и чаю. Садись, Марк, – он указал рукой на пустой стул.

Сев на место, я нахмурил брови и глянул на Долгова.

– Ну, и что нам здесь нужно? – с подозрением, совсем тихо произнес я.

Родион размял шею.

– Глухой, что ли? Чаю попьем.

– Не лучшее время, тебе не кажется? – я вытаращил глаза и кивнул в сторону выхода.

Старушка запыхтела, расхаживая по комнате с заварником в руках.

– Ох, дура я какая, совсем все печенье закончилось. Нечем даже к чайку угостить, – она опустила руки. – Все забываю купить в магазине.

Я окинул взглядом полки в комнате. Все пусты, где-то рассыпано немного гречки и сахара. Квартира очень бедная, мне показалось, что здесь и до осквернения еды особо не водилось. Оба старичка исхудавшие, а одежда хоть и опрятная, но очень простая и затасканная. За год бы она так не испортилась.

Родион мягко улыбнулся и полез в свой рюкзак. Спустя мгновение он достал оттуда пачку печенья, которую затем положил на стол.

– Наткнулся на них случайно, – пожал плечами Родион. – Когда оказываюсь в этом городе, приношу гостинцы. Грустно у них все сложилось.

– Хватит этой херни, – злобно выпалил я сквозь зубы. – Что за спектакль ты тут устроил?

Старик раздраженно выдохнул.

– Ты не боец, Марк. От слова «совсем». В этом сейчас твоя основная проблема. В нормальной ситуации этому учат годами, однако, сам понимаешь, столько времени у нас нет. И нет, дело не в физподготовке.

– Ну так чему же тогда учат годами? – по тону было понятно, что старик говорит о чем-то конкретном.

– Убивать, – мимоходом произнес Родион, распечатывая пачку печенья и указывая на нее улыбающемуся старику напротив. – Я наблюдал за тобой. У тебя слишком много иллюзий, Марк. Человеческая жизнь слишком многое значит для тебя. Ты считаешь людьми даже тех, кто людьми не является. Ты слишком сентиментален, и твоя эмпатия не играет тебе на руку. Это нужно исправить.

Я пожал плечами. В памяти мелькнул выстрел в голову Августа.

– Так мы не сможем двигаться дальше, – заключил Родион.

Бабуля поставила четыре чашки чая на алюминиевый поднос и заметно, хоть и немного жутковато, обрадовалась, заметив печенье.

– Я до сих пор не понимаю, какое отношение к этому имеет…

Старушка подошла к столу с подносом и с улыбкой на лице начала было благодарить нас за лакомство. Родион в одно мгновение схватил пистолет и выстрелил ей прямо в лоб. Тело упало на пол; чашки с чаем громко разбились одна за другой.

Я подорвался с места, в горле застрял мат, но старик строгим голосом пресек меня.

– Сядь. В этом доме нет ни единого человека.

Я посмотрел на переменившегося в лице мужа мертвой женщины. Он сполз со стула и, упав на колени рядом с ней, начал в слезах что-то нечленораздельно бормотать. Дед хватал ее за руки, тормошил тело и совсем не обращал на нас внимания. Хоть я и понимал, где нахожусь, но не оставляло ощущение, что Родион – маньяк и психопат.

Родион перекрутил пистолет в руке и схватил его за ствол.

– Тебе незнакома такая вещь, как исполнить приказ. Неважно, кто его тебе отдал – другой человек или ты сам. В тебе есть барьер, который не даст вовремя сделать необходимое. Его нужно сломать. Иначе ты не выживешь.

Он протянул мне пистолет рукояткой вперед.

Я все переводил взгляд с заливающегося слезами дедули на Родиона и обратно.

– Как ты собирался «упокоить» отца, если не можешь сделать даже этого? – он давил все сильнее. – Признайся, Марк. Ты судишь по себе. Считаешь, что раз ты «воскресаешь» без последствий, то и с другими дела обстоят так же. Что отца можно спасти, что он будет нормальным, что ты с ним будешь чай пить. Но нет, – он провел рукой по комнате, – они больше не люди. И он больше не человек.

Я почти не слушал Родиона, а лишь наблюдал за стариком. В какой-то момент я заметил цикличность в его движениях.

– Бери пистолет.

Касаюсь рукояти пистолета. Перевожу взгляд на Родиона. К горлу подкатывает ком.

Дед в очередной раз громко всхлипнул над телом.

Поднимаю пистолет.

Выстрел.

9 Битва за поезд

Несколько километров дороги прошли в полной тишине. Старик казался вечно настороженным: он шел впереди, вслушиваясь в каждый шорох и больше переживал о том, чтобы нас никто не заметил по пути к поезду. Я же просто думал о своем и ни о чем не хотел говорить. Обстановка устраивала нас обоих.

В какой-то момент Родион остановился и присел на одно колено. Я даже не успел отреагировать, как из-за ближайших кустов мимо нас пронеслась стая диких собак. Выждав около минуты, Родион поднялся, посмотрел на меня и поцокал языком.

– Все никак не передохнут, – он махнул рукой в сторону псов, – А если все-таки дохнут – встают, и их потом сжирают эти. И так по кругу. Пищевая цепочка, понимаешь.

Я шмыгнул носом, ничего ему не ответив. Псы выглядели разве что потрепанными и облезлыми, но никак не походили на страшных тварей, порожденных Скверной. Интересно, животные так же подвержены влиянию Скверны, как и люди? Скорее всего да, но как именно это проявляется? Если не считать этих собак, то получается, что за все время пребывания здесь я еще не видел ни одного зверя. Кажется, даже птицы не летают над мертвыми городами.

Предположив, что ответы на эти вопросы скорее всего мне не понравятся, я повернул голову вперед и зашагал дальше.

Через полчаса мы вышли к железнодорожным путям и направились вдоль них. Я то и дело поправлял кобуру, к которой все никак не мог привыкнуть, а следом за ней лямки хоть и не тяжелого, но все-таки довольно массивного рюкзака. Солнечные лучи норовили залезть в глаза, и в какой-то момент я даже пожалел, что мне тоже не нашлось кепки, хотя бы такой старческой, как у Родиона. Впрочем, от солнца меня быстро отвлекли смутно знакомые очертания пейзажа.