Сквозь страницы

– Да.

– А по какому принципу она их отсеивает, знаешь?

Барри задумчиво смотрел на меня. Он явно ждал, чтобы я продолжил свою мысль.

– У Миссис Кларк безупречный вкус на остросюжетную литературу, – сказал я.

– Я не беру тех, у кого нет чувства вкуса.

– Да, но у Олливии он особенный.

– И какой же?

– Другие редакторы, которые так же отсеивают литературу, не смотрят на полную составляющую сюжета. Им важней, чтобы было просто живо и с огоньком. Но не Олливия. Она старается выбирать такие сюжеты, которые не только будоражат кровь, но и поднимают очень важные темы. Я изучил ее досье, которое сделала мне Маргарет. Каждый ее проект -уникален.

Она не просто, пытается выдвинуть какую-то книгу в массы – она проживает ее, от начала и до конца. Она дышит ей. Эта девочка не просто редактор – она, как бы это сказать.. – я слегка задумался, чтобы подобрать правильные слова, – алмаз издательства.

Ее знания и опыт – не заменит и 10 других редакторов. Маргарет всегда была уверена в ее работе, в ее силах. Если Маргарет доверяет ей, то и я доверю Олливи.

Сделав еще один глоток из стакана, я почувствовал, как все мои мышцы расслабляются. Барри молча смотрел на меня и ждал, когда я продолжу свою мысль до тех пор, чтобы он чувствовал удовлетворение ответа на свой вопрос и я добавил:

– Талант автора заключается в способности передать сложные чувства в простых выражениях. А редактор, должен помочь собрать эти чувства в простые предложения.

Она больше чем редактор. Я с весны следил за тем, какие книги выходят из под ее руки. И больше чем уверен, что если ей и не выпал бы шанс работать со мной, а с каким-нибудь автором на выбор – она бы сделала так, чтобы ее автор дышал мне в затылок.

А это, знаешь ли, непревзойденный талант.

Барри внимательно смотрел на меня и обдумывал слова, которые только что услышал. Мы всегда откровенно говорили друг другу о том, что требовало внимания.

Барри не часто со мной соглашался, но я с легкость мог бы надавить аргументом в той или иной степени, чтобы он прислушался к моим словам. Зная, что Олливия для него не просто сотрудник, у меня были все инструменты для давления.

Сидя наслаждаясь коньяком, который с каждой секундой расслаблял мое тело и мышцы, Барри не заставил ждать долго его ответа:

– Сначала произведения дают славу автору, а потом уже автор дает славу своим произведениям.

– Прекрасные слова.

– Шарль Луи Монтескье.

И мы замолчали. Каждый из нас думал о своем. О будущем или о прошлом. Обсудив кое-какие нюансы о предстоящем выпуске книги, мы пожали друг другу руки и я вышел в коридор, направляясь к выходу.

Нажав на кнопку лифта, я стоял в ожидании него. Открыв свой телефон, я обнаружил бескрайнее число писем на почте от своих фанатов, которые благодарили меня за прекрасные романы и найденных смыслах жизни. Мне это льстило, правда. Когда лифт уже пришел, зайдя в него я нажал на кнопку "1 этаж". Но не успели двери закрыться, как в проеме внизу, появилась чья-то женская туфелька. Я машинально нажал на кнопку "отмена" и понял, что эта туфелька принадлежала Олливии.

Глава 3. Олливия

Я спешу домой, поэтому бросаюсь вперёд, замечая перед собой уже практически закрывшийся лифт. Мне ничего не остаётся, как остановить последний, вставив мыс туфли между дверьми, что разом раздвигаются, а за ними оказывается Майкл Ким. «Интересно, что он тут ещё делает?» – удивлённо думаю я, но выдавливаю из себя кривую улыбку и захожу в кабину, после чего лифт спускается вниз.

По лицу мужчины невозможно что-то прочесть, ведь тот всегда достаточно скуп на эмоции. Осторожно наблюдая за тем, я ловлю себя на мысли, что мне становится не по себе рядом с ним. Мне омерзительно чувствовать его оценивающий взгляд с каплей презрения. «Нет, с огромным вагоном презрения и высокомерия», – поправляю себя, слегка передёргиваясь от его внимания. Мы едем молча, но это молчание тяготит меня. Что до Майкла же, то он чувствует себя весьма комфортно, как мне думается. Пока я переминаюсь с ноги на ногу в ожидании, когда лифт приедет на первый этаж, то кажется, что проходит несколько долгих часов. С каждой секундой я хочу всё сильнее выйти из окружившего меня замкнутого пространства, чтобы быстрее скрыться от внимания нежданного попутчика.

Впрочем, мои мучения длятся не очень долго, и лифт звенит, сообщая о нашем благополучном прибытии на нужный этаж. «Наконец-то!» – радуюсь я и, не дожидаясь того, что мистер Ким проявит галантность и уступит дорогу, выхожу первой. Оглядевшись по сторонам, я спешу прочь с такой скоростью, будто бы опаздываю на уходящий поезд, а потому отрываюсь от мужчины на довольно приличное расстояние. Уже подходя к выходу, неожиданно замечаю через пост охраны сильный ливень и останавливаюсь. «Чёрт! Я была настолько поглощена работой, что из моей головы вылетели слова Маргарет о непогоде и её предложение подвезти меня. Зонт остался дома, потому что я не посмотрела с утра прогноз на погоду, за что и придётся расплачиваться сейчас», – мелькает в моей голове мысль и я, проклиная себя за невнимательность, выхожу из стеклянных дверей, где меня окатывает косыми струями холодной водой пополам с ветром. Ледяные капли хаотично падают и разбиваются об асфальт, попадая на мои туфли. Автобусная остановка находится всего в десяти метрах от входа в офис, но дождь только усиливается, что затрудняет мои шансы добраться до дома сухой. «Если я выйду из-под козырька, то мгновенно промокну», – понимаю я и нервно кусаю нижнюю губу, ёжась от холода и совершенно забывая о Майкле, которому удаётся догнать меня. Когда его голос звучит рядом с моим ухом, то я мелко вздрагиваю от неожиданности и резко поворачиваюсь к нему.

– Дерьмовая погодка, да? – интересуется он, пока моё сердце стремительно уходит в пятки.

«Твою же мать! Он чуть ли не загнал меня в гроб такой выходкой!» – думаю я, а от ощущения его дыхания на коже становится противно. Оно оказывается тёплым и размеренным, но в то же время от него разит алкоголем, а потому я отстраняюсь в сторону и бурчу:

– Угу.

– Ждёшь кого-то?

– А… Ну да!

«И почему я замялась над этим ответом?» – задаюсь вопросом, но уже поздно что-либо менять.

– Что ж… – отзывается Майкл, а потом разворачивается и шагает из-под козырька в непогоду, роняя через плечо: – Очень жаль!

Он быстро скрывается за зданием, а я усмехаюсь ему вслед и вполголоса произношу:

– Ему жаль? Пфф… Жалость – это самое худшее из всего, что можно предложить женщине!

Дождь тарабанит по козырьку над входом так сильно, что брызги от капель попадают мне на ноги. От них меня охватывает мелкая дрожь, что пробегает тайфуном по всему телу. Моя одежда явно оказывается не по погоде, а я, укутавшись посильнее в пиджак, вытаскиваю

телефон, после чего негромко чертыхаюсь: «Батарейка села, блядь! Ещё бы, это же так похоже на меня!» И, судорожно принимаясь искать повербанк в сумочке, спустя пару секунд вспоминаю, что не брала тот с собой.

– Да твою же мать!

Сделав глубокий вдох и закрыв глаза, я пытаюсь успокоиться. «Сегодня был очень сложный день, который отобрал у меня много сил», – размышляю про себя, вытягивая руку из-под козырька и ловя ледяные капли дождя, отчего ладонь за считанные секунды становится мокрой. «Отлично! И вот что мне теперь делать?» – мысленно просчитываю свои шансы, однако минутное умиротворение прерывает звук подъезжающей машины, что выглядит дорогой, оказываясь с низкой посадкой и тонированными стёклами. Затормозив напротив, она низко ревёт, издавая приятные звуки. Её корпус матово-жёлтого цвета, а мне в какой-то момент даже кажется, что она приехала за мной. Впрочем, все красивые иллюзии быстро развеиваются, когда передняя дверь той открывается, и оттуда выходит Майкл, что быстрым шагом направляется в мою сторону. Наблюдая за ним, я ощущаю проснувшееся любопытство. «Интересно, что он забыл?» – гадаю я, а мужчина подходит ближе и говорит:

– Садись, подвезу!

Его тон достаточно сердитый, отчего мне на мгновение чудится, что это не просьба, а настоящий приказ. Волосы у Кима влажные от дождя, да и кожаная куртка выглядит мокрой, ведь капли воды блестят на той в отблесках уличного освещения. Он даже не утруждается застегнуться, хотя дождь и довольно холодный, в особенности при сочетании с весьма противным ветром. Рубашка местами прилипает к его телу и выгодно подчёркивает фигуру, будучи расстёгнутой на одну пуговицу, отчего виднеются незамысловатые татуировки, которые так и хочется потрогать, проведя пальцами по их изгибам. «Не будь он такой сволочью, то вполне мог бы мне понравиться», – думаю я и мотаю головой, чтобы выкинуть эту непрошенную мысль из головы. «Не стоит забывать, кто передо мной», – напоминаю себе, а потому отвечаю: