Сквозь вечность или Джонни Бар-Абба. Хроника одной реинкарнации

* * *

Пришло время проявиться нашей Огневолосой красавице. Она возникла также на пустом месте, из ниоткуда, как и Одноглазый. Но, в отличие от него, Огневолосая была одета в соответствии с ситуацией. Кто-то очень постарался над её имиджем. На ней было полупрозрачное платье. Одето оно было на голое тело, так что подчёркивало все её прелести. А их, этих прелестей, у Огневолосой хватало, можете мне поверить.

Туфли на сверхвысоких каблуках с плетёнкой, добавляли достоинства её фигуры. На плече, красовалась наколка с изображением Сирены. Длинные серьги в ушах, перстни, и другие украшения из золота представляли собой изображения древней символики.

– Ах! – воскликнула пришелица: – Смотрите! Да это же он – самый настоящий бог Кайфа!

Ей удалось отвлечь окружающих от эстрады и завладеть их вниманием. Приложив два пальца к виску, она выбросила вперёд руку в нацистском приветствии:

– Ich will das Kind von Gott der Wonne! (хочу ребёнка от бога Кайфа!) – взвизгнула Огневолосая.

Рядом с ней не было никаких микрофонов и усилителей. Но, почему-то её голос достиг ушей фанаток, как если бы был размножен громкоговорителями.

Девицы подхватили её идею. Крики фанаток волнами прокатились по всей площади.

– Хотим ребёнка от бога Кайфа – вопили они в экстазе – хотим от бога!..

Те, кто пробился к подиуму, срывали с себя стринги и швыряли их рок-звезде. Стринги цеплялись за длинные иглы венка и повисали на них, как ёлочные украшения. Двое трансвеститов стояли обнявшись. Руки их нежно поглаживали бедра друг друга. Они восхищённо глядели на своего кумира. Тот, кто был одет в женскую одежду, на высоких каблуках, охваченный массовой истерией тоже попытался снять свои стринги. Но, они зацепились за каблук. Падая, «она» вовремя была подхвачена своим бой-френдом.

– Хочу и всё тут! – заявила «подруга», вставая на ноги и с вызовом глядя ему в глаза.

– Мечтать не вредно, – скептически заметил её друг.

Леди-бой встряхнула головой, как бы приходя в себя после действия наркоза, и пролепетала смущённо, потупив глаза: – Прости, мой дорогой, внезапно закружилась голова, и впервые, представляешь… я впервые почувствовала себя настоящей женщиной…

Друг понял всю глубину её чувств. Он, понимающе кивнул и нежно обнял свою «боевую подругу».

* * *

…На сцене с Джонни Баром начало происходить что-то невероятное. Внезапно, венок на его голове ожил и зашевелился. Золотые листья с шелестом поползли по голове, остро отточенные шипы вонзились в его кожу.

Скривившись от острой боли, Джонни попытался сорвать с себя венок. Бесполезно.

Тонкие струйки крови потекли из-под золотых листьев.

Огневолосая и Одноглазый с любопытством наблюдали за происходящим. Они вздрогнули от неожиданности, когда Седобородый обнял их за плечи.

– А вот теперь, дети мои, Джонни Бар-Абба совсем, как Тот, на кого он так похож!

Кровавая пелена застлала глаза Джонни. Вся площадь перед ним окрасилась в красный цвет. Сцепив от боли зубы, Джонни закрыл глаза.

Парочка наших трансвеститов была в полном восторге.

– Как он играет, а? Тонкие нюансы, переживания. Какая искренность, «правда жизни»! – восторгалась «Она» со слезами умиления. – Ясно! Школа Станиславского! – поддержал «Он» свою подругу.

– Но чья это гениальная постановка, кто режиссёр?

– Кто режиссёр, я не знаю, мой милый. Но, душке Джонни очень к лицу эта драматическая роль – вздохнула «Она», утирая слёзы.

Кроме наших пришельцев, никто больше не видел, как лицо Джонни Бара начало стариться и покрываться сетью морщин. И вот уже перед нами глубокий старик.

Девушка-фоторепортёр, наконец, пробралась вплотную к рок-звезде, и яркая фотовспышка на мгновение ослепила его глаза.

Венок, на голове старца стал плавиться и стекать золотыми струйками.

Сильно громыхнуло. И на город обрушилась пелена дождя.

Но рокер ничего этого уже не видел. Все звуки тоже ушли. С ним происходили странные, ничем не объяснимые, с человеческой точки зрения, метаморфозы.

Лицо Джонни продолжало стариться и дальше, нарушая все пределы старения. Оно превратилось…

…Оно превратилось в сморщенное личико младенца, какое бывает перед рождением. Младенец находился внутри прозрачного, ритмично пульсирующего пузыря, заполненного бесцветной жидкостью. Было слышно какое-то урчание, булькающие звуки. Младенец приоткрыл глаза.

– Не бойся, дитя моё – откуда то издалека прошелестел ласковый голос Седобородого: – Я с тобой, мой мальчик! Иди за мной. Мы всё начнём сначала.

– Но, всё-таки, кое-что обязательно подкорректируем – ехидно добавил голос Огневолосой.

– И я помогу тебе стать настоящим богом Кайфа! – пафосно закончил Князь.

– Чувак, прикинь, станешь богом! – с восторгом завопил голос Одноглазого.

– Надо же – и он, вдруг жалобно заскулил – тут работаешь, как проклятый…

Шёпот множества детских голосов, заглушил его стенания: – Станешь богом Кайфа! Станешь богом!..

Головка младенца подалась вперед, натягивая до предела тонкую пленку. Пузырь прорвался, и ребенок, с потоком жидкости устремился вперед, по узкому тоннелю. Он плыл сквозь череду туманных сцен из его будущей жизни. Ребёнок двигался к узкой спасительной щели. Сквозь щель пробивался лучик солнечного света.

Глава седьмая Начало спектакля. Первый век. Разбойники

Силуэт человека с седой бородой, в развевающемся золотистом плаще, перекрыл солнечный диск. Рука взмахнула горящим хлыстом.

При ударе о землю кончик плети закрутился спиралью…

…и застыл фигурой, формой, своей напоминающей раковину улитки.

Так оригинально начал свой новаторский спектакль-мистерию Великий Экспериментатор космического уровня.

* * *

Это действительно оказалась живая улитка. Из раковины высунулась её головка.

Шевеля усиками, она поползла по камню, обросшему мхом.