Слава

– А что, если мама не захочет дать десять грошей?
– спросил он на обратном пути.

– Не беда. Эта библиотекарша ничего не скажет. Вот к другой, если у тебя нет денег, и не подступись, а эта добрая, так для вида говорит, чтобы принес. А впрочем, коли ты человек честный, я тебе одолжу.

Олек работает на складе канцелярских товаров и получает шесть злотых в месяц.

– Не бойся, я и тебе работу найду. Вот устроюсь в книжный магазин, уступлю тебе свое место.

В этот вечер все читали: и отец, и мама, и Владек, а Маня показывала Вицусю и Блошке картинки и к каждой картинке придумывала рассказик.

– Только смотрите: книги не рвать, - поучал Владек. Вечер прошел быстрее, чем обычно.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Отец днем спит, а вечером уходит и возвращается только к утру. Он нашел работу в пекарне, где надрывает здоровье и зарабатывает так мало, что Владек теперь часто ходит голодный.

Владек никому на свете не признался бы в этом: ни маме, никому, потому что это стыдно - быть голодным. Но, когда он видит, что мало хлеба, он отрезает себе совсем тонкий ломтик. А когда мама наливает ему суп, он говорит: "Хватит", хотя суп так вкусно пахнет. И часто - ой, как это стыдно!
– Владеку вспоминаются бутерброды с повидлом, которые он ел на старой квартире. Мама никого теперь не уговаривает есть, даже Вицуся. А Владек делает вид, что ничего не замечает.

Неожиданно для Владека тоже нашлось дело.

В их доме лавочка. Хозяева лавочки - муж с женой. Она такая толстая, а у него деревянная нога.

Детей у них нет. Оба они не умеют ни читать, ни писать.

Однажды они попросили Владека прочитать им о преступлении, которое было совершено на их улице, похвалили его за то, что он так бегло читает, и дали ему шесть монпансье. Владек дал по две штуки Блошке и Вицусю, потому что Блошка и Вицусь маленькие, одну - Мане и одну - глухонемой девочке, которая ни с кем не играет, а только смотрит, как играют другие, и никто ее не прогоняет.

Владек еще несколько раз читал в лавке газету и несколько раз помогал подсчитывать выручку. Потом хозяин лавки и его толстая жена пришли к ним в воскресенье с визитом и сказали, что будут платить Владеку за подведение счетов пять злотых в месяц и что хотят взять себе насовсем маленькую Абу, потому что своих детей у них нет, а Абу уже не сосет грудь, и они могли бы ее удочерить.

Владеку всегда казалось, что он не любит Абу. Абу капризная, плакса, ничего не понимает и все хочет взять в руки, а как возьмет - так сразу испортит. А мама велит уступать ей, потому что она маленькая и глупенькая. Но раз она глупая, так пусть не надоедает и всюду не лезет. И Владек, бывало, часто злился на Абу, когда ему приходилось ее забавлять.

Однако, когда он услышал, что Абу собираются забрать навсегда, что он уже не будет ее братом, а господин без ноги станет ее папой, это показалось ему так страшно, Абу стала ему так дорога, что он бы ни за что на свете на это не согласился.

– Мама, я буду работать. Олек мне найдет работу... Нет, нет, не отдавайте Абу. Она такая маленькая! Ей будет грустно без Блошки и Вицуся! Я отдам ей свою картошку.

Владек совсем забыл, что он уже большой, заплакал и выбежал из комнаты. Во дворе он забрался на крышу погреба и все плакал и плакал и никак не мог успокоиться.

За что их бог так наказывает? Кофейни у них нет, в школу ходить нельзя, кошку бросили, бабушка уехала, папа надрывает себе здоровье...

И Владек все рассказал Олеку.

– Не реви ты, нюня, - утешал его приятель, - все великие люди были несчастными.

И он подарил Владеку цепочку от часов, на которой висел маленький глобус.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Завтра я в сарай не иду, - сказал Олек.

"Сараем" он называет склад, на котором работает, а хозяина своего зовет "стариком". Даже если хозяин молодой, его все равно зовут "стариком", - так уж повелось.

Олек идет завтра в детский очаг записывать младшего брата.

– И у тебя ведь есть малыши. Возьми их метрики, сразу всех троих и запишем. Да ты, наверное, опять не понимаешь?

Олек уже привык, что Владеку надо все объяснять.

Детский очаг - это школа для совсем маленьких детей; восьмилетних уже не принимают, потому что там даже буквам не учат. Дети рисуют, поют, плетут корзиночки и каждый день получают молоко, а два раза в год - подарки: фартучки или башмачки и пирожные.

– А впрочем, сам увидишь.

Какой этот Олек смелый! Прошел из передней прямо в комнату и показал Владеку, где он сидел, когда был маленьким и сам сюда ходил. Потом показал, какие картинки еще тогда висели на стенах, а какие после повесили. Потом отворил дверь в другую комнату, где столы и скамейки были повыше.

– Видишь? Это швейная мастерская. Здесь старшие девочки учатся шить и вышивать.

В это время в комнату вошла маленькая, худенькая женщина; она сразу узнала Олека и совсем не рассердилась.

– А, Олек, как поживаешь? Что скажешь новенького?

– Я пришел по важному делу. Надеюсь, вы нам не откажете. А это мой товарищ Владек, у него тоже двое детей!

Худенькая женщина подала Владеку руку, а он не знал, что с ней делать.

– Вот метрика моего брата, а эти две - детей моего товарища.

Худенькая женщина просмотрела метрики и покачала головой, потому что Вицусь был маловат для детского очага.

– Я за них отвечаю, - лез из кожи вон Олек.
– Вся тройка как на подбор, первый сорт... Вы уж не придирайтесь, товар отличный и по оптовой цене.

– Не паясничай, Олек, - сказала женщина.
– Зачем ты строишь из себя дурачка? Ведь ты умный мальчик.

Олек покраснел и замолчал, а заведующая простилась с ними, потому что пришли две женщины записывать ребят в очаг.

Владек очень любил своего товарища, но иногда ему было за него стыдно. Однажды в библиотеке Олеку даже пригрозили, что, если он не успокоится, ему не выдадут книжек.

И тогда так же вот сказали: "Не паясничай!"

Вообще Олек иногда умный и славный малый, а иногда ведет себя так, словно хочет, чтобы над ним потешались.

– Заведующая на тебя рассердилась, - начал Владек, чтобы прервать неприятное молчание.

– Ничего, помиримся. В воскресенье я поеду к тетке, нарву цветов и к букету приложу записку, а в записке напишу золотыми чернилами: "Прошу прощения".

Олек стал рассказывать о том времени, когда сам ходил в детский очаг.

– Заведующая очень добрая. А тут есть другой очаг, так я и собаку туда не пустил бы. Ни за что ни про что за уши дерут и линейкой по пальцам щелкают. Воспитательница там такая злющая, вредная.