Скверные девчонки. Книга 2
Шрифт:
— Пожар, разумеется, был погашен, — успокоил ее Александр.
Лили опустила глаза, и взгляд ее упал на загадочные шрамы, ярко-розовые и сероватые пятна на коже на тыльной стороне отцовских рук.
Ей сразу же стало понятно их происхождение, как будто у нее открылись глаза.
— У тебя тогда обгорели руки?
— Да. Но мне повезло. Их вылечили.
— А что случилось потом?
Под взглядом подростка, казалось, все выглядит яснее, но в более резких, холодных тонах.
— Потом нужно было отремонтировать дом. Я хотел восстановить его в прежнем виде. На это потребовалось очень много времени и очень много денег. Последние деньги, так как мне неоткуда больше было их достать, я получил от продажи деревенских лугов. И человек, купивший эту землю, поставил
Но она не могла принять эту подслащенную пилюлю. Ее личико снова залила краска, и она почти закричала:
— Но они ужасны! Они… они похожи на куриные клетки. Их видно отовсюду, как только выйдешь из сада. А это значит, что и они могут видеть нас. Я привыкла ездить на Марко Поло по этим лугам. Я не хочу, чтобы там были эти дома!
— Лили, — твердо сказал Александр. — Эти дома нужны, а нам нужны деньги, которые мы, сдавая их, получаем. Я понимаю твой гнев и виноват в том, что не предупредил тебя об этой затее. Но ты тоже порядочная эгоистка. У тебя ведь много места, где ты можешь кататься на своей лошадке. В этом мы счастливее других. Не забывай этого, ладно?
Лили подняла свое расстроенное личико.
— Я не это имела в виду, — прошептала она. — Из-за них все изменилось. Куда ни повернешься, натыкаешься глазами на них, потому что они такие новые. И… голые. Я хочу, чтобы все оставалось неизменным. А теперь этого нет. — Слезы градом покатились у нее по щекам. Это была уже не девятилетняя девочка, а упрямый ребенок.
— О, Лили, — Александр обнял ее и прижал к себе. — Послушай. Я потратил годы, почти все свое время, с тех пор как ты родилась, стараясь сделать Леди-Хилл таким, каков он теперь, чтобы он оставался всегда таким, каким я его помню со времен своего детства, для тебя и твоих детей. И я только сейчас стал понимать, что тебе не следует пытаться сохранять все в прежнем виде. Это… это своего рода слабость. Если ты окажешься храброй, храбрее меня, ты не будешь бояться изменений, а будешь извлекать из этого пользу для себя. Феликс прекрасно отделал Длинную галерею благодаря деньгам, вырученным от продажи земли, часть из них пошла на ценные вещи. Можешь ты порадоваться этому и попытаться принять эти бунгало? Уверяю тебя, через месяц-другой ты забудешь даже об их существовании, как будто они всегда были там.
— Я постараюсь, — насупленно сказала Лили, вытирая слезы. — Ладно, я попробую.
Она больше не протестовала. Может быть, подумал Александр, это потому, что она получила полезный урок, когда рядом не было смягчающего влияния Джулии.
Лили волновал еще один вопрос:
— Ведь это Феликс помогал тебе ремонтировать Леди-Хилл? А почему не Джулия?
Он немного помолчал, обдумывая свой ответ. Затем сказал:
— Джулия считала, что я слишком много уделяю этому внимания. И так как я не мог сделать ее счастливой, как не мог сделать счастливым и этот дом, она решила уехать и жить в другом месте. Это было ее право, понимаешь? И мы договорились, чтобы ты жила у нас по очереди.
Лили кивнула. А затем неожиданно спросила:
— Ты сказал, что не был храбрым. А что бы ты сделал, если бы был храбрым?
— Думаю, я тогда уехал бы с Джулией.
Александра удивила легкость, с которой он признался Лили в том, в чем не смел признаться даже самому себе.
А она тотчас сказала:
— Я рада, что ты этого не сделал.
— Почему?
— Потому что тогда мы бы не могли жить здесь, верно?
Он улыбнулся.
— Разве это так важно?
— Еще бы! Во всем мире нет места прекраснее, чем Леди-Хилл.
Он посмотрел на ее оживленное личико. Разве не этого он добивался всю жизнь? Но чувство удовлетворения, казалось, было не таким полным, как он ожидал.
— Ступай, — ласково сказал Александр. — Иди наверх и вымой лицо. А потом, думаю, тебе следует позвонить миссис Тови. Вероятно, твой ужин уже на столе.
Он позвонил Джулии, чтобы сообщить, что Лили благополучно добралась до Леди-Хилла. Разговор был коротким.
— Счастливой поездки, — сказал он под конец.
— Спасибо. —
Пауза, затем — Александр!— Да?
Опять пауза.
— Ничего. Это не имеет значения. Желаю вам обоим счастливого отдыха.
Отдых Лили вошел в обычную колею. По утрам Александр работал, а Лили отправлялась навестить своих подружек Элизабет или Фэй или помогала миссис Тови. В полдень они завтракали на открытом воздухе, гуляли или плавали в речном пруду. Лили больше не вспоминала о бунгало, но решительно отказывалась ездить на своем Марко Поло в нижние луга.
В конце первой недели приехал Феликс.
Его визиты теперь, когда дом почти полностью был восстановлен, стали редкими, но все же он приезжал на несколько дней, обычно весной, а потом еще летом. Он всегда привозил что-нибудь: картины, ковры или изделия из фарфора, собранные за период его отсутствия, и представлял Александру на предмет одобрения. Обычно эти вещи были очень дорогими, но всегда выбирались с учетом точного места их размещения и чаще всего так удачно вписывались в интерьер, что Александр не в силах был устоять и покупал их, ворчливо попротестовав для виду. То, что Леди-Хилл блистал теперь утонченным великолепием, когда-либо украшавшим его с ушедших во мрак дней сэра Перси Блисса, было отчасти заслугой Феликса.
И если его деловые визиты в Леди-Хилл уже не были столь необходимыми, Александр понимал, что они служат для него подходящим предлогом, чтобы на несколько дней вырваться от Джорджа. У Джорджа Трессидера развилась какая-то мышечная болезнь, причинявшая ему сильные боли и ограничивавшая передвижение. Болезнь сделала его очень раздражительным. Феликс взял на себя ведение их дел и ухаживал за Джорджем, добродушно подшучивая над ним, но они уже не были больше любовниками. Феликс неуклонно, но втайне от Джорджа продолжал свои любовные похождения. Легальность таких отношений и благоприятные возможности сопутствовали ему, а обилие выбора напоминало Флоренцию много лет назад. Однако он приезжал в Леди-Хилл не для того, чтобы искать себе мальчиков. Этого добра было достаточно и в Лондоне. Он приезжал туда исключительно ради того, чтобы наслаждаться цветущей красотой истинно английской местности, и еще потому, что, несмотря на все их несходство с Александром, они стали теперь друзьями.
Александр уже ожидал его, и, когда услышал звуки белой «альфы» Феликса, он быстрыми шагами направился во двор, чтобы приветствовать приятеля. К своему удивлению, он увидел, что машина, вместо того, чтобы быть нагруженной какими-нибудь драгоценными изделиями старины, утопающими в мягких древесных стружках, доставила еще одного пассажира. Он удивился еще больше, когда им оказалась Мэтти.
В ту же минуту прибежала Лили.
— Мэтти! Мэтти, Мэтти! — радостно закричала она, повиснув на ней. Феликс смотрел на Александра поверх их голов, улыбаясь и пожимая плечами.
Освободившись от Лили, Мэтти взяла Александра за руки и поцеловала в обе щеки. Расставшись с Крис Фредерикс, Мэтти распрощалась также и с джинсами и рабочими рубашками и возвратилась к платьям в стиле Мэтти. Сейчас на ней было очень короткое ярко-розовое платье-рубашка и розовые кожаные сандалии «а ля гладиатор». На руках поблескивали тяжелые индийские серебряные браслеты и такая же цепочка на шее, круглые очки от солнца были подняты на макушку.
— Блисс, надеюсь, ты не испугался? Я обедала с Феликсом, и он сказал, что едет сюда, вот я и решила прокатиться. Здесь, в деревне, должна быть какая-то таверна. Я смогла бы остановиться там на пару суток?
Она повернулась к нему, и он дружески чмокнул ее. Ее губы слегка приоткрылись, и их мягкое прикосновение вызвало в нем невольную дрожь волнения.
— В этом доме найдется по меньшей мере дюжина спален, с нетерпением ожидающих, когда их займут. Оставайся здесь, сколько хочешь. Мы очень рады видеть тебя, не правда ли, Лили?
Чувствовалось, как будто что-то осталось недосказанным. Глядя на Мэтти, он заметил, что ее молочно-белая кожа, слишком бледная, покрылась едва заметными веснушками. Длинные ухоженные волосы были бледнозолотистого цвета. Он заставил себя отвести от нее взгляд и обменялся рукопожатием с Феликсом.