Слабо не влюбиться?
Шрифт:
Дело вовсе не в том, что я по-прежнему питаю какие-то надежды. Нет. Надежды погибли. Вася не оставила им ни малейшего шанса на жизнь. Я прекрасно осознаю, что наша с ней история закончена, что хэппи энду не бывать и что нужно двигаться дальше. Просто… Просто иногда так зверски накрывает. Вот прям как сейчас: ребра ломит, в глазах щиплет, кислорода какого-то черта становится мало…
– Тём, ну ты чего? – Аделина недовольно кривит личико. – Опять в облаках витаешь?
– Прости, – стряхиваю наваждение. – Что мне нужно сделать?
– Обними меня сзади и смотри вдаль, –
Девушка прижимается спиной к моей груди и принимается позировать. У нее это здорово получается. А вот я на ее фоне, должно быть, напоминаю сухое негнущееся дерево.
– Артём, голову чуть правее! – командует фотограф. – И мышцы лица расслабь. Не напрягайся.
Легко сказать – не напрягайся. Мы уже второй час изображаем долбаных Ромео и Джульетту, и, судя по всему, это еще не конец.
Внутри бурлит смесь усталости, раздражения и досады, но я изо всех сил стараюсь не выпускать запретные эмоции наружу. В конце концов, Аделина ни в чем не виновата. Она классная девушка, и мне хорошо с ней. По крайне мере, раньше было. А что касается разъедающей сердце тоски, то это ведь временно, правда? Боль утихнет, раны затянутся, и жизнь встанет в привычную колею.
Все проходит. И это тоже пройдет. Рано или поздно.
Фотосессия завершается через сорок минут, и мы с Аделиной, измотанные аномальной жарой, наконец плюхаемся на мягкое сиденье арендованного лимузина. В салоне прохладно, свежо и почему-то пахнет клубникой. Откидываю голову назад и расслабляю конечности. Хорошо, что до ЗАГСа не меньше получаса езды – успею прийти в себя.
– Дорогой, будешь шампанского? – игриво интересуется Аделина, подсаживаясь поближе.
Сегодня она невероятно красива. Превзошла саму себя. Кожа, волосы, платье – все в ней идеально. Любой нормальный мужик мечтал бы оказаться на моем месте, поэтому и мне вместо того, чтобы перебирать в памяти события из прошлого, стоит сосредоточиться на настоящем. Я же понимаю, что былого не вернуть, а жизнь, как ни крути, продолжается. Я никогда не был мазохистом, поэтому, уверен, через какое-то время все обязательно нормализуется.
– Давай, – приподнимаю уголки губ и принимаю из рук невесты бокал.
– За нас, любовь моя, – Аделина легонько чокается.
– За нас, – повторяю эхом и до дна осушаю бокал.
– Ну а теперь, пока мы одни, не хочешь немного пошалить? – в глазах девушки зажигается хищный огонек, а ее изящная ладонь плавно ложится в область моего паха.
– Детка, – мне вдруг делается неуютно, и я принимаюсь ерзать на месте. – Давай не сейчас, ладно? Мы ведь уже скоро приедем…
– Брось, дорога длинная. Мы все успеем, – Аделина приподнимает платье и усаживается мне на колени. – Ну же, сладкий, неужели ты совсем меня не хочешь?
– Хочу, просто… Просто у нас ведь впереди первая брачная ночь, верно? – нахожусь я. – Я хочу, чтобы она была особенной.
Знаю-знаю, такие речи куда больше подошли бы юной девственнице, берегущей себя для первого раза, чем здоровому взрослому парню, но ничего другого мне в голову не приходит. Вот вообще.
– Я тебя не узнаю, –
фыркает Аделина, сползая с моих колен. – То ты никак насытиться не можешь, то вот уже две недели корчишь из себя недотрогу. У тебя какие-то проблемы, Тём? Или ты из-за свадьбы нервничаешь?– Из-за свадьбы, наверное, – отвечаю, старясь не пересекаться с ней взглядами.
Видимо, боюсь, что она прочитает правду по глазам.
– М-м-м… Бедный мой, – она сочувственно целует меня в висок. – Я читала в журнале, что для мужчин свадьба – большой стресс. Ну ничего, сегодня все закончится, и мы заживем, как прежде. Обещаю.
Закрываю глаза и мысленно молю мужика на небесах, чтобы так оно и было. Я очень хочу жить, как прежде. Действительно хочу. Мне просто нужно вычеркнуть из памяти одну чертову ночь. Забыть ее. Вырезать, как опухоль. Научиться делать вид, что ничего не было.
Лимузин подъезжает к ЗАГСу, и воодушевленная Аделина тут же выпархивает наружу. Прямо в толпу восхищенно гудящих гостей.
Нас поздравляют, хлопают по плечам, обнимают. На автомате раскидываю по сторонам «спасибо» и улыбаюсь. Жму руку всем, кто мне ее тянет. Отпускаю какие-то шутки. Кажется, несмешные, но люди все равно смеются. Ну еще бы! Я же жених. Сегодня мой юмор априори в цене.
Просторный зал, в котором будет проходить церемония, поражает своей белизной. Здесь так светло и чисто, что непроизвольно хочется сощуриться. Однако, когда многочисленные гости набиваются внутрь, ослепительная яркость, разбавленная цветными красками, приглушается, и резь в глазах проходит.
У меня нет проблем со зрением, но я отчего-то не вижу лиц. Все они сливаются в огромную бесформенную кляксу. Пытаюсь отыскать в толпе родителей, но вскоре убеждаюсь, что это бесперспективное занятие. Гостей слишком много. И они все находятся в движении.
Аделина ловит мою руку и проворно утаскивает меня куда-то в сторону. Походу, именно здесь и должны стоять жених с невестой. Надо признать, она ориентируется в пространстве гораздо лучше меня. Да и в целом держится в миллион раз увереннее.
Через пару минут девушка-регистратор, на голове которой красуется забавная голубая шляпка, начинает церемонию, и зал погружается в абсолютную тишину. Стараясь следовать ее инструкциям, говорю все, что от меня требуется.
Однако, когда дело доходит до обмена клятвами, мой взгляд совершенно случайно дергается куда-то в сторону и впервые за долгое время выхватывает в скоплении гостей лицо конкретного человека. Лицо, которое в последнее время неотступно стояло у меня перед глазами, едва я опускал веки.
Вася, зачем ты здесь?
Меня пронзает электричеством. Прямо от макушки до стоп. Мысли делаются медленными и вязкими. В груди что-то оживает. Начинает трепыхаться, стонать, ныть от боли и гореть огнем.
Морщусь. Сглатываю.
Мне трудно сосредоточиться. Я запинаюсь и, кажется, несу полнейшую чепуху на глазах целой сотни внимательно взирающих на меня людей. Осел. Какай же я осел, господи! Выставляю посмешищем не только себя, но и Аделину. А она ведь, в отличие от меня, не заслужила этого.