"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)
Шрифт:
Встречаясь с В.А. Белли в пору отчаянной борьбы с бюрократами издательства "Судостроение" за издание своей монографии "Крейсер "Варяг", автор был еще не готов задать адмиралу множество всех тех вопросов по истории флота, которые явились много позднее. Время было потеряно, и сегодня уже нельзя уточнить, принадлежало ли мнение об окраске кругу офицеров-участников войны и гардемаринов или оно сложилось в более позднюю пору, когда адмирал был преподавателем в советской военно-морской академии. Справедливость этого мнения, конечно, неоспорима, но нельзя же не заметить, что и современники Цусимы, и люди более поздних поколений могли настаивать на полезности черной окраски как наиболее подходящей для маскировки во время ночных минных атак. Демаскирующий эффект желтой окраски верхних частей дымовых труб сторонников этого мнения почему-то не смущал. Не оставил ВА. Белли и упоминания о мнении офицеров и гардемаринов (особенно кораблестроителей) относительно тех германских
В 8 ч 55 мин утра 29 августа, завершив 5-дневную стоянку в Киле и пополнив все запасы, корабли отряда, следуя за головным "Богатырем", снялись с бочек и проложили курс на север в пролив Большой Бельт.
Здесь в узких, но исторически великих водах, в горле Балтийского моря в продолжение Великой Северной войны 1720-1721 г. совершались подчас необъяснимые, поддерживаемые действиями своих флотов, хитросплетения политики и войн ведущих тогда северных держав: России, Дании, Швеции, Англии, Польши, Саксонии. Здесь, у стен Копенгагена к походу на Борнхольм в 1716 г., под штандартом Петра I, готовился соединенный флот четырех держав, состоявший из более чем 800 кораблей и судов. Именно в этих водах явлением своей реальной силы утверждалось перед Европой величие России как новой морской державы. В этих же водах к броску через Атлантику в 1863 г. готовились корабли знаменитой "американской экспедиции" русского флота – яркого вклада России в историю применения флота как инструмента международной политики. Здесь в октябре 1904 г. для похода на Дальний Восток сосредотачивались эшелоны 2-й Тихоокеанской эскадры.
Выйдя на простор проливов Каттегат и Скагеррак, возобновили перестроения, днем 30 августа шли строем фронта. На границе пролива и Немецкого моря рулевым была дана историческая команда: "Лево руля". Следуя ей (тогда команды отдавали по положению румпеля, а не пера руля), корабли повернули на север вдоль берегов Норвегии. Корабли шли в свои, лежащие за Полярным кругом мурманские воды, и выбор этого маршрута составлял подлинный патриотический поступок организаторов плавания. Именно в этих, далеких от океанских столбовых дорог, малоизведанных, и благодаря Гольфстриму, незамерзающих северных водах должно было состояться становление нового поколения возрождающегося флота.
Путем, знакомым лишь кораблям норманнов, осколкам спасавшейся в 1588 г. вокруг Англии испанской Непобедимой Армады, да и одиночным кораблям и судам последующих веков, теперь должно было пройти первое соединение броненосного флота (о подробностях этого пути сказано в работе автора "Линейный корабль "Цесаревич", ч. II, С.-Пб, 2000). 6 сентября прибыли в Берген в исключительно тяжелых условиях. Дожди и шквалы первого дня сменились мощными зарядами со снегом. Преодолевая непроглядную пелену не раз набрасывавшейся на корабли пурги, цепко отлавливая являвшиеся строго по счислению неясные силуэты и огни никогда еще не виданных норвежских, а затем и отечественных маяков, корабли упорно пробивались к отечественным берегам, ночью, чтобы не разлучаться, обменивались позывными, освещая прожекторами облака. Свой высший класс снова подтвердила всегда безукоризненно работающая гидрографическая служба. 8 и 9 сентября, испытывая сильнейшую качку, заставившую отменить гардемаринскую стрельбу в море по щитам, корабли продолжали идти строем фронта. "Слава" занимала место правофлангового корабля-управителя.
Утром 10-го с "Цесаревича" по линии передали приказание иметь выпущенными воротники на бушлатах – все готовились к встрече с соотечественниками. В точно предусмотренное время увидели по курсу пароход местной администрации "Мурман". Следуя за ним, в 14 ч 30 мин вошли на внутренний рейд бухты Печенга – в Девичью заводь.
44. На русском севере
Во всей своей первозданной красоте, величии северной природы и необозримости просторов являли себя морякам северные пределы России. Ни с чем не сравнимое чувство гордости за свое отечество охватывало людей при этом новом открытии своей страны. Только в необъятной России с ее берегами трех океанов и тринадцати морей можно было вот так – совершив долгое пограничное плавание, снова оказаться на Родине, и притом в другом климатическом поясе. По справедливости И.Ф. Бострем мог считать это плавание одним из достойнейших дел своей жизни. Недолгим было пребывание отряда в водах русского Севера (надо было успеть вернуться ко времени завершения программы обучения на учебных отрядах Балтийского флота), но по насыщенности впечатлениями, полезными уроками
и добрыми делами эти дни не имели себе равных.Душевное отдохновение, чувство просветления и надежды на светлое будущее Отечества принесла всем эта экспедиция. Поочередно (группами с каждого корабля с участием 8 офицеров, всех гардемаринов и по 50 человек команды) посетили знаменитый Трифоно-Печенгский монастырь. Праведник Трифон основал его в 1533 г. среди лесов и холмов в глубине материка (17 верст от моря) на реке Печенга. Дотла разоренный шведами в 1590 г. (почти все обитатели, в числе 116 человек, как о том свидетельствовали норвежские летописи, были перебиты), монастырь был восстановлен на прежнем месте в 1869 г. С тех пор оставался неиссякаемым источником русской культуры и русского просвещения на Севере.
Вместе с образцовым хозяйством и ухоженной территорией, моряков поразила и великолепно оборудованная школа с высокими светлыми комнатами, коллекцией географических карт и репродукций картин из истории, "волшебным фонарем", пианино и обширным собранием общеобразовательных книг и сочинений классиков русской литературы. Благородный патриотический труд монастыря моряки поддержали материально: из Кронштадта решено было прислать отслужившую срок корабельную динамо-машину, а в Норвегии (по подписке, проведенной на отряде) заказать моторный рыболовный бот.
Трогательна была инициатива колонистов Печенгского общества Мурманской волости, решивших свой поселок Ханс-Свенсен переименовать в "Эскадренный". Было, однако, понятно, что один единственный очаг культуры и просвещения был не в силах преобразить обширный Мурманский край, который по своему культурному и экономическому развитию бесконечно далеко отставал от соседних норвежских территорий. Созданная еще в 1896 г. в Петербурге "Северная комиссия", а затем "Комитет помощи поморам русского севера" уже тогда предлагали обширную программу развития края, и И.Ф. Бострем мог, наверное, всецело их поддержать. Но перемен к лучшему не происходило.
За время недельной стоянки в Печенгской бухте гардемарины, кроме экскурсий в монастырь, были заняты стволиковыми стрельбами из башенных 6-дм орудий. Вечером, удивляя редкое окрестное население, практиковались в боевом освещении. Проводили шлюпочные и сигнальные учения, на берегу – тренировку подрывных партий и стрельбу из пушек Барановского. По приказанию командующего со "Славы" на пароход "Мурман" передали две 37-мм пушки с патронами и принадлежностями. 14 сентября украшением рейда стало легкое белоснежное суденышко под каким-то непонятным флагом. Но это была не яхта "Дункан" из романа Жюль Верна и не прогулочный крейсер заокеанского миллионера.
Лишь вглядевшись, можно было заметить, что две склоненные к корме легкие мачты-однодревки носили на себе грузовые стрелы, а изящный клиперский форштевень с легким украшением под бушпритом был хорошо усиленным ледорезом. Удлиненная рубка служила не апартаментами богатого путешественника, а вместилищем научной лаборатории. Ненужная для праздной яхты, располагалась на корме мощная траловая лебедка, а по бортам красовались промысловая дуга (для работы с тралом) и разного рода изогнутые балки (вроде шлюпочных) для спуска за борт разного рода сетей и научных приборов. Корабль имел даже дифферентную цистерну для продавливания льдов при действии корабля в качестве ледокола. Прекрасно построенное на германской верфи по тщательно обдуманному русскому проекту, отлично проявившее себя в морях, 400-тонное судно несло имя "Андрей Первозванный". С особенностями этого научно-исследовательского судна специальной постройки и его замечательным, одухотворенным значимостью решаемых в море задач экипажем, гардемаринам предстояло еще познакомиться.
15 сентября с пришедшего с моря парохода местной каботажной линии "Император Николай II" приняли запас свежих овощей.
Утром 16 сентября, провожаемые снежными зарядами, корабли, имея головным "Богатырь" (за ним "Слава" и "Цесаревич"), вышли из Девичьей заводи. Пройдя на N, начали определять девиацию гардемаринских компасов, после чего, находясь в 19 милях на W от маяка Войди, построились во фронт и легли на курс норд-вест 83°. Нехватка времени заставила И.Ф. Бострема безостановочно миновать все побережье п-ов Рыбачий и Мотовского залива, чтобы успеть провести обследование Кольского залива. В почти постоянно налетавших шквалах с густым снегом, качаясь на океанской зыби ("Богатырь" валяло на 15°), днем миновали отечественные маяки Цып-Наволок (в 5 милях), а за ним Сеть-Наволок. На подходе к маяку Седловатому из строя фронта перешли в кильватер "Цесаревичу" и в 17 ч 20 мин при вдруг прояснившейся погоде, идя уже курсом зюйд-ост 13°, увидели вышедшие для встречи корабли. Свои позывные поднял транспорт "Бакан" – единственный в Ледовитом океане русский корабль, занятый охраной северных рубежей России. Сигналом по МСС приветствовал отряд пароход "Мурман". Держа курс на Палогубский маяк, "Цесаревич" и "Слава" в 7 ч 5 мин отдали якоря на 25 саж. глубине Екатерининской гавани. "Богатырь" прошел в губу Тюва. Корабль должен был проверить (что вполне удалось) возможность получения пресной воды для кораблей.