Сквозь Тьму
Шрифт:
– И кто ты такой? – спросил Орвальд.
– А разве по мне не видно? Никто. Пустое место. Ноль без палочки, - ответил Джон с какой-то злой усмешкой.
– Он обычный человек без способностей к магии. Орден “Дневного Света” попытался использовать его против меня, и им это практически удалось, - объяснила Дженайя.
– Почему они…
– Я отвечу на все ваши вопросы, но только после того как вы ему поможете.
Ничуть не обидевшись из-за того, что его так бесцеремонно перебили, Орвальд попросил Джона подойти к нему. Подходя к архимагу, Доу задавался вопросом, а не Орвальду ли отведена главная роль в устранении Дженайи. Пребывая в смятении, Джон никак не мог определиться, стоит ли ему предупреждать ведьму о возможной засаде, либо оставить всё как есть.
–
“Будь что будет”, - определился Джон, не став предупреждать Дженайю о возможной опасности.
Он ожидал, что архимаг начнёт бормотать какую-то тарабарщину, однако Орвальд делал всё молча. Сделав глубокий вдох, Джон почувствовал тяжесть в груди, а затем согревающее тепло. Из-под руки архимага, приложенной к груди пришельца, стал пробиваться яркий свет. Чувствуя, что чужеродная субстанция стремительно покидает его тело, Джон заметил, как все лже-студенты устремились к Дженайе. Заметила это и тёмная ведьма. Не укрылось от взора Дженайи и то, что Орвальд не просто извлекает из Джона святое пламя, но и впитывает его в себя, хотя любому магу было известно, что человеческое тело – не самый лучший сосуд для хранения святого огня. Всё естество ведьмы кричало об опасности. Подчиняясь инстинктам, Дженайя выставила перед собой барьер. Только это и спасло ведьму от гибели.
Продолжая “откачку”, Орвальд резко вскинул левую руку, и поглощённое им пламя устремилось к тёмной ведьме. Дженайя полностью сконцентрировалась на защите. Созданный тёмной ведьмой барьер не смог поглотить пламя, но всё же остановил его буквально в двух метрах от Дженайи. Всё это произошло настолько быстро, что Джон не успел толком ничего понять. На выпущенное архимагом святое пламя было больно смотреть, а когда оно разгорелось ещё сильнее и ярче, и окружило созданный Дженайей барьер плотной стеной, Доу прикрыл глаза рукой и отвернулся, боясь ослепнуть. Несмотря на то, что от огненной стены его отделяло не больше пяти метров, Джон совсем не чувствовал исходящего от пламени жара. Лишь приятное согревающее тепло. Зато оказавшаяся в западне Дженайя чувствовала, будто находится прямо в эпицентре лесного пожара. От нестерпимого жара ведьме было трудно дышать, а ручьём стекающий со лба пот грозил ей потерей концентрации. С трудом сдерживая натиск святого огня, чувствовавшего тьму, и пытавшегося выжечь её дотла, ведьма держала левую руку на серебряной цепочке. Если бы не защитный оберег, ограничивающий её силы, Дженайя не только бы погасила пламя, но и превратила бы в пыль обступивших огненную стену со всех сторон лже-студентов. Однако срывать с шеи цепочку, и дать установленному на академии ментальному блоку выжечь ей мозг, Дженайя не торопилась, поскольку для неё смерть разума была намного страшнее смерти тела. От сильной духоты мысли Дженайи путались, от чего удерживать барьер становилось всё сложнее и сложнее. Когда святое пламя продвинулось вперёд на полметра, ведьма окончательно поняла, что если продолжит удерживать барьер, то либо задохнётся, либо сварится заживо. Выход из ситуации она видела только один.
Едва не теряя сознание от нехватки кислорода, ведьма принялась плести нужное заклинание. О том, чего ей это будет стоить, Дженайя старалась не думать. Закончив плетение, ведьма опустила защитный барьер, и тут же выпустила во все стороны тёмные волны. При столкновении тьмы со светом образовалась мощная ударная волна, отбросившая Джона и окруживших Дженайю храмовников назад. Устоять на ногах удалось лишь архимагу. Выброс тёмных волн сделал своё дело – огненная стена потухла, не оставив на каменной дорожке ни одного тёмного пятнышка. Лишённая защиты Дженайя рухнула на колени. Выброс волн отнял у неё все оставшиеся силы, оставив тёмную ведьма абсолютно беспомощной. Орвальд довольно улыбнулся, и медленным вальяжным шагом приблизился к поверженной противнице. Медленно проведя ладонью перед лицом, Ариус сбросил личину ректора академии, и принял свой настоящий облик.
– Всё кончено. Ты проиграла, - сказал магистр ордена “Дневного Света” без малейшего злорадства в голосе.
Дженайя стиснула
зубы. Выставив перед собой руку, ведьма попыталась создать зелёную сферу, но потеряла сознание прежде, чем завершила плетение. Взяв потерявшую сознание ведьму на руки, Ариус быстрым шагом направился к воротам. Глядя вслед уходящему магистру, Джон боролся с непонятно откуда взявшимся желанием выхватить пистолет и выстрелить Ариусу в спину. Несмотря на то, что святое пламя благополучно покинуло его тело, и теперь ему ничто не угрожало, Доу казалось, что приведя Дженайю в академию, он совершил чудовищную ошибку.Часть-3
Часть-3
С момента, когда Джон перебрался в Бостон, прошёл год. Имея на руках внушительную сумму денег, парень мог без труда приобрести себе хороший дом, но вместо этого предпочёл снять квартиру в многоэтажном доме и устроиться работать на стройку. Помимо этого, Джон успел завязать романтические отношения с симпатичной соседкой по имени Мелани. Девушка оказалась очень замкнутой и застенчивой, что, однако, не помешало ей увлечься обаятельным соседом. Несмотря на то, что ему пришлось довольно долго обходиться без женского внимания, Джон не торопился тащить Мелани в постель. Молодые люди пока лишь пару раз посидели вместе в кафе, а на выходных планировали сходить в кино. Возвращаясь домой после окончания смены, Джон столкнулся на лестнице с пожилым мужчиной в длинном сером плаще.
– Привет, малыш. Давненько не виделись, - поприветствовал старик Джона.
– А мы разве знакомы? – спросил Доу.
Мужчина усмехнулся.
– Неудивительно, что ты меня совсем не помнишь. Мы видели друг друга всего один раз, и было это 10 лет назад.
Джон напряг память, и мысленно вернулся в прошлое. В тот день, когда Генри Вульф усыновил его, до дома их подвёз какой-то мужчина на чёрном Додже. Точно такая же машина сейчас была припаркована рядом с домом.
– Что-то такое припоминаю. Если память меня не подводит, Вы были другом моего отца, - сказал Доу, немного вспомнив собеседника.
– Шейн Сандерс, - представился старик, протягивая Джону руку.
Доу пожал предложенную руку, и предложил Шейну продолжить разговор уже в квартире. Сандерс приглашение Джона принял, поскольку предложение, которое он собирался сделать парню, следовало озвучить в более спокойной обстановке, а не на лестничной клетке.
– Мне жаль, что с твоим стариком так вышло. Если бы я узнал обо всём вовремя, то ни за что бы не пропустил его похороны, - принёс Шейн своеобразные соболезнования, после того как они оказались в квартире и прошли на кухню.
– Теперь это не имеет значения. Нет смысла сожалеть о том, что нельзя изменить.
Шейн улыбнулся.
– Кое-что ты изменить сможешь. Я в курсе, что старина Генри в своё время неплохо тебя натаскал. Не желаешь снова тряхнуть стариной и немного подзаработать?
После этих слов симпатия Джона к собеседнику моментально улетучилась. Парень понял, что Шейн пришёл к нему вовсе не для того, чтобы принести свои соболезнования, а чтобы втянуть в какую-то авантюру.
– Я не собака, чтобы меня натаскивать, - резко ответил он.
– Верно, не собака. Ты умный парень, хотя и ведёшь себя как полный дурак. В твоём возрасте мы с Генри подолгу не сидели на месте. Был один случай, когда мы…
– Мне это не интересно. Проводить вас до выхода или сами уйдёте?
Шейн усмехнулся. Что-то подобное он и ожидал услышать.
– Не торопись, парень. Спустить с лестницы ты меня всегда успеешь. Сначала выслушай что я скажу, а потом поступай как хочешь.
– Не вижу смысла напрасно тратить время. Уходите.
Улыбка Шейна стала шире.
– Я прекрасно тебя понимаю. Ты правильно делаешь, что не торопишься откровенничать с первым встречным. Если бы ко мне припёрся какой-то мутный тип, которого я видел один раз в жизни, и предложил бы мне ввязаться в какую-то сомнительную авантюру, я бы переломал все кости этому наглецу. Ни одной бы не пропустил, - честно признался старик.
– Ломать кости старому другу покойного отца, по меньшей мере, невежливо. Но раз уж вы сами всё прекрасно понимаете, то какой смысл продолжать этот разговор?