Сквозь тьму

“Они не могут победить”, - сказала Ванаи. “Я не могу прятаться вечно, и мне тоже некуда пойти, если они победят”.

Но альгарвейцы могли победить, и Эалстан слишком хорошо это знал.“Может быть, не в Фортвеге”, - признал он, “но Фортвег - тоже не единственное королевство в мире”. Ванаи посмотрела на него так, как будто он лишился рассудка. Может, и так, подумал он. Но опять же, может, и нет.

Хаджжадж уставился на бумаги, которые протянула ему секретарша. “Так,так”, - сказал он. “Хорошенький огурчик, не правда ли?”

“Да, ваше превосходительство”, - ответил Кутуз. “Как вы предлагаете с этим справиться?”

“Осторожно”, - сказал министр иностранных дел Зувейзи, чем вызвал улыбку у Кутуза. Хаджжадж продолжал: “И под этим я подразумеваю, не в последнюю очередь, то, что я не позволяю альгарвейцам знать, что я вообще что-либо делаю. В конце концов, они наши союзники”.

“Как ты думаешь, как долго ты сможешь держать это дело в секрете?” Спросил Кутуз.

“Некоторое время”, - ответил Хаджжадж. “Не бесконечно. И, прежде чем это перестанет быть секретом, мне лучше узнать мнение короля Шазли по этому вопросу”. Мне лучше посмотреть, смогу ли я объединить взгляды короля Шазли со своими собственными, если они сейчас случайно не совпадут. “Я не думаю, что это будет ждать. Пожалуйста, передайте слугам его Величества, что я прошу аудиенции у него при первой же возможности ”.

Его секретарь поклонился. “Я займусь этим немедленно, ваше превосходительство”, - сказал он и поспешил прочь. Хаджадж кивнул на свой голый загорелый зад: как и все зувайз, Кутуз надевал одежду только тогда, когда имел дело с важными иностранцами. Секретарь Хаджаджа был прилежен, в этом нет сомнений.Когда он сказал прямо, он имел в виду именно это.

И всего лишь пару часов спустя тем же днем Хаджжадж низко поклонился королю. “Я так понимаю, это дело довольно срочное”, - сказал Шазли. Он был достаточно смышленым парнем, по крайней мере, так думал о нем Хаджжадж - человек конца шестидесятых, оглядывающийся назад, на начало тридцатых. “Может, тогда обойдемся без ритуалов гостеприимства?”

“Если ваше величество будет так любезно”, - ответил Хаджжадж, и король склонил голову. Ободренный таким образом, Хаджадж продолжил: “Вам нужно объявить о своей политике по вопросу, имеющему как некоторую деликатность, так и определенную важность для королевства”.

“Говори дальше”, - сказала ему Шазли.

“Я так и сделаю”. Хаджжадж помахал бумагами, которые дал ему Кутуз. “За последние пару недель не менее трех маленьких лодок достигли нашего восточного побережья с Фортвега. Все три были забиты каунианцами почти до отказа, и все оставшиеся в живых каунианцы, когда они выбрались на берег, попросили у нас убежища ”.

Иногда, чтобы придать блюду аромат, повара-зувайзи наполняли специями маленький пакетик из марли и клали его в кастрюлю. Предполагалось, что они должны были вынимать его, когда еда была готова, но время от времени они забывали. Шазлил выглядел как человек, который только что откусил от одного из этих пакетов, думая, что это кусок мяса.

“Они просят у нас убежища из-за того, что наши союзники делают с их народом в Фортвеге”.

“Даже так, ваше величество”, - согласился Хаджжадж. “Если мы отправим их обратно, мы отправим их на верную смерть. Если мы предоставим им убежище, мы оскорбим Алгарвианцев, как только они узнают об этом, и мы рискуем, что все, что плавает в Фортвеге, выйдет в море и направится прямиком в Зувайзу ”.

“То, что Альгарве делает с каунианцами в Фортвеге, оскорбляет меня”, - сказал Шазли; ему не хватало только королевского мы , чтобы звучать так же властно, как король Веммель из Ункерланта. Хаджжадж никогда еще так не гордился им. Король продолжал: “И все каунианцы, которые спасутся, будут на голову выше обычной толпы - не так ли?”

“Во всяком случае, это вероятно, ваше величество”, - ответил министр иностранных дел.

“Тогда у них будет убежище”, - заявила Шазли.

Хаджжадж поклонился так низко, как только позволяло ему его закаленное возрастом тело. “Для меня большая честь служить вам. Но что мы скажем маркизу Баластро, когда он узнает об этом, а он наверняка узнает в скором времени?”

Король Шазли улыбнулся теплой, уверенной улыбкой. Хаджжадж знал, что означает эта улыбка, еще до того, как король сказал: “Это я оставляю вам, ваше превосходительство. Я уверен, что вы найдете способ позволить нам поступать правильно и в то же время не разгневать министра нашего союзника ”.

“Хотел бы я быть так уверен, ваше величество”, - сказал Хаджжадж. “Я напоминаю вам, что я всего лишь человек, а не одна из высших сил. Я могу сделать одно из этих действий или другое. Я понятия не имею, как сделать и то, и другое одновременно ”.

“Ты справляешься с невозможным с тех пор, как Зувайзахас получила свободу от Ункерланта”, - сказала Шазли. “Ты удивляешься, когда я говорю тебе, что, я думаю, ты можешь сделать это снова?”

“Ваше величество, могу я попросить у вас разрешения уйти?” Спросил Хаджжадж. Это было так близко, как он когда-либо подходил к грубости по отношению к своему суверену. Он смягчил это на этот раз, добавив: “Если я должен это сделать - если я должен попытаться это сделать - мне нужно будет заложить основу для этого, если я, возможно, смогу”.

“Вы, конечно, можете идти, ” сказал Шазли, “ и удачи вам на закладке фундамента”. Но он услышал резкость в голосе своего министра иностранных дел. Судя по его кислому выражению лица, ему это было безразлично. Кланяясь на выходе, Хаджадж не заботился о том, что его поставили в положение, когда ему приходилось огрызаться на короля.

Когда министр иностранных дел вернулся в свой кабинет, Кутуз вопросительно поднял бровь. “Они останутся”, - сказал Хаджжадж. “Все, что мне сейчас нужно сделать, это придумать убедительное объяснение для маркиза Баластро, почему они могут остаться”.

“Немалый заказ”, - заметила его секретарша. “Однако, если кто-то и может это сделать, то это вы”.

И снова Хаджжадж был ошеломлен тем, что другие верили в него гораздо больше, чем он сам в себя. Однако, поскольку Шазли дал ему задание, он должен был попытаться выполнить его. “Принеси мне справочник города Бишах, если будешь так добр”, - сказал он.

Брови Кутуза снова поползли вверх. “Городской справочник?” эхом повторил он. Хадж-Джаджно кивнул и не произнес ни слова в объяснение. Его секретарь что-то пробормотал себе под нос. Теперь бровь Хаджжаджа с вызовом приподнялась. Кутузу ничего не оставалось, как пойти за справочником. Но он все еще что-то бормотал, уходя.

Несмотря на то, что Хаджжадж надел очки, читать мелкий шрифт в справочнике было непросто. К счастью, у него было хорошее представление о том, какие имена он искал. Всякий раз, когда он натыкался на что-то, он подчеркивал это красным цветом и загибал страницу, чтобы в спешке найти это снова. Он кивнул на пару имен: они принадлежали людям, которых он знал годами. Закончив, он положил справочник к себе в стол, надеясь, что ему не придется доставать его снова.

Он прекрасно знал, что это была тщетная надежда. И, конечно же, меньше чем через неделю Кутуз вошел и сказал ему: “Маркиз Баластро ждет в приемной. Он пришел, не договорившись предварительно о встрече, и он говорит, что его меньше всего волнует, потрудишься ты надеть одежду или нет ”.