Сквозь Тлен
Шрифт:
Рядом шагали незнакомые мне скелеты, позади за рекой все еще звенел набат, пылало сено и кажется огонь перебросился на некоторые дома. Слышались несвязные вопли ревел скот. Но погони как ни странно не было.
На берегу нас поджидали. Мой взгляд приковало только к одному объекту. Уголёк держал в руках небольшой мешочек, который буквально сочился силой, моей силой. Наконец-то я могу забрать свой Мертвоцвет. Инстинктивно потянувшись к нему, я едва коснулся грубой ткани кончиками пальцев, цветок радостно отозвался. Сила хлынула в меня омывая каждую косточку. А потом нахлынули воспоминания этой бурной ночи.
В тот момент, когда кузнец замахнулся в третий раз своим молотом, он допустил ошибку, которая спасла меня. Неосознанно он подшагнул ближе, а я вцепился ему в голень, то есть силы, моя костяная кисть, сжалась мертвой хваткой, стоило чуть потянуть, и мышца лопнула, никогда бы не подумал, что могу рвать плоть с такой силой.
Я дернул второй раз, подтягивая человека ближе на меня. Ошеломленный болью и не ожидавший сопротивления кузнец вскрикнул, потерял равновесие и припал на одно колено. В следующий миг я мотнул головой пытаясь его боднуть, черепушка влетела в пах, не совсем то чего хотелось. Мужчина вскрикнул выронил молот и начал заваливается на меня теряя сознание.
Мой скелет жил своей жизнью он отпустил ногу и схватил человека за волосы рванув к себе, челюсти сомкнулись на его горле. Раздался хрип и что-то горячее окропило мои белые кости.
Я впервые убил человека, противника, врага не важно, это был живой человек со своей жизнью и своими проблемами. В тот момент жалости сострадания или иных чувств кроме гнева я не испытывал. Хоть это и игровой персонаж, но остатки моего человеческого сознания были просто ошеломлены. По правилам игрового жанра, я должен получить часть жизненной силы своей жертвы, ее иногда называют опытом. Даже эту приятную новость затмило чувство отвращения к себе, однако тело действовало дальше.
Меня вырвало — из воспоминаний. Мы уже двигались по лесу, я висел как мешок на спине у одного из скелетов, сжимая в костлявой руке мой Мертвоцвет. Рядом шатаясь шагал Трёхглаз, волоча на себе разбитое тело Ы. Повар и Уголёк почему-то ему не помогали и шагали чуть в стороне. Другие скелеты пострадали намного меньше чем мы. У одного из ребер нелепо торчали оперения легких охотничьих стрел. У другого напрочь отсутствовала кисть, но это ему ни капли не мешало размашисто шагать по ночному лесу.
Я впервые убил человека, да еще и так кроваво. Рано или поздно это должно было случится, но я думал что все будет иначе. Представлял себя рыцарем в посмертии, на поле боя сражающимся с врагами, круша их священным мечем. Реальность снова разрушила мои детские мечты и фантазии. Напоминая, что не всегда получается то что задумал.
— А он его за горло зубами как ухватил, пятернёй вцепился в лицо, — в голове звучал голос Трёхглаза, он рассказывал остальным в подробностях моё позорное сражение, — ну и пальцами ему глаза выдавил, бедняга даже не понял от чего умер от разорванного горла или продавленного черепа. Ясно одно его теперь из мертвых не поднять. Череп то поврежден
Рассказ снова всколыхнул мои воспоминания. Когда кузнец затих и перестал хрипеть, я поднял свой окровавленный взор на стоявших рядом ошеломленных увиденными людей. У них на лицах читался ужас, страх и ненависть. Мужичек с вилами позабыв об оружии что-то бормотал, и лишь изредка
пытался выдернуть их из наших тел. Ы дергался выгибался дугой и непроизвольно мешал ему.Второй в рясе, кажется его звали отец Ерёма. Точно это не халат — это ряса. Перед нами стоял священник. Он начал испуганно пятится назад и размахивать руками явно пытаясь сотворить какой-то жест.
— Эта… эта тварь, убила кузнеца, — заголосил кто-то в темноте. Вокруг происходило что-то невообразимое. Скелеты боролись с живыми, ревел скот разгоралось пламя. Испуганные вопли смешались с криками раненных, мертвые дрались молча, кричали только живые.
Пошарив вокруг, свет все еще мешал нормально видеть, я нащупал что-то рукой, в кисть удобно легла рукоять кузнечного молота. То, что надо, резкий замах и молот обрушивается на ногу мужичку с вилами.
— АААА, — его вопль добавился к крикам остальных; — убивают, помогите! Отец Ерёма спаси.
Кажется, я сломал ему ногу, он пошатнулся и упал. Силы моего Цветка делали невозможное, я замахнулся и ударил наугад, попав во что-то мягкое. Раздался хруст всхлип и начинавшийся было новый вопль стих. Чьи-то костлявые пальцы ухватили меня за ребра и поволокли в сторону приоткрытой калитки в изгороди. А затем и к реке.
Я рвался убивать, убивать все без разбору, неконтролируемая сила цветка позволила выплеснуть на окружающих копившийся гнев и ненависть последних недель. Сил хватит разрушить всю деревню, однако остальные решили иначе.
— Ты Половинка, оказывается лютый, знал бы об этом раньше, дал бы тебе другое имя, — в голосе нашего командира, как всегда без эмоциональном могли бы проскочить нотки гордости, если бы мы могли испытывать эмоции как живые люди.
Он продолжил расхваливать мои подвиги.
— Живые как увидели кровищу и этого с молотом, — он кивнул на меня; — так и струхнули окончательно, совершенно бесполезные как воины, даже священник растерялся и святые знаки неправильно сотворять начал. Остальные просто разбегались, Священник символы чертит, а ни чего не происходит, знатно его заклинило.
— Почему — удивился я, вспоминая странные жесты мужика в рясе.
— Если бы он правильно все сделал, тебя бы точно святой магией пару раз шарахнуло, самая для нас поганая магия, — поучительно произнес Уголёк.
— Ну успеем потом все обсудить, сейчас сосредоточились на дороге, нужно как можно быстрее до дома добраться. Утро не скоро, погони не будет им дома тушить важней чем по лесу за нами бегать. Однако расслабляется рано, отдохнем в могиле.
Трёхглаз хлопнул моего несуна по плечу и махнул рукой вперед. Вся наша группа перешла на бег, в полной тишине лишь изредка клацая зубами мы помчали домой.
Глава 7
Мы вышли из-под полога леса, когда рассвет даже не думал вступать в свои права. Я был несказанно рад и удивлен тому как быстро мы добрались обратно. Нам не нужно было искать путь и высматривать направляющую нить жизни. И мы мчали обратно максимально быстро. В отличии от моего прежнего носильщика, этому было плевать на мои удобства, радовал и наполнял надеждой только мой Мертвоцвет, но даже с ним было сложно сосредоточиться, когда тебя несут вниз головой и пытаются пересчитать ею все пеньки по дороге. Наш господин уже встречал нас.