Сладкая булочка города N

Градоначальник, отдав распоряжения по наведению порядка, покинул причал. Вслед за ним местная полиция увела матроса и стюарда. Последний был в подпаленной мокрой одежде и имел ужасный вид. Его трясло от пережитого.

Из местной больницы на двух машинах прибыли врач и медсестры, которые кинулись оказывать первую помощь потрясенным людям. Несколько экзальтированных особ тут же попадали в обморок.

За кем–то из участников вечеринки приехали родители. Музыканты складывали инструменты. Официанты собирали по всей пристани фужеры и бокалы. Слышался звон бьющегося стекла – грузчики небрежно складывали ящики с пустыми бутылками в небольшой грузовичок.

Появились люди с метлами, но их прогнали, так как несколько человек в гражданском исследовали скудные улики. Кто–то из них принес списки приглашенных. Было понятно, что беседовать будут со всеми.

– Реджи, пошли. Бесполезно здесь оставаться. Мы ничем не сможем помочь Глории, – Электра поднялась и потянула за собой друга.

– Как думаешь, она чувствовала боль? Как представлю, что Глори металась по горящей кают–компании в дыму и грохоте…

– Не думай об этом, Реджи. Не надо, – Электра обняла поднявшегося с земли друга.

– Градоначальник пришлет водолазов и, когда они достанут ее тело, мы будем знать, как прошли ее последние минуты. Сгорела она или захлебнулась…

– Реджи, прекрати накручивать себя.

– Эл, можно я сегодня останусь у тебя? У меня дома никого нет. Мои уехали в столицу, а в одиночестве я сойду с ума.

– Мы пойдем к тебе, Реджи. Я только предупрежу родителей, чтобы они не беспокоились.

Они шли по темной улице, тесно прижавшись друг к другу. В городе N освещался только центральный район, а дом Глории Ронсон находился не в таком фешенебельном месте, как у остальных друзей ее компании. Реджи еще ни разу не был у нее в гостях, поэтому она ловко переиначила его план провести трудное время у нее дома. Эл стеснялась, что мужчина поймет, насколько ее дом отличается от привычных ему домов. Она и в компанию попала лишь благодаря Глории. Их отцы служили при дворе.

Электра только делала вид, что живет в достатке. Заставила всех поверить, что ее черно–белые наряды избранный ею стиль. Ведь никто не придирался к Глории – любительнице розового цвета. На самом деле Эл просто меняла воротнички на одном и том же черном бархатном платье. Друзья были слишком заняты собой и своими проблемами, чтобы замечать ее хитрость.

Но вместе с тем, они уважали Электру за ее суждения, ум и прямоту. Эл никогда не отказывала в помощи, которая особенно была ценна в университете. К ней можно было обратиться в любое время суток, и она без слов потратила бы ночь на переписывание конспектов или составление курсовой.

Хоть отец Электры и занимал должность архивариуса, она оплачивалась не так высоко, как, например, труд королевского повара. Да, Ронсоны имели в Лазурной бухте свой дом, а не съемный, но он сильно отличался размерами и архитектурными изысками от тех особняков, что стояли на улице имени Адмирала Гайрона – выдающегося морехода, открывшего Старому миру неведомые земли.

– Эл, как ты думаешь, петарды начали взрываться случайно, или кто–то хотел, чтобы яхта загорелась?

– Насколько я знаю, ни одна петарда не взорвется, если не поджечь ее фитиль. Но раз Марк этого не делал, то, выходит, яхту спалил его стюард. Он мне с самого начал не понравился. Слушал наши разговоры. Дергал щекой, когда улыбался.

– Мне непонятно, зачем он это сделал. Ведь сам едва не сгорел.

– Ох, Реджи. На что только не идут преступники, чтобы сделать себя жертвами. Кто подумает, что можно намеренно нанести себе увечья, лишь бы отвести от себя подозрения?

– Но зачем? Зачем ему поджигать яхту? Хорошая работа, хозяин не скупердяй…

– А ты уверен, что дело не в Глории и ее последних словах? Она что–то знала о столичном деле…

– …и ее заткнули навсегда? – Реджинальд остановился. – Выходит, она подслушала что–то на самом деле важное, раз убийца решил ее обезвредить до того, как она рассказала бы об этом остальным.

– Если бы она не уснула, то жестокая рука убийцы занеслась бы и над нашими головами. Не зря говорили, что он находится где–то здесь, – Электра боязливо оглянулась. – Я уже сомневаюсь, верны ли сведения, что это была женщина.

Глава 10. Чудеса продолжаются

Неделей ранее

Аня посмотрела в небо. Луна была слишком большой и имела странный рисунок рельефа. Отсутствовали привычные пятна кратеров. Этот спутник был покрыт густой сетью каналов, точно на него набросили паутину.

Анна села на камень. Ноги просто не держали. Осознание того, что с ней вторые сутки происходит нечто необъяснимое, пугало. Аня застонала и закрыла лицо ладонями. Никакого Российского посольства она не найдет. России в этом мире просто нет. Никто ей не поможет. Дороги назад нет, если только она не свяжется с теми, кто ее выкрал. Но они были последними, с кем хотелось бы встретиться. Они сделали все, чтобы она попала к мерзкому старику и… вложили в ее ладонь нож.

Впервые за все время Анна задумалась, а она ли убила толстяка? Может, его убил кто–то другой? И, чтобы уйти от ответственности, нашел козла отпущения? Вернее, козу? Девчонку, которую никто не будет искать, и которая ни слова не понимает на местном языке, а потому оправдаться не сможет.

Анна не знала, сколько она так сидела. Испытанный шок заставил забыть, зачем она пришла к морю. Очнулась только тогда, когда порыв ветра бросил волосы в лицо.

Опустив ноги в набегающую волну, Аня решилась войти в воду. Сняла халат и ночную рубашку – не захотела купаться в ней, так как в постель пришлось бы ложиться голой. А утром Альба задалась бы вопросом, что не так с ее рубашкой. Анюта устала врать.

Она входила в воду осторожно, ногой щупая незнакомое дно. Привыкнув к прохладному морю, провела ладонями по телу, сильно надеясь, что смоет с себя не только следы крови, но и отгонит тревогу. Надо как–то приспосабливаться к жизни.

Полежав немного в форме звезды и поглазев на незнакомые звезды, Анна поднялась и неторопливо направилась к берегу. Она широко раскинула руки, отдаваясь ласковым прикосновениям ночного ветра.

Здесь, на море, совсем не чувствовалась осень. Если бы Альба не жаловалась на Рафаэля, из–за которого она оставила свою овощную лавку накануне праздника «День рыжих тыкв», Анюта думала бы, что вокруг царит лето.

Она не дошла до берега метров десяти, когда неяркий свет ее лампы загородил кто–то большой. Аня закрыла руками грудь и присела. Сначала она не могла разобрать, кто фыркает и копается в ее вещах, но потом поняла, что видит большую собаку. Такую большую, что Анна поначалу решила, что перед ней волк. Но откуда в городе взяться крупному хищнику?

– Пошел прочь! Кыш! – зашипела Анна, боясь кричать громче, чтобы не привлечь к себе внимание других пляжных гуляк. Собака повернула морду и, блеснув глазами, задрала ее верх. Она нюхала воздух. – Кыш!

Анна не собиралась сидеть всю ночь в воде. Она боялась, что собаке понравится пальто Альбы. Если блохастая уляжется спать на ее вещах, то придется бежать домой в чем мать родила.

– Я кому сказал, кыш! – Анна осторожно подошла ближе, чутко следя за настроением собаки. Та выглядела вполне миролюбиво. Не щерилась, не поднимала шерсть на загривке. Лампа помогла разглядеть, что собака не поджала хвост, а даже пару раз вильнула им, словно увидела старую знакомую. А это точный признак, что она не видит врага в голой девушке.