Сквозь волшебную дверь. Мистические рассказы (сборник)
Шрифт:
– Ну, что я говорил? – не без гордости воскликнул толстяк. – Найдете еще такое место в двенадцати милях от города? Не найдете. Тут будто специально для нас все сделано. А теперь, Том, принимайся за дело. Покажи, на что ты способен.
Все было похоже на какой-то удивительный сон. Странные люди, их необычная одежда и причудливая манера говорить, залитая лунным светом круглая поляна, беседка – все слилось в одну фантастическую картину. Только лишь вид щеголеватого твидового костюма и простодушное английское лицо Альфа Стивенса вернули баронета в мир обыденности. Худой незнакомец снял бобровую шапку, фрак с длинными полами и шелковый жилет, рубашку ему стянул через голову его товарищ. Стивенс также неторопливо разоблачался, не выказывая никаких признаков беспокойства. Потом противники повернулись друг к другу лицом.
Но,
– О Боже! – воскликнул юный боксер. – Что у него с головой?
Этот вопрос, похоже, пробудил в его противнике холодную ярость.
– Ты бы лучше за своей головой следил, господин хороший! – прорычал он. – Ничего, скоро тебе будет чем заняться, кроме как мою голову рассматривать.
Этот ответ привел в восторг его помощника, и он хрипло рассмеялся.
– Хорошо сказано, дружище Томми! – вскричал он. – Даю свою голову на отсечение, что ты лучший из лучших.
Человек, которого он назвал Том, уже стоял с поднятыми кулаками в центре этого нерукотворного ринга. Одетым он производил впечатление здоровяка, но без одежды казался еще крепче. Широкая мощная грудь, скошенные плечи, подвижные мускулистые руки – все как будто было создано для кулачного боя. Недобрые глаза поблескивали из-под изуродованного лба. Губы застыли в насмешливой ухмылке, которая казалась страшнее оскала. Лондонский боксер должен был признать, что еще никогда не видел столь грозной фигуры. Но уверенности придавала мысль о том, что ему в жизни еще не встречался человек, который смог бы его одолеть, и вряд ли это удастся какому-то странному незнакомцу, случайно оказавшемуся у него на пути. Поэтому, одарив противника плотоядной улыбкой, он поднял кулаки и стал в стойку.
Однако за этим последовало нечто совершенно для него неожиданное. Незнакомец резко сделал ложный выпад левой и тут же нанес молниеносный боковой удар правой. Все это произошло так быстро, и удар был настолько сильным, что Стивенс едва успел уклониться и ответить коротким ударом по корпусу ринувшегося на него противника. В следующий миг стальные руки обхватили его и подняли в воздух. Соперник перебросил его через бедро, и боксер с глухим ударом тяжело упал на траву. Незнакомец отошел в сторону и сложил на груди руки, пока покрасневший от злости Стивенс поднимался на ноги.
– Эй! – крикнул он. – Что это за игры?
– Запрещенный прием! – поддержал его баронет.
– Запрещенный прием? Какого черта, да я в жизни не видел лучшего броска! – бросил в ответ толстяк. – По каким правилам вы деретесь?
– По «Правилам Куинзберри» {582} , разумеется.
– Никогда о таких не слыхивал. А мы по лондонским.
– Ах так, – совсем рассердился Стивенс. – Ладно! Я могу бороться не хуже остальных. Больше вы меня не поймаете.
582
– По «Правилам Куинзберри»… – «Правила Куинзберри» – свод правил профессионального бокса; составлен в 1867 г. и назван по имени автора маркиза Куинзберри.
Так и вышло. В следующий раз, когда незнакомец бросился к нему, они обхватили друг друга руками и после короткой борьбы упали на землю вместе. Это повторилось еще два раза, и после каждого падения соперник Стивенса поднимался, отходил к своему товарищу и на какое-то время усаживался на траву, после чего снова поднимался и шел в бой.
– Что ты о нем думаешь? – спросил баронет во время одного из этих кратких перерывов.
У Стивенса из уха сочилась кровь, но других травм заметно не было.
– Опытный, – ответил боксер. – Не знаю, где он этому научился, но у него явно было много практики. Он сильный, как лев, а тело у него твердое, как камень.
– Держи его на расстоянии. Думаю, в дальнем бою ты с ним легко справишься.
– Не уверен, что я смогу легко с ним справиться хоть в каком бою, но буду стараться.
Это был отчаянный поединок, и с каждым раундом становилось
все более понятно (даже удивленному баронету), что молодой лондонский чемпион в средней весовой категории встретил противника, ни в чем ему не уступающего. Точные и неожиданные удары и подвижность незнакомца делали его опасным противником. Ответных ударов в голову и корпус он словно вовсе не чувствовал, и зловещая улыбка ни на миг не сошла с его лица. Твердыми, словно гранит, кулаками он наносил мощнейшие удары, причем бил с любого угла. Особенно был страшен его левый апперкот {583} в челюсть, который снова и снова лишь чудом не достигал цели, пока наконец не пробил защиту и не поверг Стивенса на землю. Толстяк издал радостный вопль.583
…апперкот… – См. т. 4 наст. изд., комментарий на с. 407.
– Ей-богу, точно в скулу! Даю лошадь за курицу, что мой Томми его умолотит! Еще один такой удар, парень, и он не встанет.
– Послушайте, Стивенс, это заходит слишком далеко, – сказал баронет, помогая своему уставшему товарищу подняться. Что скажут в полку, если я привезу вас избитым! Пожмите ему руку и признайте, что он лучше, а иначе вы не сможете сделать то, зачем я вас везу.
– Признать, что он лучше? Ни за что! – зло вскричал Стивенс. – Я собью с этой чертовой рожи улыбку!
– Но как же сержант?
– Я лучше вернусь в Лондон и не встречусь с сержантом, чем позволю этому молодчику себя побить.
– Ну что, хватит с тебя? – насмешливо спросил его противник, выходя на середину поляны.
Вместо ответа молодой Стивенс бросился на него, вложив в этот рывок всю силу, которая у него осталась. Сначала столь яростная атака позволила ему оттеснить противника к краю площадки, и какое-то время казалось, что он вот-вот возьмет верх, но этот стальной боец, наверное, не знал, что такое усталость. Движения его были такими же быстрыми, а удары такими же мощными, как в начале боя. Стивенс ослабил натиск просто потому, что выдохся. Но его противник не собирался отступать. Он пошел в ответную атаку и градом мощнейших ударов начал пробивать ослабевшую защиту боксера. Альф Стивенс уже почти лишился сил, еще немного – и он был бы снова повержен на землю, если бы не произошло нечто удивительное и совершенно неожиданное.
Как уже было сказано, на пути к поляне группа прошла через густую рощу. Откуда-то из-за этих деревьев вдруг раздался странный пронзительный крик, так мог бы кричать ребенок или какое-нибудь попавшее в беду маленькое лесное животное. Звук был нечленораздельный, высокий и невообразимо жалобный. Когда он раздался, незнакомец, который в этот миг возвышался с рукой, занесенной над стоящим на коленях Стивенсом, вдруг попятился назад и огляделся по сторонам с выражением растерянности и страха в глазах. Улыбка его исчезла, губы безвольно приоткрылись, он стал похож на человека, объятого безумным, безотчетным ужасом.
– Она снова ищет меня! – воскликнул он.
– Давай же, приятель, дерись дальше! Ты его уже почти уложил! Ничего она тебе не сделает!
– Сделает – сделает! – взвизгнул силач. – Боже! Где она? Я ее не вижу! А-а-а, вон она, вон она!
С отчаянным воплем он развернулся и бросился в рощу. Его приятель, выругавшись, подхватил сложенную горкой одежду и помчался следом за ним. В следующий миг темные тени поглотили их фигуры.
Стивенс, который уже с трудом понимал, что происходит, покачнулся и повалился бы на траву, если бы к нему не подоспел молодой баронет. Он уложил его голову себе на грудь и поднес к губам флягу с бренди. Пока они так сидели, крики становились все громче и пронзительнее. И тут из кустов выпрыгнул маленький белый терьер и, жалобно поскуливая, принялся бегать по поляне, уткнувшись носом в траву, словно шел по следу. Не обратив внимания на молодых людей, он тоже скрылся в тени на противоположной стороне. После этого мужчины вскочили и что было духу бросились через рощу к воротам, где их ждал экипаж. Ужас овладел ими… Панический ужас, безотчетный и неодолимый. Дрожа, они запрыгнули в двуколку, и лишь после того как испуганные лошади карьером вынесли их из проклятой лощины на добрых две мили, они решились заговорить.