Сладкий грех. Искупление
Шрифт:
— Чёрт, — Каван потирает переносицу и шипит. — Спасибо, что сообщила мне. Я буду следить в оба за Слэйном и за этими придурками. А ты поезжай сегодня с ним на свидание и сделай всё, чтобы он не выходил оттуда до утра. Я надеюсь, что смогу всё уладить до этого времени.
— Хорошо. Они ненавидят его из-за того, что Слэйн издевается над ними, да?
— Он прекрасен в роли злодея, и ты сама это видела, Энрика. У него достаточно грехов, и Слэйн откровенно наслаждается, когда им плохо. Он, действительно, изводит их и мстит им. Он не собирается останавливаться, пока не уничтожит их.
— Значит, война никогда не закончится, если Слэйн их не простит, — печально вздыхаю я.
— Такое простить невозможно, Энрика. Я бы тоже не простил, — отрезает Каван.
— Можно простить для себя и перестать с ними общаться. Прощение существует не для тех, над кем издеваются,
— Вот поэтому тебя вчера едва не изнасиловали, Энрика. Прекрати верить в чушь. Мир жесток и таким будет всегда, — озлобленно фыркает Каван и срывается с места. Он вылетает за дверь, громко хлопая ей, словно я оскорбила его. Думаю, что я задела нечто болезненное внутри него, поэтому он так и отреагировал, но это не моё дело.
Теперь я могу спокойней дышать и ждать Слэйна. Я рада, что хотя бы здесь судьба на моей стороне.
Глава 34
— Выглядишь лучше, — произносит Слэйн, встречая меня у машины.
— Я и чувствую себя так же. Головная боль прошла, я ещё немного подремала, а потом погуляла у озера, — отвечаю ему с улыбкой.
— Хорошо. Готова к нашему вечеру?
— Очередной тест-драйв? Почему бы и нет? — Пожимаю плечами и сажусь в машину.
Мы выезжаем с территории поместья и направляемся в город. Я спрашиваю Слэйна о том, как прошёл его день, он не вдаётся в подробности, отвечает односложно. А я бы хотела, чтобы он поделился со мной, почему порой у него появляется хмурая складка на переносице, когда он замолкает. Я всё ещё боюсь того, что вчерашнее происшествие с Лиамом мне аукнется. Он просто так не оставит помощь Кавана и точно что-нибудь предпримет. Осталась одна надежда на Кавана, что он поговорит со всей семьёй Слэйна и вразумит их. Ведь иначе… боюсь даже думать о том, что будет иначе. Меня это пугает. Их озлобленность пугает меня. Да, Слэйн не ангел, но и не дьявол. Он человек с огромными ранами на сердце, к которым его семья тоже причастна. Просто так ни один человек не будет мстить. Всегда есть причины. Злодеями не рождаются, ими становятся вынужденно. Это та же защита, только уже куда хуже, чем обычная. Злодеи чувствуют боль, но они её не замечают, потому что привыкли к ней, как простые люди привыкли к тому, что пьют чай по утрам.
У каждого злодея есть начало. Слэйн не родился злодеем, его сделали таким близкие люди. Всё имеет своё начало. И всё должно иметь свой конец.
Мы входим в старую квартиру, с которой всё началось. Оглядываю гостиную, и так горько становится внутри, ведь здесь были лишь игра, фарс и совершалась месть друг другу. Мы были врагами, но именно в этом месте я осознала, что мой конец наступил раньше. Моя роль злодея началась внезапно, а закончилась быстро. Я даже не поняла, как так случилось, что мой мир полностью сжался до взгляда Слэйна.
— Обними меня, — шепчу я.
Слэйн удивлённо откладывает нож, которым молча нарезал помидоры.
— Просто обними меня, и всё. Мне это нужно прямо сейчас, — прошу я, приближаясь к нему. Он распахивает руки, и я падаю в его объятья, прижимаясь щекой к его плечу. Он крепко обнимает меня, целуя в макушку.
— Расскажешь, что с тобой происходит, Энрика? — спрашивает Слэйн.
— Всё в порядке. Я всего лишь хотела объятий здесь. В этом месте, — натягиваю улыбку и возвращаюсь на свой стул.
— Я хочу знать, почему ты врёшь мне? — Слэйн опирается руками о стол, пристально глядя на меня.
Тяжело вздохнув, провожу ладонью по волосам и пожимаю плечами.
— Потому что это глупо, вот и всё. Я должна радоваться тому, что ты со мной. Ты тоже выбрал меня, но я постоянно жду боли, — шёпотом признаюсь ему.
— От меня? Ты боишься, что я снова причиню тебе боль, обману или убью тебя? — хмурясь, спрашивает он.
— Я боюсь, что не справлюсь с таким давлением. У меня сдают нервы. Они постоянно напряжены. Опасаюсь того, что за каждым углом кто-то поджидает меня, чтобы уничтожить за то, что я выбрала и люблю тебя. Мне кажется, что весь мир восстал против меня и тычет меня носом в то, что я совершила ошибку. Я боюсь выглядеть дурой, — отвечаю ему.
— Я понял, что доверие между нами нельзя построить за пару дней. Я тоже боюсь предательства, Энрика. Боюсь, что ты плюнешь на меня и мои проблемы, развернёшься и уйдёшь. Тебе надоест, ведь ты, права и свободна, а я нет. Всё было бы куда проще, если бы я женился на той, на ком планировал.
Его слова ранят меня, но он прав.
— Ты выбрал себе женщину? — подавленно спрашиваю я.
— Да,
выбрал, ещё до встречи с тобой я знал на ком женюсь. У нас была договорённость. Устная, а в будущем должна была стать письменной. В которой говорилось бы о том, что она является моей женой и не претендует на моё время, а также не заинтересована в моих чувствах. Она просто есть, как и полагается. Свадьба, фальшивые улыбки, и никаких проблем. Я бы смог так жить. Без чувств смог бы жить, ведь я жил так очень долго. Но мне пришлось разрушить эту договорённость из-за тебя, — Слэйн делает паузу, и теперь я чувствую себя ещё хуже.— Ты не хочешь этого, да? Свадьбы? Детей? Семьи? — с горечью в голосе спрашиваю, глядя ему в глаза.
— Не знаю. Правда, Энрика, я не знаю. Я понимаю то, что делаю. Осознаю каждый свой шаг и считаю, что всё делаю правильно. Но иногда мне хочется всё бросить. Уйти ото всех. Скрыться под чужим именем и жить одному, хотя я знаю, что не смогу этого сделать, потому что у меня есть несколько программ в голове, и они не закончены. Твою я закончу, когда женюсь на тебе. Я не знаю, Энрика. Не знаю. Я стараюсь быть человеком, а не монстром, каким все видят меня. И порой… знаешь, у меня внутри так всё зудит от желания унизить тебя, втоптать в грязь, елозить ей по твоему лицу. Эти мысли пугают меня, потому что когда я несколько раз моргаю, то картинки исчезают. Я пытаюсь, но так хреново в груди. Не понимаю, что это такое. Тяжёлое чувство гнетёт меня после таких мыслей, и не хочется смотреть тебе в глаза, — его признание снова оставляет борозду на моём сердце.
— А что за тяжёлое чувство? Ты можешь его описать?
— Вчера, когда ты была рядом со мной и убеждала меня в том, что мы справимся, хотя абсолютно не верила в свои же слова, меня словно ударили по затылку. Я видел только твои глаза, и в горле появился ком, ведь я лишь сутки назад гладил пальцами твои фотографии и ощущал вкус твоей крови на своём языке. Когда они смотрели на тебя, я представлял тебя, и мне хотелось убить каждого и закрыть тебя собой. А потом я пытался абстрагироваться от этого, но ты пропала. Моё сердце забилось чаще. Оно неслось куда-то, и я запаниковал. Я был в панике, когда не увидел тебя среди гостей. Я вдруг чётко увидел, что ты мертва. Я видел это в своей голове и обезумел от боли внутри. Она стала такой сильной, что я разбил бокал в своей руке. Я раздавил его, никто не видел.
— Когда с нами что-то случается, или на пути встаёт какая-то преграда, то человек начинает паниковать, пугаться и делать ошибки. Это нормально, — вставляю я.
— Да, наверное, но я не совершаю ошибок. Я перепрыгиваю через преграды и никогда не паникую. Я всегда держу всё под контролем, а вчера не мог. Я не стал животным, а был мужчиной, который словно умер внутри на несколько секунд. Пустота, отчаяние и страх. Я помню эти чувства, когда отец только забрал меня. Я хотел спасти волка, который скулил рядом со мной. Хотел защитить его. Я не собирался быть жестоким и возненавидел жестокость. И эти воспоминания вернулись ко мне вместе с чувствами. Я нашёл тебя в спальне, и что-то было не так. Я это чувствовал. Было какое-то ощущение отчаяния, одиночества и боли, пока я смотрел на тебя спящую. Как будто ты отвернулась от меня, и тебя нет рядом, хотя я дотрагивался до тебя. Меня затошнило. Боль стала сильнее, и я ушёл, чтобы прийти в себя. Мне хотелось растормошить тебя и орать, почему ты меня бросила? Я так плох? Я до сих пор недостоин тебя? Я ужасен? Я жесток? Я злодей? Было столько разных мыслей в голове, и мне пришлось бежать по лесной зоне, чтобы каким-то образом успокоиться. Мысли не оставили меня, они до сих пор в моей голове. И я знаю, что если ты выйдешь за меня замуж, то я разрушу твою жизнь, но при этом ты будешь дышать. А я хочу другого, Энрика. Я хочу другого будущего, — Слэйн обходит барную стойку и останавливается напротив меня.
— Я никогда не думал о детях. Знаешь, я знал, что они будут, и собирался обучить их стать такими же, как и я. То есть сделать то же самое, что сделал со мной отец. Для меня это было правильно. Но я представил наших детей и не могу так с ними поступить. Они же такие, как ты. Я ненавижу, когда ты смотришь на меня с печалью. Не хочу, чтобы ты меня ненавидела за то, кто я есть. И не хочу, чтобы они смотрели на меня так же, как я смотрел на своего отца. Не хочу причинять им боль, ведь я тоже её не заслуживал. Я никому ничего плохого не сделал. Я был ребёнком, а меня не предупредили, что мне будет так больно в будущем. Никто не подсказал, что я не обязан быть плохим. Поэтому не знаю, хочу ли я для тебя такой жизни со мной, Энрика. Хочу ли я жениться на тебе. Я не знаю, — Слэйн замолкает.