Слабак, или Месяц после смерти

– Да нет же, Малфой. Есть ещё односпальные и двуспальные кровати.

– Это для неженатых, видимо. И для многожёнцев.

– А почему не предположить, что человеку может быть тесно на односпальной?

– Пусть покупает себе двуспальную. Особенно если молодой, то когда-никогда может пригодиться не только для того, чтобы подушку придавить… В общем, несмотря на происки магглов, так и знай - я распиливаться не намерен и собираюсь сюда забраться целиком. Придётся тебя на бочок уложить.

– Малфой, я вообще как-то спать не хочу. Может, ты меня куда-нибудь в угол поставишь?

– Точно! Мечта всей моей жизни! Поттер носом в угол… хотя нет, я тебя лицом в комнату разверну, чтобы любоваться выражением физиономии, и буду использовать как вешалку. Одно плохо - нет никакой возможности наложить на тебя Силенцио.

– В аптечке был лейкопластырь, я видел. Можно им рот заклеить, если тебе так важно.

– Мне грустно, Поттер. Я падаю в собственных глазах.

– Да? И по какой причине?

– Как же? Возможности провести ночь в моей постели ты предпочитаешь стоять в углу с залепленным ртом! Какое унижение! Какой болезненный удар по моей самооценке!

– Ну, если твою донельзя завышенную самооценку несколько опустить - окружающие только выиграют.

– Боюсь, я не могу позволить тебе это сделать. Забота об окружающих никогда не была моей сильной стороной. Тем более, я уже раздет, и - а-а-а!
– глаза у меня закрываются.

– Но…

– И заткнись, ради Мерлина. А то укушу. У нас, хорьков, зубы острые, а у тебя лицо парализующим не задето… Спокойной ночи, Поттер.

– Спокойной ночи, Малфой.

* * *

– Малфой?.. Малфой… Малфой!

– А? Кто? Где?

– Мы с тобой. На кровати.

– Тьфу на тебя, Поттер. Чего тогда орёшь, как больной слон?

– Ты. Меня. Обнимаешь… До сих пор.

– Безусловно, оно стоило того, чтобы меня будить. Извини, гриффиндорский недотрога. Не знал, что моя случайно - повторяю, случайно, во сне, - попавшая на твою талию рука будет расценена как покушение на невинность.

– Просто я ещё помню твои слова о перегрызании глотки. Вот и подумал: если не скажу об этом сейчас, ты проснёшься утром и меня прикончишь.

– А-а-а-а!.. Слишком много думаешь, Поттер.

– Ты так зеваешь, словно дразнишься, что я не могу уснуть… Ты специально отвернулся?

– Разумеется. Чтобы больше случайно тебя не обнять. Я спать хочу, а ты опять примешься вопить… Поттер?

– Да?

– А что теперь делает твоя рука на моей талии?

– Думаю, лежит.

– Ты и правда слишком много думаешь для столь позднего часа… Ну и? Всё так и останется?

– А что? Вроде, недотрога-то я. К тому же тебе вряд ли стоит опасаться за свою невинность - кроме как этой рукой, я по-прежнему ничем не могу шевельнуть.

– Подозреваю, к счастью для меня? Впрочем, рукой тоже можно много чего сотворить, Поттер.

– Хм… Расценивать как приглашение к действию?

– Не стоит. Ладно, если тебе так необходим плюшевый мишка для ночных объятий - чёрт с тобой, на сегодня я согласен на его роль… учитывая «полуторку» и сопутствующие обстоятельства.

– Спасибо тебе, благодетель. В самое сердце поражён твоим великодушием… Малфой?

– Ты дрыхнуть собираешься, неугомонный?

– Собираюсь. Слушай, ты вообще когда-нибудь спал с кем-нибудь вместе? Я имею в виду - действительно спал, когда сны снятся, а не что ты там подумал.

– Собственно, я ничего не подумал. Думаешь у нас по ночам ты, как оказалось… Нет, никогда. Даже в детстве не помню, чтобы меня мама брала к себе. У меня всегда была отдельная постель.

– И я никогда. Даже в палатке у каждого - у меня, Рона и Гермионы, - была своя лежанка… Скажи - странно, что впервые спать на одной кровати нам выпало с тобой, а, Малфой?

– Предлагаешь рассматривать как знак свыше?

– Всё бы тебе язвить.

– Увы, спать ты мне не даёшь - остаётся только язвить.

– Хотя - кто знает? Может, оно и правда знак… Малфой, ты же собирался спать отвернувшись?

– Передумал. Мало ли что придёт в твою лохматую голову, если тебе будут открыты мои незащищённые тылы.

– Малфой! А твоя рука?

– В нашей целомудренной постели царит равноправие, Поттер. Тебе тоже придётся смириться с ролью плюшевого мишки.

– Не похоже, что я гожусь в плюшевые - на данный момент слишком твёрд.

– Зато достаточно тёпл. И не пугай меня твёрдостью своих членов, Поттер. Я и так до смерти испуган. А-а-а-а!

– Прекрати зевать, в конце концов. Где твои манеры?

– Спят, видимо. И я не против последовать их примеру. Поэтому замолкни, наконец, или я тебя не только обниму, но ещё и поцелую на ночь. Тогда, конечно, твоих воплей хватит до утра, но я хотя бы точно буду знать, что страдаю из-за своих сознательных действий.

– Предупреждала меня Гермиона: не связывайся со слизеринцем - пустишь его в свою кровать, а он уже и поцеловать норовит.

– Так, Поттер, начнём с того, что номинально эта кровать моя. А закончим тем, что нормальные люди сначала целуются, а потом уже оказываются в одной постели.

– Думаю, Малфой, мы с тобой отнести себя к нормальным никак не можем.

– Я уже говорил, но повторю: слишком много думаешь, Поттер. А ещё больше говоришь. Всё, тёплый твёрдый мишка, закрывай глаза, или я всё-таки сгружу тебя на пол - тебе, чурке бесчувственной, всё равно разницы никакой, сам говорил.

– Пол голый, а я твоими стараниями раздет. Замёрзну.

– Спи!!!

18 МАЯ 1998 ГОДА, ПОНЕДЕЛЬНИК

– Поттер? Поттер… Поттер!

– А? Кто? Где?

– Мы с тобой. На кровати… Утро уже. И, подозреваю, у нас проблемы.

– Какие?

– Видимо, ты начал отходить от парализующего. И некоторые части тела отходят раньше других.

– А-а?

– Ну чего ты хлопаешь заспанными глазами? Посмотри на себя!

– Н-не могу. Шея пока плохо гнётся. А что ты там увидел?

– Я ничего ещё не видел. Я только ощущаю. Ногой.

– Да что случилось, в конце концов?!

– В принципе, ничего особенного. Самое обычное дело.

– Малфой, прекрати! Говори прямо!

– Никак не ожидал, что скажу это, но говорю прямо: ночью, когда ты думал, ты нравился мне больше… Сдаётся мне, тебя посетил утренний стояк, Поттер.