Сладкий перец, горький мед

Все изменилось, как водится, вдруг и совершенно неожиданно. На праздничной вечеринке, посвященной торжественному обмытию долгожданного диплома экономиста, Таня, наконец, нашла своего принца. Звали принца Андреем и выглядел он точь-в-точь таким, каким она его себе придумала: высокий, стройный брюнет с совершенно голубыми глазами ангела. Андрей тоже только что получил диплом журналиста, и совершенно случайно их группа праздновала это событие в том же ресторане "Северное сияние", где и группа новоявленных экономистов. Взглянув в его бездонные глаза, Таня сразу в них утонула и поняла, что ждала Андрея всю свою сознательную жизнь. Андрей тоже влюбился без памяти. Была ли это та самая, редкая, воспетая поэтами любовь с первого взгляда, или же в голову молодым людям ударило шампанское, принятое в изрядном количестве по столь знаменательному поводу, как получение диплома, к которому тщательно готовились долгих пять лет — неизвестно, но головы счастливых влюбленных закружились основательно.

Роман был стремительным и пылким, и, не узнав друг друга толком, не познакомившись даже с ближайшими родственниками избранника, Таня с Андреем подали заявление в загс уже через две недели после встречи. Ада Петровна, узнав о легкомысленном поступке дочери, пришла в неописуемый ужас, ведь после похорон мужа так надеялась на то, что ее зятем все-таки станет Дрибница. А тут вместо давно знакомого, надежного, богатого и уже почти родного Вовы на горизонте появился молодой, можно даже сказать зеленый, невесть откуда взявшийся и что из себя представляющий Андрей. Кто его родители, чем занимаются, где живут и насколько они со своим сыночком смогут обеспечить Татьяну, ее гордость и надежду? Ведь Серега, горячо любимый, с детства взлелеянный сверх меры сынок, вырос оболтусом и пьяницей, от него на старости лет стакана воды не допросишься. А Татьяна, выросшая, практически, без материнской ласки и внимания, почти как сорная трава, оказалась человеком, кажется, порядочным, да еще и красавицей писаной, да еще и с таким знатным ухажером, как Дрибница, за чей счет они и живут последнее время. А если Татьяна выйдет замуж за своего неведомого Андрея, финансовая помощь со стороны Дрибницы прекратится в одночасье и они все умрут от голода.

Однако никакие материны уговоры не могли повлиять на решение непокорной дочери. Татьяна уперлась на своем — "Я его люблю и жить без Анрюшечки не хочу". День свадьбы, назначенной на конец июня, неумолимо приближался. После долгих раздумий — говорить или нет Вове о безумном поступке дочери, Ада Петровна все же решилась открыть ему страшную правду. При очередной встрече с несостоявшимся зятем Ада Петровна, потупив глазки, призналась:

— Не знаю, как и сказать тебе такое, Вова. Представляешь, что Татьяна моя удумала? Влюбилась в первого встречного да замуж за него собралась. Что делать, прямо и не знаю. Может, ты чего-нибудь придумаешь?

Дрибница побледнел, сжал кулаки, только глазки-буравчики продолжали сверлить собеседницу с немым укором: мол, как же так, как вы допустили такое, за что ж я вам плачу столько лет. Через несколько долгих мгновений, когда первый шок прошел, спросил, сдерживая эмоции:

— Кто такой?

— Да журналист какой-то. Вернее, пока не журналист. Еще не работает, только-только институт закончил. Вот я и говорю — какой он муж для нашей Татьяны? Для того ли мы ее холили, лелеяли…

Дрибница перебил бесцеремонно:

— Вы вот что, Ада Петровна. Пусть она по-прежнему не знает, что мы с вами иногда видимся. И об этом разговоре тоже. Пусть думает, что я пребываю в счастливом неведении.

Ада Петровна закудахтала:

— Как же так, Вова, неужели ты позволишь ей наделать глупостей? Надо же что-то делать, что-то предпринимать…

— Что предпринимать? Она взрослый человек, способна сама принимать решения.

— Да какой же взрослый, что ты такое говоришь, Володенька? Она сама нарешает, напредпринимает. Неужели ты позволишь какому-то выскочке…

— Ада Петровна! — снова перебил Дрибница. — Я вам уже сказал: мы с вами не встречались и я ничего не знаю!

— Так что же это, мне к свадьбе готовиться?

— Готовьтесь. И она пусть готовится. И вот еще что, — потер подбородок, словно обдумывая что-то. — Вы уж проследите, чтобы она была самой красивой невестой. Не экономьте на ней.

— Как же так, Вова, неужели ты даже не попробуешь…

— Я все сказал, Ада Петровна! До свидания.

***

Первые месяцы после родов Люба сейчас вспоминала с улыбкой. Тогда ей казалось, что жизнь закончилась, никому она теперь не нужна и никогда уже у нее не будет ничего хорошего и нет выхода из этого тупика. Смешно, честное слово! Как в том анекдоте — "из любой ситуации есть как минимум два выхода", — думала муха, попав корове в желудок". Вот и Люба нашла свой выход. Она таки умудрилась привести себя в порядок, экономя на еде и фруктах для себя и маленького Коли, но уже через три месяца после принятия решения была стройна, свежа и приятна мужскому глазу. Вот такую Елисеев принял ее без разговоров. Правда, теперь приходилось объем работы делить не на двоих с Галкой-экзоткой, а на троих, так как Елисеев категорически отказался увольнять Леночку, занявшую некогда Любашину вакансию. Но так получилось даже лучше — ведь часть немощных старцев теперь приходилось обслуживать Леночке. С доходами тоже все было нормально — предприимчивый Елисеев "приватизировал" сауну еще и на субботу. По четвергам, как и прежде, девочки "угощали" молодыми телами влиятельных отцов города, по субботам же оттягивались на полную катушку не столько административные, сколько финансовые хозяева города.

И субботы теперь нравились Любаше гораздо больше, чем четверги. Сначала она переживала, как бы на огонек не заглянул Дрибница, да быстро успокоилась — нет, он по этой части не силен. Этот не ходок, так что встретить его в женском туалете управления пожарной безопасности было более вероятно, чем здесь, в райском уголке для нуворишей. Уголок был закрыт для простых и не совсем простых смертных. Пускал в этот закрытый клуб Елисеев после тщательной медицинской и финансовой проверки, так как оба показателя были для него крайне важны — как ни крути, а оба мужских клуба пользовались одними девочками. Что ни говори, а организатором Елисеев был, так сказать, от Бога, насколько уместно столь высокопарное выражение в данной ситуации. Благодаря тому, что по четвергам в клубе парился главный медик города, медицинское обследование девочки проходили каждый месяц по полной программе, в спецклинике и без очереди. Так что за здоровье свое Люба была спокойна, оставалось только по совету дорогого супруга избегать беременности. Ну, с этим сейчас тоже особых проблем нет — были бы деньги, а уж противозачаточных таблеток в аптеках валом.

И жизнь Любашина потекла, как в сказке. Домработница Валя и в квартире приберет, и продукты купит, и обед приготовит, и постирает, и маленького Коленьку понянчит, а оплачивает это удовольствие Дрибница. А Люба дважды в неделю совмещает приятное с полезным, зарабатывает денежку и тратит на себя, ведь Леночка — настоящая соперница, молодая шалава, так и норовит самых приятных мужичков на себя оттянуть, гадюка юная. Попробуй-ка с ней потягайся, когда уж тридцатник остался позади… Хорошо, хоть Галка-экзотка им не конкурентка, та тихонечко делает свою работу и уматывает домой, обслужив троих положенных клиентов. А потом уж им с Ленкой полное раздолье!

Как-то раз, правда, Люба чуть не нарвалась. Надо ж было Дрибнице притащиться именно в четверг, да еще и поздно вечером, а Любы, естественно, дома не оказалось. Вот тут-то Любаша и порадовалась тому, что у них такие скотские отношения: — сунул-высунул-ушел, без человеческого общения. Так что ей даже оправдываться не пришлось. Заявился муженек через две недельки, молча проделал определенные физические упражнения, привычно потрепал по светлой головке сына и был таков, ни тебе "спасибо, ни "до свидания". В общем, жизнь прекрасна и удивительна!

После известия о скором Танином замужестве Дрибница ходил сам не свой. Иногда хотелось убить бестолковую, ведь нервы уже не выдерживали ее фортелей. Но чаще приходила в голову мысль покончить со счастливым соперником. Нет, он, конечно, не собирался марать руки об эту мразь. Гораздо уместнее было бы нанять для этого дела специалиста. Вот с этим, как раз, сейчас проблем не было. Кругом такой разгул преступности, убить могли за бутылку водки, а уж так называемых новых русских, к числу которых принадлежал и Дрибница, отстреливали каждую неделю. Это, кстати, тоже не давало покоя: что ни говори, а умирать в двадцать семь лет, да когда у тебя куча денег, только живи да радуйся, как-то не хотелось. Хотя, если честно, то радоваться у него не особенно получалось. Денег море, а проблем — еще больше. Это когда денег нет, проблема одна — как их достать. А если уж они есть, проблемами ты обеспечен на долгие годы. Во-первых, их нужно суметь уберечь от бандитов и от государства. Во-вторых, деньги не должны лежать, деньги должны работать, приносить прибыль, которая, в свою очередь, приносит новые проблемы. В-третьих, вклады и сбережения нужно страховать, чтобы опять же не потерять в одночасье. В-четвертых, со временем начинаешь замечать, как друзей становится все меньше, а врагов — все больше, а друзей, которым мог бы доверять, практически не остается. Ну и, наконец, в-пятых. Его в-пятых, оно же во-первых, во-вторых и так далее — Таня. Вот его главная проблема. Порой он начинал ее люто ненавидеть именно за то количество проблем, которое она вносила в его жизнь. Ненавидел, хотел придушить, вытрясти ее душу, но потом обязательно прижать к груди и целовать родную макушку, и не отрываться от любимой ни на миг, и гори оно все синим пламенем: и бизнес, и сбережения, и безопасность…

Кстати о безопасности. Надо бы съездить проверить как там дом строится, их с Таней будущая семейная крепость. В данном случае крепость — не просто красивое выражение. Их семейное гнездышко будет настоящей крепостью. Именно для этой цели он и прикупил не так давно земельный участок в пригородной курортной зоне. Место совершенно очаровательное — на одинокой сопке, отвесной с трех сторон и пологой с оставшейся, выходящей к самому морю, стороны, оно, казалось, самой природой задумано было для одинокой крепости. А вокруг — смешанный лес, где с кедром и сосной соседствовали гибкие, как с картинки сошедшие, березки, да посреди этой зеленой роскоши безумствовали клены обилием красных и желтых вкраплений. Для Дрибницы, стопроцентного дитяти природы, очень важно было быть поближе к земле-матушке, к свежему, не испорченному цивилизацией мегаполиса, воздуху. И пусть у него уже давно отпала необходимость обрабатывать землю и ухаживать за скотиной, но звуки и запахи природы, свежий воздух по-прежнему были для него крайне необходимы. И здесь, в этом райском, девственно чистом уголке, как нельзя лучше сочетались его требования к окружающей среде и безопасности.