Сладкое поражение

Анджеле ее родственница показалась восхитительной. Она выглядела так элегантно и держалась с таким достоинством, что Анджеле очень захотелось стать похожей на нее. Но в тот момент она с особой остротой осознала, насколько сер и непригляден ее собственный вид.

– Анджела Салливан, – произнесла леди Палмерстон, словно констатируя для себя этот факт. – Я ждала тебя. Присаживайся и выпей чаю.

Она указала на поднос. Анджела села и с радостью налила себе чашку, гадая, что же этой женщине о ней известно.

– Наверное, вам написала леди Бэмфорд. У меня в саквояже еще есть рекомендательное письмо от нее.

– Нет, я ожидала твоего появления у себя… – Леди Палмерстон немного помолчала и добавила: – Вот уже шесть лет.

– Простите?

Почему она ждала ее эти шесть лет? Ведь шесть лет назад ее репутация была погублена.

– Твоя мать писала мне о том, что произошло с тобой. Так, значит, ты предпочла жизнь в монастыре? Интересный выбор.

– Тогда я не думала, что у меня есть выбор, – пояснила Анджела.

– Тем не менее, в конце концов, ты образумилась.

– Это с какой стороны посмотреть. Возможно, напротив, потеряла остатки здравого смысла.

– Ха! Такое со всеми иногда случается. – Она улыбнулась, в ее глазах мелькнула легкая тень грусти, но потом ее лицо опять стало серьезным. – Ты, конечно же, останешься здесь.

– Мне не хотелось бы причинять неудобства…

– Чепуха. У меня достаточно большой дом, а тебе, как я понимаю, идти больше некуда.

– Но расходы…

– О таких вещах в приличном обществе не говорят, – решительно прервала ее тетя. – Даже не думай об этом.

– Извините, но я так долго жила в монастыре, что совершенно отвыкла от мирской жизни.

– Да, похоже, – согласилась леди Палмерстон, оглядывая ее простенькое серое платьице. – Поход к модистке совершенно необходим. В таком наряде я не могу представить тебя свету.

– Я не могу выходить в свет.

– Интересно почему?

– Моя репутация погублена. Вы об этом знаете.

– Прошло шесть лет. Это практически целая жизнь. Ты даже не имеешь представления, какие серьезные скандалы происходили за это время. Уверяю тебя, никто даже не вспомнит.

– Но вы же вспомнили.

– Бог наградил меня превосходной памятью, какой мало кто может похвастаться в моем кругу. Первое, что мы сделаем, – купим тебе новые наряды. И, пожалуйста, не воспринимай это как благотворительность. Просто я не могу видеть то убожество, которое на тебе сейчас, и обязана позаботиться о твоем внешнем виде. А потом мы начнем выходить в свет и найдем тебе мужа.

– Леди Палмерстон, я не хочу искать мужа. Я поставила крест на мужчинах.

– Несчастная любовь, не так ли?

– Как вы догадались? – спросила Анджела, буквально поперхнувшись глотком чая.

– Так говорят практически все, оставшись с разбитым сердцем. Время от времени это случается с каждой из нас. Но не стоит бояться, эта болезнь не смертельна.

– Вы меня утешили, – сухо произнесла Анджела. – Мне совсем не хотелось бы скончаться прямо здесь, в вашей гостиной.

– Мне бы тоже этого не хотелось. Слишком много хлопот. Леди Палмерстон сделала еще глоток. Анджелу вновь заинтересовал стол, на котором в беспорядке лежали газеты. Она обратила внимание на название одной из них.

– Это номер «Лондон уикли»?

– Конечно. Это Библия светского общества.

– Значит, у этого издания вполне приличная репутация?

– Абсолютно. Это самая модная, самая читаемая газета в Лондоне. Советую тебе полистать ее, если хочешь иметь представление о светской жизни Лондона.

– Вообще-то мне предложили работу в этой газете в качестве иллюстратора.

– В самом деле? – Леди Палмерстон со звоном поставила чашку на блюдце.

Анджела рассказала о встрече в экипаже днем. Леди Палмерстон громко рассмеялась.

– Мы отправимся туда с визитом, как только у тебя будет приличный вид. Подумать только! Моя племянница будет иллюстрировать «Лондон уикли»! Ты знаешь, это мое любимое издание. Да, ты должна остаться у меня, и я тебе помогу – в одной из комнат мы устроим рабочий кабинет.

– Спасибо, леди Палмерстон, – только и смогла вымолвить Анджела. Рабочий кабинет! Об этом она даже и мечтать не могла.

– Называй меня Дорой. И ты должна показать мне свои рисунки.

Анджела незамедлительно выполнила просьбу тетушки, она была ей так благодарна за доброе отношение. Есть где остановиться, наряды, рабочий кабинет! Она ни на секунду не задумалась о том, что подумает о ее рисунках тетушка, но напрасно. Когда леди Палмерстон открыла наугад одну из страниц, ее глаза широко раскрылись, а брови взлетели на недосягаемую высоту.

Анджела заглянула на страницу, которая так заинтересовала тетю, и прикусила губу. На рисунке красовался почти обнаженный Филипп.

– О нет, ты ведь не могла… – пробормотала леди Палмерстон.

Она определенно узнала Филиппа. Она прищурилась и поднесла изображение ближе к глазам, Анджела видела, что она внимательно рассматривает все детали – мускулы на груди, руки. Ох уж эти руки!

– Именно так, – ответила Анджела с вздохом. Отпираться было бесполезно. Это не смог бы сделать даже самый талантливый актер на свете.

– Но как? Когда? Где?

– Он был ранен, и его принесли к нам в монастырь. Мне поручили ухаживать за ним. Думаю, я слишком добросовестно выполняла свою задачу.

– Мне очень жаль. Но позволь мне кое-что уточнить. Филипп Кенсингтон? В монастыре?

– Да. – Несмотря на свои переживания, даже Анджела не смогла удержаться от улыбки.

Губы леди Палмерстон скривились. Потом ее глаза увлажнились. Затем она расхохоталась. Прошла целая минута – Анджела отметила это по часам на каминной полке, – прежде чем леди Палмерстон успокоилась.

– Странно, что этот монастырь не сгорел дотла. Он уцелел? Ведь не в этом причина твоего отъезда?

– Вообще-то крыша часовни и в самом деле загорелась, когда в нее ударила молния, – ответила Анджела с вымученной улыбкой.

– М-да, – проговорила леди Палмерстон и хихикнула. – На самом деле это не смешно. Ирония судьбы.

– Полагаю, что да. Правда, он помогал ремонтировать крышу.

– Он… что?

– Он работал вместе с деревенскими жителями, делал новую крышу. Ему нужно было заработать денег, чтобы добраться до Лондона.