Сладостная ярость

Трэвису показалось, что по лицу пастора Олдрича пробежала гримаса. Сэм совсем смешалась и не знала, что на это ответить.

— Вы очень добры, миссис Олдрич, — взял ситуацию в свои руки Трэвис, — но в этом нет особой необходимости.

— Ах, ведь я тоже хочу внести свой вклад в перевоспитание мисс Даунинг! — воскликнула Альма. — Я тоже хочу приложить свои скромные усилия в обучение мисс Даунинг. Разве я не имею на это права?

— Знаете ли… — начал было Трэвис, а Сэм покраснела до корней волос и желала только одного — испариться в воздухе.

— А что, — вставила вдруг Элси. — Что в этом плохого? — И пробормотала себе под нос, но достаточно громко, чтобы он слышал: — Если на то будет воля Божья, это пойдет всем на пользу и спасет наши уши в будущие воскресенья.

Гулянье, состоявшееся в тот день после службы, стало еще одним испытанием для Сэм, но Трэвис настоял на том, чтобы она обязательно в нем участвовала:

— Так ты познакомишься со многими людьми, и они к тебе присмотрятся. Но прошу, веди себя прилично. Если хочешь спасти свою шею, ты должна кое с кем в городе подружиться.

Среди публики, разодетой во все самое лучшее, Сэм снова выделялась как белая ворона. Да, платье, которое купила ей Элси, вполне годилось для будней, и Сэм, вероятно, так никогда бы и не узнала разницу между обычным платьем и праздничным, если бы не увидела в тот день нарядно одетых молодых дам. Если женщины постарше носили темные платья, то девушки одного с Сэм возраста одевались поярче, их туалеты были украшены вышивкой и лентами. Кружевные рюшки и оборки на юбках переливались всеми цветами радуги, когда девушки собирались группами, чтобы посплетничать и посмеяться.

Все их разговоры в тот день крутились вокруг Саманты Даунинг, пленницы начальника полиции Кинкейда. Когда Трэвис подводил ее то к одному, то к другому жителю Тамбла, за ними тянулся хвост шепотков. В основном из уважения к должности Трэвиса никто в его присутствии не осмеливался оскорбить Сэм, но когда процедура знакомства закончилась, Сэм так и не получила ни одного приглашения присоединиться к какой-либо группе. Она стояла в компании Трэвиса, Элси и Альмы Олдрич и изо всех сил пыталась скрыть свой гнев и обиду.

Но это было еще не все. Подняв глаза, Сэм увидела приближающуюся к ним красивую молодую девушку. В полной уверенности в своей неотразимости она одарила Трэвиса ослепительной улыбкой.

Не обращая никакого внимания на Сэм, она протянула ему руку, затянутую в изящную перчатку, и промурлыкала:

— Трэвис! Не стыдно ли вам, вы совсем забыли обо мне! Я могла обидеться и вообще не прийти сюда.

Ее розовые губы сложились в призывную улыбку, которая полностью опровергнула ее упреки и вызывала у Сэм неодолимое желание двинуть кулаком прямо в лицо этой женщине. Сэм и сама не знала, почему у нее вдруг появилась такая мысль. На нее нахлынула истинная ненависть к этой даме, яростное чувство ревности, возникшее внезапно и. заставшее ее врасплох. Никогда еще за все свои семнадцать лет Сэм не испытывала такого.

— Послушайте, Нола, вы ведь знаете, я в этом не виноват. — Трэвис говорил ровно, спокойно, и это так удивило Сэм, что она широко раскрыла глаза. — С того дня, как произошло ограбление банка, я был очень занят и никак не мог найти время, чтобы съездить к вам на ранчо.

— Да, я слыхала об этом, — нежным голосом произнесла Нола и бросила уничтожающий взгляд на Сэм. — Вот это и есть та самая маленькая преступница, которая занимает все ваше время? — Нола презрительно оглядела Сэм с головы до ног и фыркнула: — Я слышала, что она живет с вами в одном доме.

Миссис Олдрич ахнула, почувствовав оскорбительный смысл в словах Нолы. А Элси немедленно стала на защиту Сэм:

— Да, Сэм живет в доме Трэвиса, где также живу и я.

— Ах, мне не нужно это объяснять, — небрежно махнула рукой Нола, посылая Трэвису еще одну обворожительную улыбку. — Ведь я уверена: у Трэвиса есть на это свои причины.

— Не могу же я держать Сэм в тюремной камере, Нола, — сказал Трэвис.

— Нет, конечно же, нет, — нежным голосом согласилась Нола. Но когда она вновь оценивающе посмотрела на молодую девушку, стоящую перед ней, ее взгляд снова стал холодным. — Как вы сказали? Сэм? — Ее голос звучал как колокольчик. — Надо же, какое странное имя!

— Это уменьшительное от Саманты, — пояснил Трэвис, слегка нахмурясь, — его начало задевать поведение Нолы. Он никогда не видел, чтобы Нола вела себя подобным образом, и это совершенно обескураживало его.

— Да? Но, по-моему, Сэм подходит ей гораздо больше. Вы согласны со мной? — спросила Нола. Ее губы сложились в улыбку, хотя глаза стали злыми.

Оставив этот вопрос без ответа, Трэвис сказал:

— Кстати, Нола, я хотел вас кое о чем спросить. Не согласитесь ли вы приходить раза два в неделю ко мне, чтобы научить Сэм, как должна вести себя настоящая леди?

Надо отдать Ноле должное — ее улыбка пропала только на мгновение. Какую-то долю секунды она выглядела так, словно подавилась пушечным ядром, но быстро восстановила самообладание.

— Конечно, Трэвис! Я почту за честь выполнить вашу просьбу! Я просто счастлива! — выпалила она одним духом.

— Нэн Такер учит Сэм тому что она пропустила в школе, а Элси показывает ей, что должна уметь девушка по хозяйству, — продолжал объяснять Трэвис. — Даже миссис Олдрич была так любезна, что сама вызвалась давать ей уроки пения. Но когда дело касается тонких материй, как должна вести себя настоящая леди, лучшей наставницы, чем вы, я просто не найду.

Сэм не верила своим ушам! Какая наглость со стороны этого недоумка. Стоит здесь и говорит о ней так, словно она неодушевленный предмет, распустил слюни, лишь бы угодить этой девице! Еще никогда в жизни Сэм не видела ничего более отвратительного, и никогда в жизни ей так не хотелось столкнуть лбами эти две головы, как сейчас. Даже Элси, судя по ее виду, пришла в полное негодование. Ведь у него не хватило элементарного такта представить девушку как полагается. Сэм и то научилась понимать такие простые вещи.

К счастью, она не успела сказать Ноле и Трэвису все, что она о них думает. Элси своевременно отвела ее в сторону, извинившись перед присутствующими.

— Пойдем выпьем лимонаду, надо остудиться, — сказала экономка, сморщив нос. — Сейчас и я готова дать Трэвису Кинкейду хороший пинок в зад, куда явно переместились его мозги. Ох уж эти мужчины! — презрительно фыркнула она. — Клянусь, они все слепые, как летучие мыши. Что он видит в этой особе, не пойму, хоть убей, да еще имеет глупость уговаривать ее, чтобы она учила тебя хорошим манерам. Когда Господь раздавал мозги, Трэвис, видимо, проспал это событие.