Сладкий след поцелуя

— Во всех смыслах этого слова, — сухо добавила Маргарет.

Джеки едва заметно улыбнулась:

— Ну, нам повезло чуть больше. Мы исключили по меньшей мере половину авторов писем из списка подозреваемых, и ассистентка привезла список сотрудников.

— Привезла? — с интересом уточнил Тайни.

— Да, привезла, а не прислала факсом, как я просила, — сухо ответила Джеки. — Секретарша Винсента хотела меня проверить.

— Нет, не хотела, — весело возразил Винсент. — После того как вы ушли, Шерон объяснила мне, что факс сломался. Лили не водит машину, поэтому Шерон предложила отвезти ее сюда. Очень мило с ее стороны было пойти нам навстречу.

— Именно это она вам рассказала? — сухо спросила Джеки. — Что ж, жаль лишать вас иллюзий относительно вашей секретарши, но я отчетливо слышала разговор между Лили и Шерон, когда они проходили мимо кабинета, и Шерон говорила, что она привезла сюда Лили, не позволив той воспользоваться факсом, потому что хотела проверить меня.

Винсент был потрясен, и Джеки добавила:

— Я удивлена, узнав, что она солгала вам, ведь вы могли прочесть ее мысли и понять, что это вранье.

— Я уже говорил вам, что мы можем читать мысли бессмертных только в том случае, если они теряют бдительность, — нахмурившись, пробормотал Винсент. — Кроме того, я не читаю мысли своих служащих. Это грубо и недостойно.

— Винсент еще слишком молод, — почти извиняясь, сказала Маргарет. — Еще пара сотен лет, и он поймет, что не надо брезговать способностями — иногда излишняя щепетильность в таких делах может обернуться бедой.

Джеки прикусила язык. Когда Маргарет пыталась прочесть ее мысли, она посчитала этот поступок оскорбительным. Но тут же посоветовала Винсенту обратить внимание на мысли Шерон, а его тетушке — на мысли актрисы. Кажется, у нее действуют двойные стандарты.

— Эта секретарша, Шерон, — бессмертная? — с любопытством спросил Тайни.

— Да, — ответила Джеки, с радостью отвлекаясь от своих мыслей, и добавила: — И настоящая барракуда!

— Ничего подобного! — удивленно воскликнул Винсент. — Она славная!

— Она настырная, пронырливая и грубая, — раздраженно выдала Джеки.

Ну и пусть двойные стандарты, если эта Шерон еще раз попытается пролезть в ее подсознание, она ей задаст. Винсент нахмурился:

— Совсем не похоже на ту Шерон, которую я знаю.

— Это Голливуд. Тут все сплошные актеры, — пожав плечами, заметила Джеки.

Эта ремарка имела отношение и к ней самой. Напоминание. Нужно прекратить думать о Винсенте как о славном человеке. Он бессмертный по происхождению, как и Кассиус, и актер по профессии. Не надо забывать ни о том, ни о другом. Но нельзя игнорировать и тот факт, что у Винсента добрый характер. Он хороший человек.

Джеки быстро взглянула на Маргарет. Это Маргарет внушила ей эту мысль. Она прочитала ее мысли и «ответила», чтобы не услышали мужчины. Джеки хотела разозлиться, но у нее не получилось, она испугалась. Такое впечатление, что Маргарет ее поощряет и подталкивает к Винсенту, а уж этого Джеки точно не нужно. Хватает борьбы с самой собой.

А зачем бороться?Джеки стиснула зубы, когда в голове возник этот вопрос.

— А что представляет собой ассистентка? — внезапно спросил Тайни, и Джеки повернулась к нему, испытав искреннее облегчение, потому что в голове появились другие мысли, кроме тех, что внушала ей Маргарет.

— Лили вроде в порядке, — ответила она. — Только совсем юная, похожа на подростка.

— Лили на самом деле старше, она просто молодо выглядит, — пояснил Винсент.

— Это хорошо, потому что ей можно дать лет двенадцать, не больше. Ведь вы знакомы с законом о детском труде, не так ли?

— Лили точно старше восемнадцати, так что ребенком ее никак не назовешь, — заверил Винсент, и в его голосе прозвучало раздражение.

— Хм… — с сомнением протянула Джеки. — Жду не дождусь, когда же я познакомлюсь с остальными вашими сотрудниками.

— С остальными? — Винсент, похоже, растерялся. — А зачем вам нужно знакомиться с моими сотрудниками?

— Любой сотрудник вашей компании мог иметь доступ к этим спискам, — пояснила Джеки, показав на бумаги, которые забрала у Лили и до сих пор держала в руках.

— И что?

— А то. Это означает, что кто угодно из сотрудников мог узнать состав нью-йоркской труппы и никого нельзя исключать из числа подозреваемых.

— Мои люди не стали бы…

— Винсент, — терпеливо прервала его Джеки. — Кто-то разозлился на вас в такой степени, что начал устраивать диверсии. Похоже, вас стремятся уничтожить.

С недовольным видом он сказал:

— Да, но я в жизни своей никому не причинял зла сознательно.

— Вам больше четырехсот лет. Вы могли кем-то пренебречь или разбить чье-то сердце двести или триста лет назад и забыть об этом.

— Я не думаю, что причина в том, что я кем-то пренебрег двести или триста лет назад, — надменно произнес Винсент. — И я никогда не разбивал ничьих сердец. Не может быть, чтобы дело было в этом.

— А в чем? — резко спросила Джеки.

Винсент покачал головой, и на его лице отразилась досада.

— Не знаю.

— Значит, это нечто, о чем вы давно забыли, потому что для вас событие было несущественным.

Он поджал губы:

— Не такой уж я болван, Джеки. Вряд ли я мог забыть о событии, которое настолько ранило человека, что он пошел на диверсии.

Джеки пожала плечами:

— Болван. Бессмертный. Да это могло быть что угодно!

— Обед готов! — Тайни шагнул между ними и поставил на стол блюдо с цыпленком.

Джеки заморгала:

— Когда ты успел все это приготовить?

— Поскольку я точно не знал наш график, то приготовил это утром, пока томился соус чили. А когда вернулся домой, просто разогрел, — сообщил Тайни и решительным тоном добавил: — Все горячее. Ешьте!

Заметив его строгое лицо, Джеки закусила губу. Очевидно, Тайни считает, что она перешла границы дозволенного и повела себя грубо, поэтому хочет, чтобы она сунула в рот цыплячью ножку и заткнулась. Понимая, что она в самом деле не права, заявив вот это последнее насчет бессмертных и болванов, Джеки вздохнула и села за стол, пытаясь подыскать нужные слова, чтобы извиниться, но не успела. Винсент принюхался к восхитительному аромату жареного мяса и сказал: