Скверные девчонки. Книга 2

После обследования всей территории парка она остановились на верхней террасе, глядя на раскинувшуюся перед ними картину. Наконец Чина сказала:

— Неужели, когда ты приехала, здесь действительно было полное запустение?

— Основной костяк сохранился, только был покрыт дикой травой и засыпан землей. Я лишь расчистила его. Причем благодаря помощи многих людей. И твоей тоже, Чина.

Чина понимающе наклонила голову. «Мне нравится ее прямолинейность, — подумала Джулия. — Раньше я считала это холодностью, но это не так. Она просто бескомпромиссный человек, только и всего. Когда я впервые ее увидела, я даже не смогла понять ее независимый характер».

— Сколько времени ты здесь прожила? — спросила Чина.

— Четыре с половиной года.

Чина минуту подумала и слегка наклонила голову.

— Прими мои поздравления. Парк великолепен. Его облик необычайно благороден.

Джулия знала, что Чина говорит искренне, и почувствовала, как ее щеки вспыхнули от гордости.

— Спасибо.

Они прошли под арками, ведущими в зимний сад, и навстречу им пахнуло насыщенным ароматом цветов. Выйдя во внутренний двор, Джулия повела Чину, чтобы познакомить с детьми, за которыми она присматривала и которые до сих пор пользовались присланными Чиной подарками.

Николо Галли успешно развлекал их за обедом. На следующий день обедали в монастырской трапезной, где Чину посадили рядом с матерью-настоятельницей. Но Джулия и Лили не смогли уговорить ее остаться в Монтебелле дольше чем на три дня.

— Я выкурила тебя из твоей постели, — твердо заявила Чина. — Да и пора уже возвращаться к своему собственному саду.

Джулии было понятно такое стремление. На третий день вечером, после ужина в трапезной, Джулия и Чина уселись на одном из каменных сидений в зимнем саду. Последние цветы лета на розовых кустах свисали у них над головой. За спиной раздался звон церковного колокола. Как обычно, теплый воздух несколько приглушал его звук. Лили и Томазо ушли на побережье смотреть фильм в открытом кинотеатре.

— Ты счастлива здесь? — спросила Чина.

— Настолько, насколько мне это необходимо.

В словах Джулии звучал скрытый смысл, и Чина пристально посмотрела на нее.

— Это секрет?

Джулия засмеялась.

— Я не хотела говорить загадками. Просто потребность в личном счастье, как мне кажется, здесь ослабла. Наблюдая изо дня в день за монахинями и тем делом, которое они делают, за жизнью больных в лазарете и ухаживая за этим парком, я, возможно, стала менее эгоистичной, но лишь очень немного. — Она опять засмеялась, чтобы ее слова не прозвучали слишком серьезно.

— Когда же ты вернешься домой?

— Домой? Но у меня нет дома.

— А если бы был?

Джулия минуту помолчала.

— Не представляю даже, где бы он мог быть?

— Ну, скажем, с Александром.

Эти слова были сказаны легко, но Джулию внезапно осенила мысль, что весь визит Чины сводился именно к этому. Неужели она приехала из Рима, или даже из Парижа, чтобы предложить ей это? Ради чего проделала весь этот путь из своего прекрасного сада? Сердце Джулии тревожно забилось и в ушах застучала кровь.

— Мы с Александром развелись много лет назад.

— Я знаю. Но известно ли тебе, Джулия, что основной реалией старости является понимание того, что взгляды меняются? Проблемы других начинают казаться смешными только потому, что их у тебя уже нет. Начинаешь понимать, что их можно было решить. Все это пустая самонадеянность.

Слушая ее, Джулия пыталась вспомнить, что такое сказала Чина много лет назад в Леди-Хилле? В первый день рождения Лили. «Мой муж был тяжелым человеком. А твой — нет». Александр тоже не был подарком. «Непросто развязать ни один из тех узлов, которые мы с ним завязали», — с грустью подумала Джулия.

Она ждала, что Чина скажет дальше, но та не добавила ни слова. Чина, конечно же, не была самонадеянной. И не стала бы вмешиваться в чужие дела. Она не передала от Александра никакого сообщения. Он сам передал бы его, если бы захотел.

Они переключились на другие темы, а потом еще раз медленно обошли зимний сад. В арочном проеме Чина, оглянувшись, сказала:

— Мне кажется, прежде ты ревновала ко мне. Но теперь мы могли бы быть друзьями? Я получила искреннее удовольствие от встречи с тобой и Лили.

Джулия взяла и сжала ее руку.

— И я тоже. Я ревновала к тебе и к Александру. Ревновала ко всем и ко всему. Но теперь этого нет. Думаю, что я не ревную уже даже к Клэр.

Профиль Чины был неподвижен. Она сказала:

— Не думаю, чтобы тебе стоило ревновать к Клэр.

Когда они вернулись к маленькому домику Джулии, Чина призналась, что очень устала, и сразу легла в постель. Джулия же села с книгой в руках и стала ждать Лили. Веские слова Чины, на мгновение взволновавшие ее, отошли на задний план. Ей незачем было возвращаться домой. Ее дом здесь.

Так просидела она довольно долго и начала уже беспокоиться, когда услышала звук мопеда Томазо, затарахтевшего по булыжнику мостовой.

Лили следовала за Томазо, ступая по его следам, отпечатавшимся в песке, хотя знала дорогу не хуже его. Прямо у них за спиной простиралось море и луна серебряной полосой разделяла водную гладь.

Они направлялись к своему заветному местечку. Песок под ногами был мягок, и подростки скользили, взбираясь на гребень песчаной дюны, где росла колючая трава, цеплявшаяся за их голые лодыжки. Шатер из крон сосен сомкнулся у них над головой, и Лили вдохнула знакомый запах смолы. Впереди, в нескольких ярдах, была лощина, окруженная соснами. Томазо легко спрыгнул вниз и протянул руки Лили. Они огляделись: здесь они были одни. Их обуял радостный смех. Потом они медленно опустились на колени лицом друг к другу.

— Я люблю тебя, — сказал Томазо по-английски.

Лили ответила ему по-итальянски. Томазо снял свой пиджак и постелил на песке. Лили легла, перебирая пальцами песок. Вечерний воздух уже охладил землю, но здесь еще держалось тепло. Дальше, внизу, было прохладно и сыро. Она слегка повернула голову.

Они приходили сюда часто и раньше. Целовались на песке, слизывая со щек друг у друга соль, скопившуюся за время дневного купания.

Но в этот вечер все было иначе. Они так решили. Томазо захватил с собой пакет с кое-какими принадлежностями, лежавшими в кармане джинсов. Лили не спрашивала у него, где он их взял.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он. — Со мной? — Его лицо расплылось в недоверчивую восхищенную улыбку, которую так любила Лили.

— Да, — серьезно ответила она.

И это была правда. Лили любила Томазо, но она знала, что их встречи здесь не могут продолжаться вечно. Отчасти причина этого лежала в ней самой, в хрупкости ее первого чувства, непостоянстве характера, и поэтому ей хотелось закрепить эту связь между ними. Чтобы навсегда сохранить в памяти первую любовь.

Они пришли сюда по их общему молчаливому согласию. Романтическая натура Лили требовала, чтобы обстановка отвечала ее настроению, и в этом смысле лучшего места нельзя было найти: темные ветви сосен смыкались у них над головой, а шум моря как бы отрезал их от Монтебелле и всего остального мира.