Сквозь тернии
Шрифт:
– Вы о той правде, которую, например, не в силах озвучить врачи?
– О ней, Светлана. Ты и это понимаешь. Признаться, я просто шокирован. Хотя теперь догадываюсь, почему выбор пал именно на тебя. Но всё же не до конца.
– Выбор? – Светлана превратилась в сенсор человеческих чувств, но Титов молчал, никак не выдавая собственных мыслей.
«Про что это он, Мячик?»
«Я пытаюсь, Светлана, но ничего не выходит. Странно. Со мною так впервые в жизни. Хотя...»
«Он просто не думает о предстоящем разговоре!»
«Ты права, Светлана. Такое ощущение,
«Получается, на земле существуют люди, которых невозможно выследить?»
«Похоже на то. Теперь я кое-что понял».
«Понял? Но что?»
«Неважно, Светлана. Как-нибудь в другой раз, тем более, это никоим образом не связано с тем, что происходит сейчас».
– Так что же за выбор?
Накатила волна, отчего по коленкам Светланы разбежались холодные мурашки, – Титов присел рядом, опустил руки в прохладную воду.
– Давно ты сидишь тут одна?
Светлана произвольно мотнула головой.
– Нет. И я вовсе не одна, – она поздно сообразила, что сболтнула лишнего – почувствовала, как загораются щёки и мочки ушей.
Мячик остался безучастным.
– Ты с ним дружишь? – беззаботно спросил Титов, присаживаясь на бортик бассейна, рядом со сжавшейся девочкой.
Светлане сделалось стыдно – она покраснела ещё гуще. Хотелось обхватить руками гладкую спину Мячика и унестись на противоположную сторону бассейна.
«Светлана, держись – сейчас или никогда!»
Светлана набрала в лёгкие побольше воздуха и выпалила первое, что пришло на ум:
– А разве плохо иметь в друзьях дельфина?
– Вовсе нет, – Титов не смутился, хотя по характеру ответа Светланы вроде как должен был. – Я бы в детстве, наверное, от зависти умер, знай такого человека, что дружит с дельфином. Зависть, она хоть и не совсем положительное качество человеческой души, но всё же много лучше предательства или, скажем, лицемерия.
– Есть ещё подлость!
– Да-да, этой бяки на белом свете хватает в излишке. Впору брать в руки метлу и мести заблудшую людскую сущность, будто захламлённый двор. Но я снова отвлекаюсь. Так вот, если бы в детстве я знал такого человечка, как ты, я бы посчитал его самым счастливым на свете!
– И?..
– Не знаю... Говорят, что дельфины сами выбирают себе друзей.
– Вовсе нет!
– Правда? Боюсь, я не силён в познаниях, относительно отряда этих млекопитающих, так что могу неверно трактовать некоторые моменты.
– Просто дельфина нужно услышать!
– Услышать?
– Да! – Светлана раскраснелась, а Мячик отчего-то снова молчал. – И если это получится, тогда вы непременно станете друзьями, как я и Мячик!
Титов улыбнулся.
– Славное имя. Светлана, ты всё ещё ребёнок и это замечательно! А как думаешь, взрослый человек в силах «услышать» дельфина?
– Взрослый?..
– Да, к примеру, такой как я?
– Я... – Светлана задумалась, припоминая всё то, что ей рассказывал Мячик.
«Светлана, ты снова на грани!»
– Да... Ой, нет! Нет, не сможет. Можно только в детстве! Я не знаю, отчего именно так... Честно!
–
Всё в порядке, Светлана. Я всё прекрасно понимаю. Да и поздно уже верить в сказки – моё время ушло. Хотя...– Что «хотя»?
– На старости лет в мою дверь всё же постучалась ещё одна бесконечная история.
– Как это?
– Знаешь, Светлана, мне кажется, порой мы и сами не можем поверить в то, что спустя десятилетия после того, как угасло на задворках воспоминаний детство, свет вновь освещает наш уходящий в небытие путь.
– И что же это за путь? – Светлана невольно подалась вперёд, волнуя воду бассейна. – Вы о нём хотели со мной поговорить?
Титов горестно вздохнул.
– Да, о нём. Но потом я узнал, что за страшная беда настигла тебя. Признаться, даже не знаю, как теперь быть... что говорить, чего ожидать от тебя в ответ... Так или иначе, раз уж я всё равно здесь, конечно, расскажу.
– Пожалуйста! Мне очень интересно! К тому же, это должно отвлечь от неприятных мыслей.
Титов снова вздохнул.
– Светлана, я собираюсь открыть новый мир. Если не целиком, так хотя бы часть. Но даже эта крохотная крупица ничто, по сравнению с тем, что получит человечество в случае удачного завершения запланированной экспедиции! Правда есть один непонятный вопрос – почему «система» выбрала именно тебя? Расскажи мне об этом.
– Хм... Я поняла. Вы хотите знать, как я поняла дельфина?
Россия. Екатеринбург. «Поступок».
Александр Сергеевич отложил письмо в сторону, ухватился трясущимися пальцами за подбородок, посмотрел в серое окно – на небосводе вот уже вторую неделю скапливались косматые тучи.
«Будто чего замышляют...»
– Папа, а может это просто чья-нибудь шутка?
Александр Сергеевич вздрогнул, тут же отыскал взглядом усталые глаза дочери.
– Анна, бог с ним, с письмом. Всё равно это не обсуждается, да и куда я сам, на старости то лет, впрягусь? Хожу-то, вон, еле-еле. Да и Алька...
Анна приподнялась со скрипучей больничной койки, склонилась над тумбочкой, коснулась фотокарточки сына.
– Алька тут такой ошарашенный получился, – она улыбнулась, неуловимым движением руки смахнула невольную слезу. – Это было на второе сентября, когда он только в первый класс пошёл.
– Ну да, как же такое забыть, – Александр Сергеевич улыбнулся, косясь на фото внука, – малыш в сереньких брючках, блестящих башмачках, тщательно выглаженной рубашке, на кармане которой уже зияет пятно от пролитых чернил, держит в руках пухленький рюкзачок, а личико... – Он-то думал, что каждый день, как первое сентября будет, а тут уроки задавать стали! И смех и грех.
– Ох, Алька-Алька... – Анна прикоснулась почти прозрачным пальцем к плотно сомкнутым губам недовольного сынишки, прочертила по щеке, глянула в прищуренные глаза и на сведённые брови. Казалось, миг, и изображение на фотокарточке непременно оживёт, начнёт оправдываться, одновременно пытаясь определить по выражению лица матери, что той уже известно, а что сегодня можно и утаить.