Сладкое поражение

Филипп задумался.

Протянув руку, Анджела накрыла его ладонь. Он взял ее руку, провел большим пальцем по ее ладони, а потом их пальцы переплелись.

– Мой отец написал мне письмо незадолго до своей кончины, – сказал Филипп. – Я обнаружил его совсем недавно.

– О чем?

– Он пишет, что ему не хотелось бы, чтобы мне довелось испытать чувство вины, какое пришлось испытать ему.

– А ты испытываешь? – спросила она. Сначала Филипп застенчиво улыбнулся ей, но потом на его лице появилась хорошо знакомая озорная улыбка.

– Ну, в данный момент я сожалею о том, что мы не уединились в комнате. Но еще больше я жалею о том, что сделал замечание леди Палмерстон по поводу ее обязанностей наставницы. Если бы не это, мы могли бы оказаться с тобой в одной комнате.

– Я страстно хочу тебя. Но так будет лучше.

– Анджела, почему ты так терзаешь меня? – В его вопросе не было ни раздражения, ни отчаяния. Это был простой и откровенный вопрос.

Господи! Она совершенно не хотела терзать его, она просто страшно боялась.

– Почему? Потому что обычно ты оставлял своих женщин, потому что меня бросили уже дважды. Я боюсь, Филипп. Однажды я уже потеряла тебя, второй раз я этого не переживу.

– Но я уже совсем не тот человек, каким был раньше. Благодаря тебе я изменился. Возможно, я еще не стал по-настоящему хорошим, но я стараюсь.

– А вдруг одна из твоих бывших женщин все еще любит тебя, и ты ответишь ей на чувство, или вдруг у тебя будет приступ порядочности, и ты решишь исправить причиненное некогда зло?

– Сомневаюсь. Но это была твоя идея, не забывай.

– Я помню. – Анджела вздохнула. – Мне просто нужно время. Мне необходимо обрести уверенность, которой у меня пока нет.

– О, Анджела, – прошептал он, – я даже не знаю, что тебе сказать!

И это была правда. Если бы существовали какие-то волшебные слова, он бы сказал их. Но он не знал, помогли бы они. Было ясно только одно: нельзя сдаваться и уходить.

Количество посетителей значительно увеличилось, многие были уже крепко навеселе. Группа мужчин в дальнем углу затянула непристойную песню, перекрывая все другие голоса.

– Следует больше пить, когда не знаешь, что сказать. В этом напитке есть что-то, что заставляет меня говорить лишнее. И этих мужчин тоже.

Анджела сделала еще один глоток и посмотрела в сторону пьяной компании.

– Это называется алкоголь. Ну ладно, думаю, нам пора. – Филипп встал и, поддерживая Анджелу под руку, повел ее к выходу.

– Так рано?

– Если ты выпьешь еще, ты опьянеешь и начнешь ко мне приставать самым неприличным образом, а я не смогу сопротивляться.

Почти так все и произошло.

Они стояли в коридоре перед дверью, ведущей в спальню, которую она из-за нехватки свободных комнат делила с леди Палмерстон. Филипп намеревался ограничиться скромным поцелуем в щеку, пожелать ей спокойной ночи и отправиться в свою комнату, чтобы остаться там, в мучительном одиночестве. Но Анджела повернула голову и поймала его поцелуй губами.

Он не сопротивлялся. А разве он когда-нибудь говорил «нет»? И как он мог сказать это сейчас, когда держал в объятиях женщину, которую любил и так страстно желал? И эта женщина хотела его не меньше.

Это был поцелуй, которого стоило ждать и ради которого стоило страдать.

Одной рукой он обхватил ее голову, второй обнял за талию. Анджела прижалась к нему всем своим соблазнительным телом. Он застонал, когда она, не совсем твердо держась на ногах, потерлась о его эрегированное естество. Филипп сделал шаг назад, чтобы прислониться спиной к стене.

Эта женщина действовала на него так, что он едва мог стоять.

Он положил одну руку ей на спину, другую чуть ниже и привлек ее к себе.

Эта женщина растапливала его решимость и ставила под сомнение его самые честные намерения. Она вздохнула и обхватила его лицо своими ладонями, и ему ничего не оставалось делать, как целовать ее. Да он ничего другого и не хотел. Хотя…

Теперь в нем говорили только самые примитивные инстинкты, и говорили они следующее: женщина, которую он желал, была в его объятиях; свободная постель здесь, совсем рядом. Он стоял, прислонившись спиной к двери своего номера, или его комната была слева?

Он не может этого сделать. Она в опьянении, и не только от его прикосновений.

– Мне не страшно, когда я тебя целую, – призналась Анджела.

– Так не останавливайся, – прошептал он.

Конечно, он может. Он, Филипп Кенсингтон, известный законченный негодяй, держит в руках женщину, испытывающую желание, а в его комнате стоит широкая постель. Он делал это раньше, может и сейчас.

Но он не должен. Не теперь. И не так, как он делал это раньше. Она заслуживает лучшего.

Он прекратит это, пока дело не зашло слишком далеко. Еще секунда…

Реальность напомнила о себе в виде громких пьяных мужских голосов, пронзительного смеха женщин и шагов нетрезвых людей, поднимающихся по лестнице. Филиппу пришло в голову, что он должен продолжать целовать Анджелу, пока их не увидят, пока его не застанут в компрометирующей ситуации.

На этот раз он не сбежит. А если побежит, то только к алтарю.

Но ведь именно этого от него все ждут, не так ли? Застигнуть Филиппа Кенсингтона в компрометирующей ситуации. И тут его поразила одна мысль: именно потому, что все о нем такого низкого мнения, он не должен подтвердить их подозрения.

Он прервал поцелуй. Леди Палмерстон открыла дверь, к которой он прислонился. Она подняла брови, глядя на шумную компанию, идущую по коридору. Гуляки извинились и притихли.

Леди Палмерстон бросила на него многозначительный взгляд, Филипп пожелал дамам спокойной ночи и удалился в свою комнату. Один.

Они не направились в Гретна-Грин для заключения поспешного брака, как вначале предположил Лукас, когда увидел, что Анджела, Филипп и леди Палмерстон отправились в дальнее путешествие. Конечно же, нет. Кто же сбегает вместе с наставницей?

Он последовал за ними в захолустную деревушку, находившуюся в одном дне пути от Лондона. Он не мог представить, что могло привести их сюда, разве что необходимость отдохнуть перед дальней поездкой.

Они сняли две комнаты на постоялом дворе. Лукас, находившийся в страшном возбуждении, остановился в захудалой таверне в нескольких милях от дороги. Вернувшись в деревню, он в результате осторожных расспросов узнал, что приезжие посетили миссис и мистера Эндрюс – уважаемую супружескую чету с кучей детишек и большим участком земли, предметом зависти многих соседей.