Скверная жизнь дракона. Книга вторая

— Надеюсь, я ошибся, — от волнения я не заметил, как заговорил вслух. — Надеюсь, что это всё напрасно. Пусть это всё будет напрасно. Я хочу ошибиться. Пожалуйста, пусть это всё будет напрасно. Я поселюсь в пещере и забуду это всё как страшный сон. Пожалуйста…

Я отбросил наваждение, что попыталось сковать мой разум: сейчас надо быть максимально внимательным и сконцентрированным.

Первым делом из шкафа достал прямоугольный свёрток: в нём покоилась деревянная коробочка, покрытая мерцающими защитными рунами. Основой для нанесения этих символов стала энергия души, заточённая в магический кристалл. Чуть не открыв шкатулку, я вовремя остановился — на мне не было защитных перчаток, предотвращающих проникновение магии. Для таких как я, в чей магический сосуд проникла скверна, они необходимы при работе с настолько чувствительными предметами.

Через минуту всё было готово: на моих руках перчатки, на столе мешочек с тальком, который погасит колебания магического поля, а рядом с ним одно из зелий и магическая коробочка. Погрузив руки в тальк, я старательно похлопал в ладоши, убирая лишний порошок. Аккуратно снял с коробочки крышку. Внутри она была полностью покрыта мехом. Каждый сантиметр закрыт обработанной шкурой лунного зайца, что стабилизирует процесс перекачки.

Внутри два отделения: в одном пусто, в другом же стояла маленькая стеклянная бутылочка. Еле заметно в ней раскачивалась жидкость: тягучая, будто кисель, ярко-голубая, как небо в самый светлый день и светящаяся, как далёкая, маленькая звёздочка. Эссенция из магических камней. Жидкая, чистая, первозданная мана без каких-либо примесей и оттенков.

Твёрдой рукой я взял зелье лечения и вставил его в пустое место. Аккуратно закрыв крышку и убедившись, что зазоров нет, завернул коробочку обратно в свёрток. Теперь нужно было всё спрятать и подождать два месяца, чтобы повторить процедуру.

На полу сиротливо лежали два оставшихся ящика. В одном из них лишь пустые стеклянные флаконы для зелий: они будут использованы ближе к зиме, когда волна заболеваний прокатится по деревне. Во втором ящике, самом большом, лежат двенадцать настоянных на травах ложных зелий маны. Можно было бы заказать и обычные, но есть риск, что душу Лины разорвёт в клочья слишком большая доза. Так что оставалось лишь ждать.

Глава 5

Полуденное солнце сушило землю после ночного ливня. Колонной муравьёв караван ехал по дороге, стрелой пронзавший насквозь густой лес.

Хороший темп, взятый в начале поездки, был сбит разбухшей от влаги землёй. Потеряв полдня в попытках выехать из разбитого на ночь лагеря, караванщики хмурились и посылали проклятья в небеса: они рассчитывали уже к завтрашнему обеду прибыть в Ольск или, может быть, чуть позже. Но теперь были все шансы увидеть закрытые на ночь городские ворота.

Все разумные в караване не чувствовали сил после тяжёлой работы — утром каждый помогал вытаскивать телеги из месива, толкая их сзади. Либо они группами сами впрягались в них, заменяя лошадей. Теперь же те, кто купил себе место в повозках — сидели, отдыхали и о чём-то весело переговаривались. А кто просто прибился к каравану для защиты — тяжко передвигал ноги, медленно восполняя силы. Грязь на ботинках и штанах медленно высыхала и с каждым шагом замысловатой мозаикой отваливалась по кусочку.

Я постучал ботинком об борт телеги, пытаясь стряхнуть последние куски засохшей грязи.

— Всё же не надо было вам двоим толкать, — Парт выглядел тревожно, сидя за поводьями головной повозки рядом со мной.

— Надо, иначе кто знает, как долго бы мы их вытаскивали.

— А если что случится? Ты и дворф — вот и вся охрана.

— И охраняем, как договаривались.

— Охрана должна быть готовой драться, а не сгибаться от усталости!

— Ты не сочиняй тут, хорошо? Я, может быть, не орк, но сил у меня хватает. И Оглаф, заметь, не слабак. Так что не сгущай краски, а за лошадью следи. И не забывай, что у нас ещё охранники есть, — позади нас через две повозки раздался громкий смех группы молодых ребят.

— О боги, простите алчного меня! — перенервничав, караванщик чуть не выпустил поводья из рук, захотев сложить их в молитвенном жесте. — Какая, к скверне, охрана из этих благородных? Да они вчера груди мамок изо ртов повытаскивали и уже мнят себя непобедимыми! О боги, о великие боги, простите меня!

— Парт, ты чего?

— Сердце щемит! Чувствую, что накажут нас боги за мою алчность, чувствую случится что-то плохое! Накликал я на нас беду, Ликус, накликал! Все тут сгинем, все здесь помрём.

— За себя говори! — я отогнул воротник куртки, выставляя на показ отметины и пытаясь немного отвлечь караванщика. — Меня даже скверна не смогла убить.

— Что тебя вообще убить может? Да я быстрее голышом своим членом насмерть забью дракона, чем скверна тебя развратит!

— Мне кажется, или ты слишком много с Оглафом общаешься?

— А он здесь при чём?

— Слышать от него, что он без рук, одним только членом забьёт кого-то насмерть — это нормально. Но от тебя такое услышать я не ожидал.

— Тьфу! — караванщик немного повеселел. — Но всё равно неспокойно мне. Надо было подождать пару дней: вдруг ещё бы кто нашёлся?

— Пару дней? Ни один вояка не высунется из города до середины осени. Прекращай уже.

— Стойте! Стойте! — крикнула Сонтьяла, сидя за поводьями ехавшей за нами телеги.

— Что случилось?

— Середина встала!

— Только этого… Парт, смотри по сторонам! — спрыгнув с сиденья, я помчался к центру каравана.

На обочине, рядом с маленьким мальчиком сидела его мать, а отец стоял рядом. Лицо пацанёнка было красными. Его пошатывало. Женщина суетливо отряхивала одежду мальчика от грязи, попутно что-то бормоча себе под нос. Похоже, мальчишке поплохело и он упал, нешуточно напугав своих родителей. Его отец нервничал видя, что вся колонна остановилась посреди леса.

Из конца каравана, встав на край телеги, выглядывал Оглаф и вопросительно смотрел в нашу сторону. Увидев, что я махнул ему рукой, а потом жестами показал смотреть по сторонам, кивнул и вернулся на место. После пришлось прикрикнуть на группы благородных, чтобы тоже не зевали и всматривались в лес.

— Что с ним?

— Ничего, честно, ничего!

— А ну, пусти… Да у него жар! Это с утра?

— Простите нас, мы можем идти! Пожалуйста, простите! Муж случайно остановил повозку, простите его! Вот, мы уже идём, смотрите, — с бледным лицом женщина взяла за руку сына и потащила его вперёд, но он еле волочил ноги и споткнувшись, повис на руке матери.

— Возьми его! — пришлось хорошенько потрясти женщину за плечи, чтобы хоть какие-то проблески сознания замаячили в её глазах. — Возьми на руки пацана и иди сядь на первую повозку. Поняла? Парт! — в начале колонны показалась голова караванщика. — Возьми на моё место!

Немного опешив, женщина сразу направилась к повозке с сыном на руках. Было заметно, как они дрожали от утомления.

— Так, а теперь ты, — я медленно развернулся к крестьянину, благодаря которому мы так удачно встали посреди леса.