Скверная жизнь дракона. Книга шестая

Магессор Настрайской магической академии

Я удержал в себе усталый вздох. Ещё не всё закончилось.

Кузаун объявил, что отныне я магессор и, несмотря на особую систему обучения, в иерархии учеников должен считаться как закончивший три года обучения. Теперь же оставалось решить последний, но главный вопрос. Магистор спросил о моих планах на ближайшие два года.

— Поиск ингредиентов для жезла, и сбор денег для погашения долга, господин магистор, — я не знал, есть ли у кого из собравшихся «Детектор лжи», но всю правду выкладывать не собирался.

— Следующие за ними два года будут учебными. После, по условиям твоего поступления, у тебя будет ровно год, чтобы погасить свой долг и заслужить титул магоса. Иначе контракт будет нарушен. Твоим заданием станет…

— Полностью изучить одно из неизученных порождений, и возможные заллаи с него, господин магистор?

— Значит, ты успел ознакомиться с историей магосов? — в голосе Кузауна слышался неподдельный интерес, смешанный с удивлением и небольшой догадкой.

— Я прочитал кое-какую книгу. Хочу предложить план насчёт моего задания.

На словах про книгу зрачки Кузауна на мгновение расширились, но он не подал вида, лишь разрешил мне говорить дальше. Вот только моё предложение было крайне простым и притягательным. Я сам выберу тварь для изучения, а налимы в учебные года надо передвинуть.

— Зимой с тварями работать неудобно и бессмысленно, а у меня всё равно будет индивидуальное и сокращённое расписание занятий. Проще начать учёбу на месяц позже, закончить на два месяца раньше, и всё тёплое время посвятить моей прямой обязанности. А пока буду искать ингредиенты для жезла, посмотрю на разных тварей и определюсь, какую будет проще и выгодней изучить. Ведь именно для своей выгоды академия пошла мне навстречу. Пятьдесят лет исключительного владения правами на заллаи, с каждой проданной в гильдии авантюристов на всех двух материках академия будет получать свой процент. Я прав?

— Верно, Лик’Тулкис. Это именно то, что академия рассчитывает получить в ответ на свою поддержку. Книга, что была тобой изучена, это дневники магоса Фласкара Агисароса?

— Это именно она.

Кузаун ухмыльнулся, но уже в следующее мгновение стёр улыбку и обратился к архимагистору. Тот думал несколько секунд, потом негромко стукнул посохом.

— Предложение приемлемо.

Этих слов было достаточно, чтобы мы за одну минуту договорились обо всём. Теперь я должен приехать в академию по первому снегу, а учебный год закончится, когда снег стает. Это прекрасно, ибо не придётся таскаться в телегах глубокой зимой и мёрзнуть как облезлой собаке.

Когда мы закончили обсуждать моё далёкое, но вполне прояснившееся будущее, и пришли к подробному соглашению — архимагистор сказал остальным магам оставить нас. Сидя в массивном деревянном кресле, больше походившем на резной трон, держа в руке деревянный посох с закрученной спиралью верхней частью, архимагистор поначалу смотрел строго мою грудь, медленно поднимая взгляд.

— Ты закончил этот год… Кта’сат. Ты многое сделал, на благо себя, на благо академии. Можешь гордиться собой. Когда приедешь, то тебе будет доступно чуть больше.

— Благодарю, господин архимагистор.

— Книга магоса Фласкара, оставь её в академии.

— Прошу меня простить, но она…

— Она твоя… Кта’сат. Академия хочет восполнить пробелы свои знаний.

— Тогда я завтра передам её Густаху, — старик довольно кивнул. — Позвольте задать вам вопрос, как разумному, прожившему уже два века. Известно, почему исчезла Тратийская магическая академия?

— Не таким как ты… Кта’сат, об этом не знать, — взгляд старка похолодел, а голос напитало презрение. — Но правда есть, вы лишь поставили точку. Открытое магосом Фласкаром не сразу, но изменило сами принципы зельеварения. В огромных полях целебных трав отпала нужда.

— Миклы заменили многое? — старик легонько кивнул.

— Ответь теперь и ты… Кта’сат, на мой вопрос. Заключая контракт, ты так легко отказался от своей естественной защиты, если провалишь обучение. Ответь… Кта’сат, что побудило тебя перечеркнуть священный договор: нужда, или ты не более чем избавлялся от балласта?

Старик пронзающим взглядом смотрел строго мне в глаза, но, казалось, что смотрел в мою суть. Он многое знал, пользуясь своим достижением, и сейчас вопрос задавал явно не ксату.

— У меня не было выбора. Господин архимагистор должен помнить дни перед моим поступлением.

— Да. Я помню, — сказал старик голосом, лишённым всех эмоций.

Архимагистор жестом показал мне на дверь. Я чуть поклонился, соблюдая этикет, и поспешил уйти прочь. Через длинный коридор, высокую деревянную лестницу и входную дверь здания магистрата; сквозь второе кольцо академии, рядом с архивом и церковью; обойти по внешней стороне каменную стену первого кольца, минуя запретные участки и проходя недалеко от ближайших зданий академического городка; сквозь мельтешащих невольников, направляющихся к церкви; через входную дверь барака, на второй этаж, во внутреннюю комнату.

Где сел на кровать. Прислонил посох к плечу. Закрыл глаза. И устало вздохнул.

Эмоции волной набежали на ветшающую дамбу сдержанности, протекая сквозь прорехи. Меня дёрнуло, мышцы конвульсивно напряглись, изо рта вырвался стон. Меня затрясло. Прикрыв одной рукой глаза, кулаком второй я начал бить по бедру, стараясь отвлечься: сначала легонько, но всё сильнее и сильнее.

Закончился, наконец закончился этот скверный год. Год хождения с петлёй на шее по тонкому канату над пропастью с метровыми шипами, год постоянного страха за свою жизнь, год крысиных бегов на перегонки со временем и смертью. А всё из-за того, что выбора-то у меня и не было!

Какой у меня мог быть выбор тогда, когда меня принимали в академию: между смертью сразу, и смертью попозже? Да, магистрат согласился обучать меня, как и сказал старик на стадионе. Но они говорили про обучение, а не про условия заключения контракта. А в нём, главным, самый первичным пунктом были условия нарушения этого самого контракта: опоздал на учёбу — контракт расторгнут; не справился с поручением — контракт расторгнут; слишком тупой и не смог изучить обширный материал за месяц, когда обычным разумным на это нужен год — твои проблемы, но контракт расторгнут. Любая оплошность или провинность, и контракт расторгается по моей вине. И тогда — смерть. И великая удача, если меня просто заклят мечом.

Десятый, последний пункт договора между ксатами и церковью мне озвучили в день поступления. Именно от его действия я добровольно отказываюсь, если нарушаю контракт. А пункт до боли простой. По нему каждый ксат на территории городов и прочих поселений охраняется возмездием драконов, и если ксата огульно убьют или казнят без суда и следствия — то возмездие неминуемо как обидчикам, так и самому городу. Нарушь я контракт, и убивай меня кто хочет. Но я бы сильно обрадовался быстрой смерти от меча.