Сладкая судьба

– Мне кажется, я понимаю, почему его называют акулой.

– Очень точно, – гордо заявил Винсент.

– Скажи мне, папа. Если бы тебе пришлось начать все сначала и тебе было бы тридцать семь, разрешил бы ты какой-нибудь женщине хоть сколько-нибудь изменить тебя?

– Кто знает? – Глаза Винсента остановились на темной головке Элизабет, и выражение лица чуть смягчилось. – Иногда мне кажется, что с тобой я упустил что-то очень важное.

– А, ладно, на твоем месте я бы не стала тратить время на подобные сожаления. Ведь изменить уже ничего нельзя. – Джесси мило улыбнулась. – Ты должен заниматься бизнесом.

– Ты бы последила за собой, Джесси, – посоветовал Винсент. – Мужчинам не нравятся острые на язычок женщины. Если не поостережешься, можешь остаться старой девой.

– Что ж, тоже мысль. – Джесси сделала невинные глаза. – Так ты считаешь, я могу отпугнуть Хэтча острым язычком?

– Нет, но сильно разозлить можешь. И об этом, дорогая моя дочь, ты потом серьезно пожалеешь. А ты

, не думаешь, что этот интерес к экологии способен превратить Элизабет в оголтелую защитницу природы?

– Папа, я должна тебе кое-что сказать. Мы с Элизабет считаем, что только оголтелые защитники природы могут спасти мир.

Джесси проснулась, как от толчка, когда в час ночи зазвенел звонок двери домофона. Несколько секунд она сидела в темноте, пытаясь сориентироваться. Звонок заверещал снова, и она откинула одеяло.

Босиком прошлепала из спальни в гостиную.

– Кто там? – спросила она, нажимая кнопку домофона.

– Джесси, уже за полночь. Кто же это может быть, по-твоему?

– Хэтч! Что ты здесь делаешь в такое время?

– Ты прекрасно знаешь, что я здесь делаю. Впусти меня. Здесь холодно, и меня в любой момент могут стукнуть по голове.

Джесси попыталась что-нибудь придумать, но потерпела неудачу и нажала кнопку. Затем кинулась в спальню за халатом.

Она поспешно расчесывала короткие волосы, когда звякнул дверной звонок. Чувствуя, что ею овладевают предвкушение и страх одновременно, она пошла открыть дверь.

Хэтчард стоял в холле и выглядел так, будто позади у него остался не только длинный и тяжелый день, но и долгое сидение за рулем. Он был в рубашке с короткими рукавами, пиджак перекинут через плечо, в руке набитый кейс. При виде Джесси в халате и тапочках его глаза вспыхнули.

– Ну и как мы выступили на олимпиаде? – спросил он.

Она, тут же забыв о своих сомнениях, широко ему улыбнулась.

– Мы победили. Элизабет была в восторге. И папа тоже. Конни была в восторге. Я была в восторге. Все были в восторге. Репортеры даже засняли Элизабет и папу для вечерних новостей. Сама видела в половине шестого. Замечательно! Элизабет казалась такой счастливой, когда стояла рядом с отцом и принимала награду. Ты подарил ей чудесный день.

– Вот и прекрасно. Рад, что все так хорошо вышло.

– Хорошо? Просто чудесно. – Не раздумывая, Джесси шагнула вперед, обвила его шею руками и легонько поцеловала в губы. – Спасибо. Мы все у тебя за это в долгу.

– Пожалуйста. – Хэтч уронил кейс на пол и крепко взял ее за талию. Потом его теплые ладони скользнули по ее спине, он прижал ее к себе и поцеловал долгим поцелуем.

У Джесси мелькнуло, что ей следовало бы сопротивляться, что Хэтчард не должен думать, будто он в любое время дня и ночи может появиться на ее пороге и рассчитывать на теплый прием. Но почему-то сегодня ей не хотелось сопротивляться. Слишком приятным был поцелуй, уверенный и чувственный, заставивший ее затрепетать. Он хотел ее, и, что скрывать, она тоже хотела его.

Первым прервал поцелуй Хэтчард.

– Пожалуй, лучше уйти из холла, пока соседи не заинтересовались. – Он с явной неохотой отпустил ее, поднял кейс и вошел в квартиру.

Джесси отступила назад, стараясь справиться с волной желания, вызванной его поцелуем. Стала лихорадочно соображать, что бы такое сказать подходящее. Она понимала, что он чересчур серьезно воспринял то, как она его встретила у двери. Он уже чувствовал себя как дома, повесил пиджак в стенной шкаф и поставил вниз свой кейс. Когда он, усевшись на диван, принялся снимать ботинки, ее охватила паника.

Совсем распустился. Ситуация явно выходила из-под контроля. Дай Хэтчу палец – он тут же всю руку отхватит. А она дала ему куда больше.

– Как дела в Портленде? – удалось ей вежливо спросить. Она ухватилась за отвороты халата и принялась придумывать, что ей делать дальше.

Хэтчард взглянул на нее из-под опущенных век, продолжая расшнуровывать второй ботинок.

– Все схвачено. Мы снова в графике.

– А, это хорошо. – Она взглянула через плечо в кухню. – Гм. Хочешь чашку кофе или что-нибудь еще?

– Да нет. Скорее в постель. Четыре часа ехал от Портленда. Выехал сегодня ни свет ни заря, весь день провел там, задал жару всем, кому надо, и потом четыре часа крутил баранку на обратном пути. – Он встал и, расстегивая рубашку, направился к ней.

– Понятно. Ну, тогда, может, тебе лучше ехать домой и лечь спать? – Она жизнерадостно улыбнулась ему.

– В одном ты права. Спать хочу ужасно. Он подхватил ее на руки, отнес в спальню и опустил на кровать. Наклонился, снял с нее халат и бросил его на стул.

Джесси откинулась на подушку и с глубоким тревожным волнением наблюдала, как он раздевается. «Пора признаться самой себе, – решила она. – Я не вышвырну его отсюда. Во всяком случае, сегодня».

– Кофе ты можешь сварить утром, – сказал Хэтчард, ложась в постель. – Только обязательно крепкий.

Он повернулся лицом к ней и по-хозяйски обнял ее за талию. Она чувствовала вес его мускулистой руки у себя на груди. Затаив дыхание, Джесси предвкушала, как его замечательная сильная рука скользнет по ее бедру.

Но ничего не произошло.

Джесси присмотрелась получше и увидела, что необычайно длинные ресницы Хэтчарда касаются его высоких скул. Дыхание медленное и ровное. Он спал.

Джесси легонько коснулась плеча Хэтчарда, понимая, что в его сегодняшней усталости отчасти виновата она. Она напомнила себе, что мотивы его поступка были не совсем альтруистическими. Временно она для Сэма Хэтчарда являлась главным приоритетом. Он готов был на период ухаживания в какой-то степени ей потворствовать.