Сквозь пыль столетий
Шрифт:
— Это дьявольский дар! — выкрикнул кто-то из них. — Это Дьявол наградил ее такой внешностью!
— В таком случае он должен был наградить ее и своей отметиной. Разденьте ее! — жестко приказал Томас де Торквемада стражникам.
Ксеня, с распахнутыми от ужаса глазами, вскрикнула и сделала безуспешную попытку вырваться, но один из стражников крепко держал ее руки сцепленными сзади, второй же просто одним резким движением разорвал на ней платье в нескольких местах и, бесцеремонно сдернув его с девушки, бросил на пол. Ксеня, оказавшись полностью обнаженной перед столькими мужчинами, залилась краской и, сгорая от стыда и унижения, крепко зажмурила глаза. Климов, глядя на все это,
— Посмотрите, сеньоры, — тем временем подхватился с места прокурор Торрильо, — что с ней сотворил Дьявол — на ее теле нет ни одного волоска, она — как младенец!
«Привет из Индии», — воспоминания о двух днях, проведенных в гареме, яркой вспышкой возникли в Ксенином мозгу, и теперь же все те «косметические пытки», которым ее подвергли позавчера, казались просто верхом блаженства. Девушка уронила голову на грудь, и из ее зажмуренных глаз хлынули слезы.
— Стойте, — не выдержал Игорь, поднимаясь, и с надеждой посмотрел на архиепископа Переса. — Ваше преосвященство, она же плачет! А ведь вы сами учили, и в книге, которую вы мне дали, говорится, что ведьмы не умеют плакать!
— Сядь, Мануэль, — спокойно ответил тот. — Действительно, ведьмы не могут проливать слезы, и женщина, которая не плачет под пытками, наверняка является ведьмой. Однако, даже если она и заплакала, это никак не может говорить о ее невиновности, ибо пути Господни неисповедимы… И плачет эта сеньорита в страхе перед пытками, а не потому что она невиновна…
— К тому же, — раздался тут голос Торквемады, — ее вина почти доказана. Я нашел отметину Дьявола, — он схватил Ксеню за волосы, оттягивая их назад, и на виске ее стало хорошо видно выпуклое родимое пятно. — Вот оно!
— Это всего лишь родинка, я родилась с ней, — попыталась объяснить Ксеня, но на ее жалостливый восклик никто не обратил внимания, а к Инквизитору уже спешил секретарь Мигель с внушительных размеров иглой в руке. Торквемада принял иглу и тут же вонзил ее в Ксенино родимое пятно. Ксеня взвыла от боли, чуть не потеряв сознание, и заплакала еще сильнее.
— Крови от укола иглы нет. Это и есть дьявольская метка. На дыбу ее, — коротко приказал Великий инквизитор.
— Подождите! — снова вскочил Игорь с места, — дайте мне сказать ей слово… Всего одно…, - и не дожидаясь разрешения, ринулся к Ксене.
— Ксе… Тереза! — взял он девушку пальцами за подбородок, и та наконец посмотрела на него сквозь слезы. — Признайся! И ты избежишь мучений! А Бог простит тебя, и ты спасешь свою душу…, - быстро проговорил Игорь, а одними глазами добавил: «Ты разве забыла, о чем мы договаривались?»
"Не забыла, но мне страшно», — ответила она тоже взглядом.
«Сделай, как я прошу… Доверься мне…»
«Хорошо…»
— Признаюсь, — уже вслух еле слышно проговорила Ксеня.
— Повтори громче и четче, Тереза Санчес, — с нажимом в голосе велел Томас де Торквемада. — Ты признаешься в ворожбе и связи с Дьяволом? Ты признаешься в том, что наводила порчи, летала в полнолуния, посещала шабаши, совокуплялась с Дьяволом? В том, что это по твоей вине окрестности Толедо вот уже полмесяца не видели дождя?
— Да, — обреченно повторила девушка, глотая слезы.
— А ты знаешь, как наказывают тех, кто перешел на сторону Дьявола, отказавшись от Господа?
Ксеня молчала.
— Их сжигают на костре. И ты тоже будешь сожжена.
— Что?! — на Игоре лица не было. — Но ведь она покаялась!
— Ты невнимательно читал «Молот ведьм», мальчик мой, — голос архиепископа Переса стал таким же холодным и беспристрастным, как и у Торквемады. — Своим признанием она лишь спасает душу, и ей не придется испытать муки ада… Но любая ведьма за свои
злодеяния обязана быть наказана смертью… И кара эта должна совершиться очищающим огнем… А прах ведьмы будет рассеян по ветру, дабы ничто больше не напоминало о ее богохульных делах… Казнь Терезы Санчес состоится завтра в полдень на главной площади, — он повернулся к застывшей в страхе Ксене. — Утром, Тереза, тебя посетит священник, которому ты сможешь исповедаться перед смертью… Ночью я помолюсь за твою душу… Да простит тебя Бог… Уведите ее…«Прости меня», — беззвучно, одними губами проговорил Климов, с болью глядя на Ксеню, которую стражники потащили к выходу.
«Прощаю», — ответили ее глаза, и она еле заметно улыбнулась… От этой улыбки Игорю стало только хуже, и он мысленно принялся бичевать себя, кляня на чем свет стоит. Он настолько ушел в свои мысли, что даже не услышал, как в нескольких шагах от него Томас де Торквемада сказал архиепископу Пересу:
— Вам не кажется, что ваш ученик слишком чувствителен и пристрастен для нашего с вами дела? Может, он еще не достаточно готов к тому, чтобы нести такую серьезную ответственность, возложенную на нас Господом?..
— Но он добился признания у ведьмы…, - попытался защитить воспитанника архиепископ.
— Она просто оказалась слаба и уже была готова к этому… Она, поверьте мне, призналась бы, еще не доходя до дыбы…
— Возможно, вы правы, Инквизитор, — со вздохом ответил ему Перес.
— Мой вам совет: будьте с ним повнимательней… Не спускайте с него глаз. И не доверяйте слишком серьезных дел…
— Я подумаю над этим, ваше святейшество…
— Я же просил тебя не заниматься самодеятельностью! — со вздохом произнес Тема, качая головой.
Они сидели с Игорем за дальним столиком в углу одной неприметной таверны, в которой, несмотря на отдаленность от центра города, в этот вечерний час было много посетителей, что позволяло им оставаться практически незаметными и не бояться быть подслушанными. Климов поначалу стеснялся своей монашеской рясы, страшась, что она будет притягивать ненужные взгляды, но все же вскоре, когда стало понятно, что в этом месте посетителей волнует только выпивка, а хозяина — выручка, немного расслабился.
— Зачем ты ходил к Ксене в тюрьму? Зачем просил ее признаться? — продолжал укоризненно Артем. — Почему не посоветовался со мной?
— Я прочитал этот ужасный «Молот ведьм» и мне стало не по себе…, - Игорь потер виски. — Я как представил, что они смогут с ней сделать…
— И ты посчитал, что ей будет лучше признаться и отправиться на костер?
— Я ничего не считал! Я просто пытался сделать хоть что-то! Или ты за эти два дня выдвинул хоть одно предложение, как нам ей помочь? — вспылил тут Климов, но заметив несколько любопытных взглядов в их сторону, понизил голос: — Я не понимаю тебя, Тема… Ты все время убеждаешь меня чего-то подождать… А чего ждать?.. Пока Ксеню искалечат?.. Или убьют?.. И не надо говорить о своем дурацком континууме! — он предупредительно поднял вверх указательный палец. — Мне он сейчас до одного места, ясно? И за свою задницу я тоже не боюсь! Я за Ксеню боюсь, понимаешь?
— Раньше тебя намного меньше волновали ее проблемы, — не удержался от ехидства Артем. — Или я что-то пропустил?
— Что ты несешь!? — Игорь от возмущения ударил кулаком по столу. — Она ведь всего-навсего слабая женщина! Если бы ты только видел, в каком она состоянии… Врагу не пожелаешь… Тебя бы на ее место…
— Извини, вырвалось нечаянно… Просто я удивлен твоей бурной реакцией на все это… Ты всегда вел себя так цинично-равнодушно… Особенно с Ксюшей… Я просто несколько обескуражен… Тебя будто подменили…