Сквозь время

«Представители Мирной Власти недалеко ушли от остальных», – подумала Делла.

– Вы будете незаметной для врага, пока не станет слишком поздно.

– Так вы имеете в виду работу агента?

– Ну конечно же, моя милая. Насколько мне известно, вы выполняли задания и посложнее.

– Да, но…

«Но я сама руководила работой агентов в Монголии».

Эвери накрыл своей рукой руку Деллы.

– Это вовсе не понижение по службе. Докладывать о том, как идут дела, вы обязаны только мне. Вы возглавите калифорнийскую операцию и будете ее контролировать – конечно, насколько это возможно с нашими средствами связи. Для работы в тылу врага нам нужен один из самых лучших агентов, который прекрасно ориентируется в тех местах и которого мы могли бы снабдить надежной и достоверной легендой.

Делла родилась и выросла в Сан-Франциско. Целых три поколения члены ее семьи были ремонтниками – и агентами Власти.

– Кроме того, у меня для вас особое, очень ответственное задание. Выполнение его может оказаться гораздо важнее всей остальной операции.

Эвери положил на стол цветную фотографию. Изображение было крупнозернистым, на пределе разрешения аппарата. Перед входом в сарай стояла группа мужчин – фермеры-северяне, если не считать черного мальчишки, разговаривавшего с высоким молодым человеком, который держал в руках восьмимиллиметровый карабин. Делла сразу догадалась, кто это такие.

– Видите старика в самом центре – рядом с тем, у которого солдатская выправка?

Лицо указанного Эвери человека было всего лишь смазанным пятном, но он показался Делле ничем не примечательным: лет семидесяти или восьмидесяти – Делла могла бы встретить сотни таких же стариков на улицах любого Северо-Американского анклава и не обратила бы на него ни малейшего внимания.

– Мы думаем, что это Пол Хелер. – Эвери посмотрел на своего агента. – Это имя ничего вам не говорит, не так ли? Вы вряд ли узнаете что-то о нем в книгах по истории, но я его отлично помню. Еще с довоенных времен. Я был тогда совсем еще мальчишкой. В Ливерморе. Он работал в лаборатории моего отца и… именно он изобрел купола.

Делла снова посмотрела на фотографию. Она понимала, что сейчас удостоилась чести и особого доверия: Эвери сообщил ей один из секретов, известных только старым Директорам, последний из которых унес бы эту тайну с собой в могилу. Она попыталась увидеть что-нибудь выдающееся в смазанных чертах.

– Конечно, были еще Шмидт, Касихара, Бхадра – они и спроектировали купол, но изначально это была одна из блестящих идей Хелера. Черт возьми, этот человек… он даже не был физиком. Короче говоря, он исчез сразу после того, как началась Война. Очень умно. Хелер не стал делать громких заявлений и дожидаться, когда мы с ним покончим. После уничтожения национальных армий нашей самой главной задачей стала его поимка. Нам это не удалось. Примерно через пятнадцать лет, когда мы установили контроль над всеми оставшимися лабораториями и реакторами, поиски доктора Хелера прекратились. Однако сейчас, через столько лет, когда купола начали взрываться, мы его обнаружили… Теперь вы понимаете, почему я уверен, что купола «умирают» отнюдь не естественной смертью.

Это он, Делла. – Эвери постучал пальцем по фотографии. – В ближайшие недели мы предпримем решительные действия против сотен людей. Однако они ни к чему не приведут, если вы не сможете поймать этого человека.

Взгляд в будущее

Рана Эллисон, похоже, не грозила открыться, да и внутреннего кровотечения, судя по всему, не было. Нога болела, но идти Эллисон могла. Они с Квиллером соорудили стоянку – или скорее небольшое укрытие – примерно в двадцати минутах ходьбы от места катастрофы. Огромное облако красноватого дыма поднималось над горящим лесом. Если все происшедшее объясняется какой-то разумной причиной, тогда дым привлечет внимание спасательных отрядов ВВС. Если же дым заинтересует не тех, кого нужно, они с Квиллером достаточно далеко от останков космического корабля, чтобы избежать нежелательных встреч. По крайней мере, Эллисон очень на это надеялась.

Теплый ласковый день клонился к вечеру – и до сих пор ничто не указывало на присутствие людей в лесу. Эллисон вдруг заметила, что стала не в меру болтливой, на душе у нее было неспокойно. Она выстраивала одну версию за другой: например, во время их последнего витка мог разойтись какой-нибудь шов на обшивке кабины – это почти все объясняло. Гипоксия подкрадывается совершенно незаметно: разве не так погибли три советских пилота в самом начале освоения космоса? Тогда, черт возьми, становится понятным, почему их с Квиллером воспоминания такие неясные и путаные. Каким-то образом маневр вхождения в атмосферу был прерван, и они оказались в австралийских джунглях… Нет, этого не могло быть, если неполадки случились на последнем витке. Возможно, они сейчас на Мадагаскаре. В этой республике их вряд ли примут с распростертыми объятиями, придется прятаться, пока разведывательные отряды ВВС не обнаружат место катастрофы… Спасательная бригада может прибыть в любой момент – например, морской десант под прикрытием с воздуха.

Ангусу это объяснение показалось малоправдоподобным.

– А Купол? Ни одна страна не смогла бы построить такую штуку, чтобы мы об этом не узнали. Могу поклясться, что она на километры уходит в небо.

Он махнул рукой в сторону второго солнца на западе. Сквозь густую листву было трудно разглядеть оба светила, но по пути сюда с места катастрофы Эллисон и Квиллер имели возможность понаблюдать за ними. Когда Эллисон, прищурившись, смотрела прямо на фальшивое солнце, она видела овал неровной формы – настоящее солнце явно отражалось от какой-то громадной изогнутой поверхности.

– Я знаю, что эта штука очень большая, Ангус, но она не может быть материальной. Возможно, это оптический обман, вызванный перемешиванием слоев воздуха.

– Ты смотрела только на ту часть, что находится высоко над землей, где нет ничего, кроме неба. Но если забраться на высокое дерево, можно увидеть, как у самого основания купола отражается береговая линия.

– Гм.

Эллисон не требовалось забираться на дерево, чтобы поверить Квиллеру. Она просто не могла согласиться с его объяснением.

– Посмотри правде в глаза, Эллисон, мы оказались в совершенно незнакомом нам месте. Однако надпись на могильном камне доказывает, что мы по-прежнему на Земле.

Могильный камень. Такой маленький по сравнению с Куполом – и еще более необъяснимый.

– Ты считаешь, что мы попали в будущее?

Ангус кивнул:

– Ничего другого не остается. Не знаю, как быстро могла стереться надпись на камне: мне кажется, мы перенеслись не больше чем на тысячу лет вперед. – Он ухмыльнулся. – Обычный временной интервал для Бака Роджерса [13] .

13

Бак Роджерс – популярный герой комиксов, книг и телесериалов, впавший в анабиоз в XX и очнувшийся в XXV веке.

Эллисон улыбнулась в ответ:

– Лучше уж Бак Роджерс, чем последний ремейк «Планеты обезьян».

– Да, мне тоже не понравилось, как там убили «лишних» путешественников во времени.

Эллисон бросила взгляд сквозь густое зеленое покрывало леса на второе солнце. Всему этому обязательно должно найтись другое объяснение.

Они еще несколько часов проспорили, договорившись в конце концов, что дадут версии «Спасение с Мадагаскара» двадцать четыре часа на подтверждение. После этого доберутся до побережья и пойдут вдоль него, пока не обнаружат какие-нибудь признаки присутствия человека.

Поздно вечером они услышали свистящий вой, который быстро превратился в оглушительный рев.

– Самолет!

Эллисон вскочила на ноги.

Ангус взглянул на небо и на радостях чуть не начал приплясывать. Темная, похожая на стрелу тень пронеслась над их головами.

– Это же А-511, господи! – ликовал Квиллер. – Ты оказалась права, Эллисон!

Он обнял девушку.

Самолетов было по крайней мере три. Воздух гудел от рева двигателей. Серьезная операция. Третья машина кружила примерно в трехстах метрах от того места, где прятались Эллисон и Квиллер. Один из новых десантных самолетов Сикорского, на таких летала только морская пехота.