Сладкая боль

Мы танцуем долго, песню за песней. Иногда окружающие притискивают нас друг к другу, и я чувствую, как она мягко прижимается ко мне. Так легко и естественно класть руку ей на бедро, на плечо, держать за руку. А когда Анна поднимает голову, чтобы что-нибудь сказать, теплое дыхание щекочет ухо. Я не наблюдаю за Лиллой и Патриком. Я не знаю, где они и чем заняты. Какая, по сути, разница?

— Я хочу пить, — наконец говорит Анна, и мы отходим в сторонку и берем пиво.

— Давай выйдем во двор, — предлагаю я. — Там, наверное, прохладнее.

И тише. Там у нас будет возможность поговорить. Ничего особенного я не хочу сказать, но я никогда не видел Анну такой открытой и раскрепощенной. По-моему, это шанс. Сам не знаю, на что. Например, стать ближе. Подружиться.

Но гости уже начали растекаться по дому парочками, подальше от шума и жары в бальной зале. В коридоре курит кучка девушек — они беспечно стряхивают пепел на пол, и повсюду воняет сигаретами.

Я уже собираюсь выгнать их во двор, но Анна тянет меня за руку.

— Ничего страшного, — шепчет она. — Пускай.

На кухне толпа. Какая-то компания спьяну развлекается — один парень ничком лежит на столе, а девушка стоит над ним и льет шампанское в разинутый рот. Мы стоим и смотрим, пока он не захлебывается и не начинает отплевываться, брызгая шампанским во все стороны.

Я искоса смотрю на Анну.

— Перестань уже волноваться, — требует она. — Праздник есть праздник. Завтра уберем.

Когда я замечаю во дворе Маркуса и Фиону, мне хочется развернуться и уйти обратно в дом, но они замечают нас прежде, чем мы успеваем ретироваться.

— Отличная вечеринка, — произносит Маркус, когда мы подходим. — Мы с Фионой как раз говорили, как приятно вновь видеть Фэрвью полным народу.

Мы некоторое время стоим рядом, пьем и болтаем о погоде и о еде. Фиона помалкивает, но я вижу, как она смотрит на Анну и на меня. Интересно, о чем она думает и многое ли подмечает. Маркус и Фиона симпатичные ребята, но в доме полно людей, с которыми я провел бы время гораздо охотнее, и я уже собираюсь вернуться, когда с небольшой компанией подходит Лилла.

— Тимми! — Она шагает ко мне и обнимает за талию. — Вот ты где.

В черных сапогах и короткой юбке, она выглядит потрясающе, и Маркус не сводит с красотки глаз.

— Я хочу познакомиться с твоими друзьями. — Лилла тоже смотрит на Маркуса, и в ее глазах вдруг вспыхивает любопытство.

Когда я представляю ей Маркуса, она жмет ему руку и не сразу выпускает.

— Маркус? — переспрашивает Лилла. — Какое красивое имя. Одно из моих любимых.

— Спасибо, — отвечает он.

— В нем есть достоинство. — Лилла наконец разжимает пальцы. — Оно вам очень идет.

— А где Патрик? — спрашиваю я.

— Уже уехал. — Лилла небрежно помахивает рукой и снова поворачивается к Маркусу.

Я невольно закатываю глаза при виде столь откровенного флирта, но по крайней мере завязывается беседа. Лилла обходится без банальных любезностей, и вскоре вокруг собирается целая толпа. Разговор заходит о гораздо более увлекательных вещах, чем погода. Секс, серфинг, политика, деньги. Лилла дерзка, шумлива, остроумна, и я замечаю, что Маркус продолжает на нее смотреть. Я уже хочу предупредить его, сказать, что она занята, но потом решаю не лезть не в свое дело. Он сам в состоянии о себе позаботиться.

Анна садится рядом с Фионой, и они тихонько разговаривают, склонившись друг к другу. Анна сегодня совсем другая — она открыта и спокойна, руки перестали нервно теребить что попало, взгляд не устремлен в пол. Трудно поверить, что в ней уживаются столь разные качества, что это — один и тот же человек.

Вскоре во дворе становится почти так же людно и шумно, как в бальной зале, и гости разбиваются на несколько групп. Я некоторое время болтаю с Ричем и другими школьными друзьями. Мы хохочем и наперебой рассказываем самые невероятные истории о наших дурацких похождениях. Рич изображает не в меру энергичного учителя физкультуры, мистера Берда — он лихо приседает и шумно пыхтит. Распрямившись в очередной раз, он задевает плечом мой локоть, и я расплескиваю пиво на футболку.

— Блин, — говорю я, оттягивая мокрую ткань от тела.

— Прости, старик, — ухмыляясь, отвечает он.

Я вручаю ему пустой бокал.

— Лучше принеси еще.

И иду в дом, чтобы переодеться.

Войдя в спальню, я включаю свет и направляюсь к гардеробу, но вдруг замечаю краем глаза какое-то движение и оборачиваюсь, чтобы взглянуть. Уходит несколько секунд, чтобы в полной мере осознать, что такое я вижу на кровати.

Пауки.

36

Вся кровать в пауках. Шевелящаяся черная масса. Их так много, что под ними почти не видно простыни. Сплошное одеяло из пауков. Сцена из ночного кошмара.

Блин.

Я отступаю и зажимаю рот рукой, подавляя рвоту. Пауки сползают по ножкам кровати на пол, карабкаются на стены. Оглядевшись, я понимаю, что они уже расползлись по комнате. Твари повсюду — на занавесках, на потолке, на подоконнике. Некоторые подбираются к моим ногам.

— Твою мать! — охваченный ужасом и отвращением, я начинаю лихорадочно отряхиваться, после чего пулей вылетаю из комнаты, захлопнув дверь, и бегу вниз. Лилла болтает с Маркусом на кухне.

— Пауки! — запыхавшись, выпаливаю я.

— Что? — Лилла выплевывает пиво. — Что ты сказал?

— В моей комнате полно пауков!

Она смотрит на меня как на психа.

— Только без паники. Возьми репеллент. Или тапочек потяжелее, или газету.

— Их там сотни, — отвечаю я, качая головой. — Пойдем наверх, я тебе покажу.

— Нет, спасибо. — Лилла вздыхает с досадой, явно убежденная, что я пытаюсь хитростью оторвать ее от Маркуса. — Что я, пауков не видела? Но если ты так испугался пары каких-то букашек, Тим, то, конечно, я могу подняться и…

— Все в порядке? — Рядом с Лиллой появляется Анна.

— Нет. Поднимитесь ко мне в комнату, — говорю я, обращаясь ко всем троим, — и посмотрите сами.

— О Боже… — ахает Лилла, увидев пауков.

Анна вскрикивает, закрывая рот обеими руками.

— Это какая-то шутка? — интересуется Маркус.

— Не знаю. Если так, то не смешная.

Мы стоим и осматриваемся. Анна медленно пятится к двери. Лилла вздрагивает.