Сладкий яд или я на все согласна. Часть 2

– И что же в этом смешного, объясни мне?
– медленно выговаривая каждое слово, потребовал он.

– Игра слов, - ответила я, едва дыша.
– Райская птичка - Рая.

Его глаза метали молнии. Он оттолкнул меня, отпустив подбородок, и я едва не упала назад, чудом удержавшись на коленях.

– Ты будешь наказана, райская птичка. Десять плетей получишь за флирт с другим мужчиной…

– Но я не флиртовала!

– И ещё десять за враньё.

У меня все сжалось внутри. Ягодицы вспыхнули огнём, будто он уже выпорол меня… Я не могла поверить, в то, что он может поступить со мной так… несправедливо! От паники и переизбытка эмоций склонилась низко к полу и закрыла лицо руками.

Внезапно он присел на корточки передо мной и снова поднял мое лицо за подбородок, настойчиво, но уже без грубости.

– Я могу отменить наказание. Если ты признаёшь свою вину и попросишь прощения.

– Но я ни в чем не виновата!
– с негодованием воскликнула я.

– Ты флиртовала, Рая, - спокойно возразил он.
– И ты обманула меня, поддержав ложь Марка про анекдот. Разве не так?

– Нет, не так! Я не флиртовала, мы просто разговаривали! Разве это преступление?

– Он говорил тебе комплименты, а ты очаровательно смеялась в ответ. Что это, если не флирт?

– Не знаю, что, но точно не флирт!

Его лицо вновь нахмурилось, а после стало непроницаемым. Рывком он поднялся на ноги, увлекая меня за собой, и, толкнув в спину, скомандовал:

– Лицом к стене.

________________

Вот это я лоханулся. У меня ведь даже плети дома нет! Я был абсолютно уверен, что она не позволит мне этого сделать. И откуда только взялась в ней подобная самоотверженность после того, как раньше она дрожала при одном только упоминании о порке?

Сам хорош. Чертов психопат. С ней мне надо по новой учиться держать себя в руках. Нельзя так на неё давить. В конце концов, ничего преступного она не сделала. Но блин, я не понимаю, с чего вдруг её отношение к этому ловеласу так резко поменяло полярность? Ведь она явно позволяла ему заигрывать с собой! Ладно, Марк, у него флирт - это как стиль жизни, но Рая… Я же был в восторге от того, что она невзлюбила и сторонилась его, старалась избегать его общества, но что, блять, сегодня-то произошло?!

Я ведь уже дважды просил её не провоцировать меня на ревность, но она так до сих пор не уяснила для себя, насколько это может быть опасно. Неужели я недоходчиво объяснил? Что мне сделать, чтобы это правило отчётливо отложилось у неё в голове?

Конечно, я не собирался её бить. Надеялся, что хорошего всплеска эмоций будет вполне достаточно для этой цели, но… кажется, слишком перегнул. Надо было как-то по-другому.

Черт… И что теперь с ней делать? Действительно высечь? Пообещал ведь. Было бы ещё чем. Ремень я точно больше в руки не возьму, после того раза у меня на него аллергия.

Нет. Обещал плеть, значит должна быть плеть. Пристегнул её к перекладине под потолком, и отправился искать в тугизе ближайший секс-шоп. Он оказался в двух кварталах от моего дома, и я метнулся туда, управившись за пятнадцать минут.

Вернулся в спальню, намеренно хлопнув дверью. Она стояла в той же позе, её тело слегка подрагивало. Накатило противное чувство дежавю. Вспомнился тот день, после которого мы расстались на целых полгода. Меньше всего я хотел, чтобы сегодня всё повторилось.

Подошёл ближе, грубым движением провёл рукоятью плети по спине, заставляя её содрогнуться.

– Не передумала? У тебя всё ещё есть возможность избежать наказания.

– Нет, - твёрдо ответила она.
– Я не считаю себя виноватой!

Куда делась моя робкая трусливая девочка? И откуда взялась эта самоотверженная гордячка? И с чего она взяла, что имеет право безнаказанно флиртовать в моем доме с другим мужчиной? Да ещё и делать из меня идиота, позволяя ему пудрить мне мозги рассказами про анекдоты?!

– Будешь считать вслух каждый удар. Если собьёшься, или промолчишь, я начну заново. Ты поняла меня?

– Да, - всхлипнула.

Замахнулся, плеть запела в воздухе и спустя мгновение приземлилась на идеальные по форме полушария ее ягодиц. Она вздрогнула, а потом, будто опомнившись, произнесла ровным голосом:

– Один.

Я ударил слабо. Даже не осталось розового следа. В следующий удар вложил уже немного больше, но к нему она уже была готова, и вынесла стойко.

– Два.

Третий удар, чуть более сильный, чем предыдущий, заставил её коротко простонать, но голос всё ещё оставался ровным:

– Три.

Четвертый. Наиболее сильный, но я все ещё не бил даже в половину своей силы.

– Ч..четыре!
– простонала она со сбившимся дыханием.

Она словно боролась с собой, не желая показывать мне свою слабость, хотела доказать свою правоту.

Что я чувствовал в этот момент? Я чувствовал себя ублюдком. Никакого кайфа. Никакого удовлетворения. Скорее наоборот, раздражение и злость. Злость на самого себя, за то, что совершил ошибку и недооценил её характер.

От каждого шлепка, от каждого её стона, меня корежило так, что хотелось самого себя высечь этой самой плетью, но только уже в полную силу. Это не я её наказывал, это она меня наказывала.

А самое паршивое, что я не мог это остановить. И нет, дело не в моем раздутом эго, мне было уже плевать на него, лишь бы прекратить всё это дерьмо прямо сейчас. Дело в ней. Она должна раз и навсегда уяснить, что мои слова – это не пустой звук!

После седьмого удара девушка протяжно заныла, раздирая мое сердце в клочья, и моя рука больше не хотела подниматься. Но у меня не было вариантов. Только она могла прервать наказание. Но она не намерена этого делать, а значит, мне придётся довести дело до конца.

– Считай, Рая, - напомнил ей правило.

Это не было моей прихотью, благодаря счету я могу анализировать её состояние, и быть уверенным, что она в порядке.

Но она не повиновалась. Вместо этого вдруг замотала головой из стороны в сторону, и, едва слышно выговаривая слова, попросила меня остановиться.

– Вова, пожалуйста, хватит… Я больше не могу…

Наконец-то! Черт, это были самые желанные слова, произнесённые женщиной, за всю мою блядскую жизнь!

Бросился к ней, отстегнул, и развернул к себе лицом, удерживая за розовые, передавленные ремнями запястья.

По её щекам бежали дорожки слез.

Какой же я мудак! Меня переполняло такое бешенство, такая ненависть к себе, что я готов был убить кого-нибудь, порвать на куски! Кого угодно, но только не её. Ей я больше не могу причинять боль. Только не такую, только не так.

Я хотел бы обнять её. Покрыть поцелуями каждый сантиметр её тела, заласкать, занежить, довести до пика наслаждения, чтобы она забыла про все на свете, забыла про боль, и про мою мудачью натуру. Но я не мог себе этого позволить. Иначе это наказание, всё, что мы оба с таким трудом только что вынесли, пойдёт насмарку. Она должна усвоить этот урок.