Слава богу, не убили

— Ты не о «Финстрое»?

— О нем, о нем. Поверь, что при желании и при удобном случае я могу без особой помпы обналить там и поболе трех лимонов…

— А! То есть ты, по мнению Пенязя, воспользуешься случаем, чтобы вообще раствориться с мешком бабла?

— И все будут так думать…

— А на самом деле — на дно Химкинского отправишься ты? Пенязь тебя туда отправит? — Кирилл не мог сдержать ухмылки. — Только как ему знать, где и когда тебя ловить с мешком?

Вардан помедлил.

— Пару дней назад мне донесли, — медленно сказал он, не оглядываясь на Кирилла, — что Пенязя видели вместе с членом правления «Финстроя». Моим давним приятелем. Согласись, связать это со странным интересом ко мне какого-то Балдаева было несложно. Ну а теперь все окончательно понятно…

— Ннну-ну… — только и оставалось промычать Кириллу. Все сказанное казалось ему не лишенным забавности, и он, кажется, подсознательно ждал, что Вардан сам сейчас поржет над своей шуткой. Но ржать тот и не думал.

— Так ты что, хочешь сказать, что Пенязь за полгода все это спланировал? И специально для этого меня к себе взял?

— Не специально для этого, конечно, — но именно для таких целей. Лох всегда пригодится тому, кто с серьезными варками связан. А ты, старый — ты вообще ценный кадр. Потому что Пенязю полностью доверяешь. Хотя с какого бодуна — для меня загадка…

— Хорошо… — промямлил Кирилл, в очередной раз охватываемый полнейшей неуверенностью ни в чем. — Предположим… Только на фига ты мне все это рассказываешь?

Они встретились глазами в зеркале. Во Вардановых по-прежнему не было ни тени юмора.

— Потому что на это твой Пенис точно не рассчитывает, — сказал он.

Повисло молчание. Кирилл в ожидании продолжения пялился в зеркало, надеясь снова увидеть Амаровский взгляд — но когда Вардан снова поднял голову, то глядел не на него, а назад на дорогу. Там замигал свет, послышалась сирена. Кирилл обернулся. Их нагоняли, как-то неправдоподобно быстро: пожарные? вип-кортеж?.. — оглушительно сигналя, плюясь в зеркала маячками и дальним светом. Вардан выругался и принял вправо — Кирилл видел, что то же спешат сделать прочие немногочисленные по ночному времени водители. Эти, с мигалками, были уже совсем рядом — шли хорошо за двести, причем как-то странно и опасно: гуляя по всем полосам, грозя если не влепиться друг в друга или в кого-нибудь, то перевернуться в любую секунду. Вардан матернулся еще короче и злей, сбрасывая скорость, прижимаясь к отбойнику — и тут же «кортеж» просвистал мимо, оказавшись не кортежем, а всего двумя приземистыми, спортивными и вроде неимоверно понтовыми тачками со спецсигналами на макушках.

В последний момент Кирилл подавился вдохом — одна из понтовых, поравнявшись с ними, вильнула вправо, прошла в каком-то метре от Амаровского «хаммера», заюзила с диким воплем шин и тормозов… Он окостенел, уже видя многократное кувыркание через крышу, расплескивающиеся стекла, брызжущие обломки — но лакированный агрегат вопреки законам физики удержался на колесах, лихо раскрутился вокруг своей оси, смачно хряснулся кормой об отбойник и замер. Какие-то отлетевшие части с клацаньем и звоном покатились далеко. Второй «спецмашины» уже не было видно.

С момента появления их обеих в Амаровских зеркалах прошло секунд семь.

Еще несколько мгновений Кирилл с Варданом молчали, потом хором разразились беспорядочным матом. Айсор газанул, резко затормозил возле неподвижного агрегата, обмахивающегося синим и красным светом. Горбатого, оплывшего, черно-серебристого — «бугатти» какое-нибудь?.. Кирилл такой «в натуре» видел, наверное, впервые в жизни. Он распахнул дверцу, подбежал, морщась от рвущихся в спорткаре супербасов, гадая о судьбе и личности спиди-гонщика.

Стекла в «бугатти» были опущены. На водительском сиденье Кирилл обнаружил и неплохо в свете близкого фонаря разглядел ледащего, не факт, что совершеннолетнего пацанчика с прихотливо раскрашенными волосами. Танцевально-эпилептические звуки гвоздили перепонки. Кирилл растерянно посмотрел на выбравшегося из «хаммера» насупленного неторопливого Хавшабыча. На пацана. Последний не шевелился, мертво уставившись перед собой. Кирилл нагнулся к нему — и убедился, что травмы ни при чем: глазки у вьюноша были совершенно пластмассовые, зрачки зияли, как фотодиафрагма в сумерках, а по мышиному личику самостоятельно ездила бесформенно-текучая, словно амеба, улыбка. Он был явно и именно обдолбан — хотя из салона шибало густым алкогольным перегаром. На правом сиденье вяло шевелилась какая-то девка — то ли полу-, то ли совсем голая, — никак не могущая разобраться в собственных длинных конечностях и длинных светлых, отблескивающих стразами волосах.

Медленно-медленно мышонок повернул бледную мордочку к Кириллу. Они глядели друг на друга в упор, но Кирилл совершенно не был уверен, что шумахер его видит — до тех пор, пока тот не засучил вдруг беспорядочно и конвульсивно обеими лапками; смысл мессиджа тут же прояснило донесшееся сквозь супербасы девичье, на грани членораздельности: «Пошел на ху-у-у-у-й!..»

Кирилл едва успел отпрыгнуть. Спортивный движок рявкнул, шины заверещали — несусветная тачила рванула с места, заложила поперек всех пяти полос каскадерский вираж и, набирая со взлетным гулом прежние сумасшедшие обороты, полыхая «люстрами», в считанные секунды исчезла в перспективе Кольцевой.

Шалагин расспрашивал его, слушал, разглядывал в упор и искоса — и все не мог составить окончательного впечатления, что за фрукт этот Балдаев.

Балдаев… Балдаева очень искал как свидетеля в конце прошлого сентября москв ач Дрямов из ГСУ. Выяснилось, что свидетель улетел в Лондон (Хитроу) в 15:00 двадцатого числа — в день обнаружения обгоревшего трупа в Третьем крайнем и меньше чем через двое суток после убийства на Старозаводской. Учитывая, сколько примерно ему требовалось времени, чтобы добраться из Рязани в Домодедово, учитывая, что о своем отъезде он даже мать проинформировал уже из Лондона, сложно было не сделать вывода о прямой связи между его срывом с места и этими трупами. По словам той же матери, на родину он не собирался — во всяком случае, в обозримом будущем…

Дрямов рассказал, что вместе с Амаровым пропал его шофер Калимуллин, затребовал образцы тканей обоих еще не закопанных под табличкой трупов и увез в лабораторию ДНК-анализа ЭКЦ. Результатов не было долго — сам же Дрямов потом проговорился, что у криминалистов несколько раз не сходилось: например, анализ образцов слюны с окурков Амаровских «житанок» показал, что курил именно «шашлык», обладатель платиновой пряжки из Третьего крайнего (тогда как всем было известно, что Радик-ЧОП вообще не курил аж со спортивной юности). Но — в конце концов установили, поднатужась, что обгоревший труп принадлежит все-таки Радику. С зарезанным на Старозаводской не установили ничего определенного — во всяком случае, по официальной московской информации. На вопрос, что тогда делать с идентификацией по базе отпечатков, поступил ответ, что базу проверяют на предмет следов компьютерного взлома.

Свое мнение по поводу этой версии Шалагин донес до Денисыча, но начальник только отчаянно сморщился: «Да какое тебе дело? Хотят, чтоб был Калимуллин — хер с ними…» Стал Калимуллин. Следственные действия, предпринятые для установления лица, совершившего преступление, результатов не дали. Если честно, то и действий-то никаких не было. А скоро подоспело и постановление о приостановлении производства в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Хачик со Старозаводской в китайском «найке» остался «Варданом Амаровым». Дело, естественно, тоже зависло. Правда, совсем затихарить это убийство не вышло, какие-то правозащитники пронюхали, прошла пара материалов в прессе, Денисычу покапали на мозги. Так что возвратившегося вдруг в Портленд Балдаева родина приняла в объятья. Дабы не расширять круг посвященных, дело передали старшему следователю Шалагину…