Сладкий сон

– Нет, спасибо… Хотя да, немного воды.

Может быть, холодная вода хоть немного снимет напряжение?

Пьетро налил выпить и себе, отошел к окну и оперся о подоконник, мелкими глотками отпивая из стакана и внимательно глядя на Марину. Пожалуй, лучше начать первой, решила Марина. Хорошо бы еще знать, с чего начать… Вдруг луч солнца тронул ее обручальное кольцо, и Марина сказала:

– Если тебе были нужны не кольца, то что?

– Мое имя.

Пьетро застал ее врасплох. Марина растерянно заморгала. Ей показалось, что он показывает ей только вершину айсберга. Она опустила руку с не донесенным до рта стаканом и аккуратно поставила его на столик.

– Что ж, как тебе будет угодно. Мне все равно жилось куда лучше, когда я была Мариной Эмерсон, чем когда стала Мариной Динцео.

Она чуть не подавилась этой ложью.

– Наверное, в детстве я перечитала сказок. Только поэтому я поверила, что простолюдинка, превратившаяся в принцессу, может хорошо кончить. В любом случае, когда мы разведемся, я, разумеется, вернусь к своей девичьей фамилии.

– Я не это имел в виду. Я имел в виду мое доброе имя.

Ничего не понимающая Марина вгляделась в его лицо, силясь прочесть на нем разгадку этой головоломки, но он стоял спиной к свету, и понять что-то по его лицу было невозможно.

– Я не понимаю…

Пьетро сделал еще один глоток, поставил стакан на подоконник и пружинящей походкой хищника пошел к Марине, которая немедленно пожалела о том, что присела на низенький диван. Теперь Пьетро возвышался над ней, как непоколебимая гора, придавливая ее к земле своими размерами, действуя на нервы. Однако если Марина вскочит с места, чтобы хоть немного уравнять условия битвы, она выдаст свой страх. Поэтому она просто подняла голову и постаралась придать лицу выражение спокойного равнодушия. Наверное, ему она казалась слишком неподвижной, но лучше уж так, чем дать ему понять, как трепетно она реагирует на него на самом деле.

– Род Динцео – древний и благородный, его история берет начало в Средневековье. Наше влияние на Сицилии – огромно.

– Можешь мне не рассказывать, я и так все это знаю.

Марина никогда не забудет благоговение, с которым впервые посмотрела на огромный дворец в стиле венецианской готики и недавно отреставрированный, и поняла, что это дом семьи Пьетро, который скоро станет и ее домом тоже. Она выучила наизусть все гербы, висящие в каминном зале, и девиз его рода: «Что мне принадлежит, останется моим». Уже тогда у нее не осталось сомнений в том, что надменность и сильнейшее собственническое чувство – фамильная черта всех Динцео, особенно мужчин.

– Я ведь какое-то время жила этим! Я успела почувствовать ваше влияние на себе!

И чуть не задохнулась под бременем ожиданий, которое возложила на нее мать Пьетро.

– Когда тебя не было дома, я ненавидела этот дворец. Там до сих пор царит Средневековье.

– Моя мать старомодна, – признал Пьетро. – Но она печется о доброй славе нашего рода и делает все, что считает нужным для ее поддержания. И помимо всего прочего, она считает, что развод в семье Динцео – огромное пятно на ее репутации.

Пьетро замолчал, чтобы дать Марине время осмыслить его слова. Когда это произошло, голова у Марины пошла кругом.

– Но ты сказал… Мы же собирались подписать документы на развод!

– Сначала так и было.

Марине очень это не понравилось.

– Все изменилось.

Пьетро окинул красноречивым взглядом ее одежду, нитки на блузке, торчащие там, где раньше были выдранные с мясом пуговицы, потом посмотрел на полуоткрытую дверь спальни, завершая свою мысль.

– Это… Это ничего не значит! – испуганно воскликнула Марина.

– Уверяю тебя, это не так, – вкрадчиво заметил Пьетро. – Я это знаю так же хорошо, как ты. Наша страсть все еще горяча, как Этна, и я не собираюсь пытаться погасить ее вместо того, чтобы удовлетворить.

Марина наконец поднялась на ноги: она больше не могла смотреть на него снизу. Угрюмый и решительный взгляд зеленых глаз встретился с таким же взглядом глаз голубых.

– У тебя может не оказаться выбора.

– У меня уже нет выбора, – спокойно ответил Пьетро. – Ты сама знаешь, что делаешь со мной. И что я делаю с тобой.

– Да, секс, вечно один только секс! Этого мало для брака.

– Зато это хорошее начало. Ведь мы уже однажды начали с него.

Пьетро сказал это небрежно, но Марина знала, что он предельно серьезен, и это пугало ее.

– То есть ты хочешь не расторгать брак и продолжить наши отношения… только ради секса?

Марина сама не поняла, от чего ее голос дрогнул: от надежды, страха или шока. Она не понимала и того, что чувствует, что происходит в ее голове и сердце, какое чувство сильнее.

– Никто никогда не оказывал на меня такого воздействия, как ты.

– Сексуального?

– Сексуального.

Одно присутствие Марины неизменно отключало Пьетро мозг и передавало управление его телом самым примитивным инстинктам. Но сейчас здесь было и кое-что другое. Два года, что он провел без нее, он словно проспал, еле-еле шевелясь в мутном тумане, но стоило Марине, решительной, уверенной, войти в кабинет Маттео, с Пьетро как будто спали оковы, и он очнулся. За два года он ни разу не чувствовал себя таким живым, как в последние сутки. И он не хотел, чтобы это кончалось.

Однако был ли он готов снова вверить свое будущее женщине, которая однажды уже разрушила все его надежды на нормальную семью, которая просто отшвырнула его в сторону, когда ей надоел брак? Она закрылась от него, дав понять, что без ребенка не будет и брака. В конце концов Пьетро даже решил, что она все-таки из-за денег вышла за него.

С другой стороны, она отказалась от его щедрого предложения, даже бросила бумаги ему в лицо. И она так страдала оттого, что подвела Пьетро, потеряв ребенка…

Кто же из этих разительно отличающихся друг от друга женщин – настоящая Марина?

– Извини, но этого не будет.

Голос Марины был так холоден, что звенел, а сверкающие, как зеленый лед, глаза, казалось, смотрели сквозь Пьетро.

– Правда? Тогда каким же ты видишь наше будущее? Мне показалось, что твое мировоззрение тоже изменилось после сегодняшней ночи. Одно то, что мы занимались…

– Даже не вздумай назвать это любовью!

Пьетро пожал плечами:

– Называй как хочешь. Так или иначе, эта ночь разрушила наши планы на быстрый развод. Ты так не думаешь? – спросил он, когда она изумленно уставилась на него. – Это можно расценить как возобновление исполнения супружеского долга.