Сладкая месть, или как я приручил маленькую бунтарку
Шрифт:
– Ну все, Ань, больше никаких дел. Я весь в твоем распоряжении. Будем лечиться! – потер Никита одну ладонь о другую, словно решил варить какое-то зелье. – Подожди минуту, я сейчас, – удалился мой друг в ванную.
А через пару минут он вернулся, с защитной маской на лице и стетоскопом на шее, завернут в мое белое полотенце. Такой себе импровизированный врач:
– Ты где все это взял, - указала я на его стетоскоп и маску, сдержать улыбку на лице никак не получалось.
– Дорогуша, прошу уважительно относиться ко мне…Я Ваш врач между прочим…Это я ночью купил, когда за лекарствами
– На что жалуетесь?
– Не поверите…Просыпаюсь сегодня утром, а у меня тут такой большой-большой клещ, прицепился, и никак не отцепится, - с серьезным видом пыталась произнести я.
– Ах, клещ, говорите…Ану ка я посмотрю – он стал осматривать мне шею, потом руки, словно ища насекомое.
– Ну вот, я так и думал. Это никакой не клещ, а пиявка. Вы знаете, какие пиявки лечебные…Даже не вздумайте ее отцеплять. Это я Вам как специалист наивысшей квалификации говорю, - с умным видом сообщил мой «врач».
– Никита, по тебе кино плачет…-он улыбнулся с довольным видом. – Ну или психушка…-уже рассмеялась я.
– Девушка, я здесь врач…И диагнозы здесь буду ставить я…Так, откройте рот. – он потащил меня на свет и заглянул в рот.
– Мммм, вот оно что. Горлышко-то красное….Вам Ваша матушка не говорила, что ножки нужно держать в тепле…
– Говорила, и я держу. У меня сапожки теплые-претеплые, - подыграла я.
– Ага, и колготки тонкие-претонкие. Ань, я серьезно. Одевайся потеплее. Тебе ведь еще детей рожать, а если что-то там застудишь себе, - мой заботливый Никита…И он прав, так можно заработать женские болячки. Виталик-Виталиком, а колготки можно и теплые взять. Тем более, мои синие ножки от мороза, наверное, не очень аппетитно смотрятся.
– И что мне делать, доктор?
– Чай с медом и малиновым вареньем…Постельный режим и много-много обнимашек, желательно с пиявочкой – распахнул он свои широкие объятия.
– Что-то я не слышала, чтобы обнимашки помогали при болезнях.
– Потому что ты никогда не обнималась, как следует…Это ведь приятно. А позитивные эмоции всегда воздействуют на организм положительно.
– Ладно, обнимай…-и я бухнулась в его распростертые объятия.
– Притом тепло моего тела тебя согреет. Ты небось замерзла вся, смотри, какие ручки холодненькие, - он поднес мои ладони к своим губами, пытаясь согреть.
– Это потому, что у меня муж красивый будет, понял?
– Понял…А я по-твоему красивый?
– Ты? – задумалась, очень красивый, прям очень-преочень. – Ну как тебе сказать. Черный, скользкий, мерзкая пиявочка…
– А ты – колючий ежик.
И мы рассмеялись, нам было очень весело в компании друг друга. Потом решили посмотреть фильм, чтобы скоротать время. Смотрели старенькую комедию. Смеялись до упада, держась за животы.
А потом Никита сказал:
– Ань, я есть хочу…Мы еще не ели ничего…
– Ну и!
– Приготовь что-нибудь!
– Я вообще-то больная…Хочешь кушать, сам готовь. Холодильник полностью в твоем распоряжении.
– Да ты…Ну почему ты такая милая, прям ангелочек. А характер – настоящий чертенок. Моя маленькая бунтарка. – Где-то я это уже слышала, вспомнила, Виталий. Но тогда меня
это разозлило. А из уст Никиты это прозвучало так по-доброму и мило. Подумать только, вроде одна и та же фраза, а вот эмоции совсем другие.– Почему это бунтарка, - все равно решила возразить я.
– Потому что…У тебя на все есть свое мнение. И если хоть что-то не так, ты сразу распускаешь свой пышный хвост…
– Какой еще хвост…
– Ну это я образно, как индюк, или индюшка, у кого там хвост распускается, - проговорил он, трогая мои воздушные кудряшки.
– Все, я обиделась, - сложила руки на груди и надула губки.
– Вот, еще и обидчивая. Повезет же кому-то, – с сарказмом добавил он.
– Надеюсь, что мне…-еле слышно прошептал он в конце. Наши взгляды пересеклись, а наши тела подсознательно стали приближаться друг к другу. Вот еще одно мгновение, и мы поцелуемся. На этот раз я точно не буду сопротивляться. Уже почти, почти…Но нас отвлек звонок в дверь.
– Черт, Ань, не открывай…Позвонят-позвонят, и уйдут…
– Никита, я – воспитанный человек. Не могу я так поступить, вдруг что-то срочное…
– Ооооой, - издал громкий звук мой собеседник.
Я заглянула в дверной глазок, и то, точнее того, кого я там увидела, вызвало у меня панику.
– Прячься, в ванную. Быстро! – не было времени объяснять, так как в дверь звонили все настойчивее и настойчивее.
– Не понял? – возмутился было Никита, но я его уже силой заталкивала в ванную комнату.
– Сейчас все поймешь, - полушепотом пригрозила я.
Краем глаза заглянула в зеркало. Черт, вид совсем не болезненный. Так-так, сейчас, гримасу попечальнее, глаза опущенные. Фух, идеально.
Открываю дверь:
– Виталий Игнотьевич, кхе-кхе-кхе, - демонстративно кашляю в кулак, при этом стараясь издать как можно более громкие звуки. – Вы какими судьбами здесь?
– Да вот, Ниночка, то есть, Нина Семеновна проговорилась, что Вы простыли…Я сразу к Вам…Вот принес апельсинчики, бананчики, варенье малиновое, - поднял вверх целый пакет всякой всячины, - витамины Вам сейчас нужны, чтобы быстрее поправились.
– Спасибо, - и все, блин, ни слова больше в голову не лезет. Так, что бы сказать, думай Каримова, думай. Сделала усилие над своим больным мозгом. Но он наотрез отказался выдавать хоть какие-то идеи. Так мы и стояли, неловко глядя друг на друга.
– Ну я, наверное пойду….Выздоравливайте!
– Ага, спасибо за вкусности, - фух, на этот раз хоть 4 слова.
– До свидания.
– До встречи, жду Вас как можно быстрее в строю трудоголиков…
И я закрыла за ним дверь. Злой Никита сразу вышел из ванной:
– Может ты бы его еще чаем напоила, а мне торчать на унитазе битый час?
– Ну не злись, всего пару минут ведь, - я надула губки и посмотрела на него так мило-премило.
– Ладно, прощаю. Но теперь ты мне готовишь годный завтрак или уже почти обед…И теперь не отвертишься, - грозно пригрозил мне указательным пальцем.
– Хорошо, только если ты мне поможешь…Боюсь, сама не справлюсь, - демонстративно потрогала лоб, а второй рукой стала махать на себя, словно меня бросило в жар.
– Чем бы тебя вкусненьким накормить?