Сладкое лето

– Оу. Оу. Оу. – Он с любопытством осматривал тот первобытный хаос, в который обращалась кухня, когда я готовила. Черт знает почему я, идеальная аккуратистка в других областях, когда готовила, становилась воплощением бардака.

– Так я допущен в главную лабораторию, где создаются твои колдовские зелья.

Я снова повторила все действия: яйца-сахар-миксер-кефир-разрыхлитель-какао-мука, перемешать-отсадить-духовка – только в пять раз быстрее и не задумываясь о запахах кефира, шоколада и горохового супа.

– Да! И у меня заказ на двести волшебных кексиков, которые превращают детей в гремлинов!

– Я однажды в Амстердаме съел кексик и до-о-олго был гремлином. Ты уверена, что это законно?

– Я уверена, что у тебя есть двадцать пять минут, пока они пекутся.

Что тут можно успеть?

– Опять ты мне не даешь оттрахать тебя от души. Условия, загадки, препятствия, долбаный квест!

– Ты первый начал. – Я судорожно расстегивала ремень на его джинсах, он так же стремительно поддел мой топик и стянул его через голову.

Не удержался и приник к соскам с таким стоном, словно много часов мечтал только об этом. Я вздрогнула и выгнулась, опираясь руками на плиту позади меня.

Он обвел языком сначала один сосок, потом другой, сомкнул губы, теребя самый кончик языком. Мне показалось что кто-то провел прямую магистраль из нервов толщиной с канат от сосков прямо к клитору. Потому что эти тревожащие ласки моментально отдавались между ног сладким трепетанием, похожим на касания крыльев бабочки.

Я нащупала молнию на его джинсах, потянула ее вниз, уже упираясь пальчиками в напряженную пружинящую плоть под ней. Провела рукой через ткань трусов.

Макс резко вздохнул и выпрямился, накрывая мой рот своим.

Его руки огладили мои бедра, перешли на талию, пальцы поддели тонкую ткань домашних обтягивающих шортиков и потянули ее вниз.

Я свела бедра:

– Что, прямо тут? – Я смотрела в его бесстыжие темные глаза.

– Нам же нужно следить за твоими печеньками… – он развернул меня спиной к себе и освобожденный член начал тереться об меня сзади, а Макс все наглее вжимался в меня. Мне приходилось сильнее упираться в плиту руками и оттопыривать задницу, чтобы не коснуться горячей дверцы духовки.

Стремительно прошуршал презерватив: похоже, у сударя было много тренировок!

– Держись крепче, сахарная фея… Если я сейчас тебя не трахну, и нам в очередной раз помешают твои выкрутасы, я просто взорвусь!

Он приспустил мои обтягивающие пижамные шортики, под которые и не предполагалось надевать белья. Можно подумать, я его ждала.

Если бы я его ждала, я бы вообще не стала одеваться, и соседи получили бы полное удовольствие у своих окон!

Приподнялась на цыпочки, выгнула спину, нетерпеливо вертя задницей, и он вдвинул в меня член с протяжным:

– Бляяяяяаааааа…

Я закусила губы, чтобы тоже не заорать от наполнившего меня ощущения его плоти, его живой и мощной силы, с которой он начал двигаться, с размаху ударяясь в мои бедра. Резко и быстро, наполняя собой, утоляя первую жажду, самое острое иссушающее чувство нужды, родившееся в темной кладовке под шепот о сексе с незнакомцем.

Может быть, у него родилось и раньше. Я же не знаю, почему он пошел за мной.

Но больше суток лихорадка только распалялась, не затухая от оргазмов от его языка и пальцев, напротив – это было как тушить бензином костер.

А сейчас – да, спасибо, что выплеснули в него стакан воды…

Макс прижимал меня к себе. Одна его рука мяла мою грудь, то и дело пропуская между двумя пальцами соски, другая лежала на лобке, вдавливая меня в его пах так плотно, что резкие движения будто протыкали меня насквозь.

– Если я сейчас кончу, это будет самое бездарное бесконечное время ожидания в мире, – вдруг прохрипел он, выходя из меня.

– Чтоааааа? – Я даже оглянулась, чтобы убедиться, что ощущения меня не обманывают.

Макс прижал меня спиной к себе, медленно и долго выдыхая. Уткнулся мне в шею, накрыл губами и прошелся там языком по кругу, а потом засосал кусочек кожи, оставляя фиолетовую метку.

– Эй, ты что? – Я попыталась вывернуть голову, чтобы ее увидеть. – Ты совсем, что ли? Мне засосы со школы никто не ставил.

– Это будет твое наказание… – его грудь ходила ходуном, член по-прежнему стоял, но он пережидал паузу. – У тебя есть кто-нибудь, кому нельзя их показывать?

– Нет…

– Тогда готовься…

Он захватил меня с собой, отходя к застеленной кровати. В студии что удобно – все близко. Где спишь, там и работаешь… И трахаешься тоже.

Он выпустил меня на три секунды – ровно, чтобы стянуть с себя джинсы и футболку с рубашкой, а потом устроился полусидя на моей разобранной кровати, прислонившись к стене. Меня он бесцеремонно подтащил поближе, заодно окончательно стаскивая шортики.

– Иди сюда… – он притянул меня, но остановил, не дав прислониться. – Стой.

Его ладони с растопыренными пальцами накрыли мою грудь, грубо стиснули, и Макс снова втянул воздух сквозь сжатые зубы.

Я поставила колени по обе стороны от его бедер над боевито торчащим членом, ничуть не утратившим свой задор.

– Насаживайся.

Я расставила ноги шире и начала опускаться, глядя прямо в его глаза с расширившимися зрачками, занявшими почти всю радужку. Когда головка члена коснулась входа в меня, он притянул меня к себе, заставляя лечь ему на грудь.

Дотронулся до шеи языком и повел влажную горячую дорожку, одновременно контролируя скорость, с которой я впускала его в себя. Когда он вошел до конца и уперся внутри, вызвав у меня короткий тяжелый стон, Макс сжал зубы, оставляя на коже полукруглую отметину.

– Ты еще и укусы будешь оставлять?

Я поерзала, привыкая к ощущению заполненности внутри, и оперлась ладонями на его грудь. Он лежал подо мной такой вальяжный, красивый как бог, с растрепанными выгоревшими волосами – я и не помнила, когда последний раз была в постели с таким красавчиком.

– Я бы тебе и маячок вживил, и ошейник надел с коротким поводком, чтобы не сбежала.

– Разве тебе не понравилось меня ловить?

Он прошелся взглядом по моему телу так нагло, что захотелось прикрыться.