Славянская мифология: эницклопедический словарь

Ко дню Б. приурочены многие обряды встречи весны. В Белоруссии молодежь забиралась на возвышенные места, на крыши бань, гумен, на поленницы дров и «гукала весну», иногда одновременно жгли костры — «палили зиму» или «грели весну».

У всех славянских народов с Б. связывается прилет птиц из ирия; в этот день встречали аистов, пекли лепешки в виде лапы аиста, дети выносили их во двор, подбрасывали и кликали аиста: «Бусню, бусню, на тебе галепу, дай мне жита копу!», затем их раздавали всем членам семьи или только детям, иногда подбрасывали в гнездо аистам (Полесье). У южных славян и на Карпатах Б. считается днем прилета или начала кукования кукушки, возвещающего весну. У русских на Б. выпускали птиц на волю, «чтобы они пели во славу Божию» и принесли счастье тому, кто их освободил.

С Б. у восточных славян начинается пахота, ибо «Бог благословил землю на сеянье». Часто в этот день ходят к пчелам. В Закарпатье хозяин на Б. не выходил из дома, чтобы пчелы не улетали из улья. Болгары и сербы окуривали ульи дымом от тлеющих тряпок и навоза, чтобы к пчелам не приближались змеи и мыши. В польском Поморье на Б. освящали пчел.

К Б. приурочены очистительные обряды, цель которых — отогнать и отпугнуть вылезшую из земли нечисть — гадов, насекомых, нечистую силу, болезни. В Болгарии женщины, иногда дети на Б. до восхода солнца или на закате обходили двор с медным тазом, били по нему ложкой и кричали: «Убегайте змеи, Благовещение вас задавит!» (Добруджа). Битьем в металлические предметы на Б. отгоняли змей и сербы, считая, что змея летом будет держаться от дома на таком расстоянии, на какое распространяется лязг металла. Змей отгоняли также огнем, поджигая мусор, тряпки, старую обувь, солому, конский и коровий навоз и др. В целях оберега применялись и задабривающие действия. Македонцы в р-не Велеса на Б. готовили змеям что-нибудь сладкое (благо), чтобы змеи были благи и не кусались. У южных славян запрещалось в этот день упоминать змей и ящериц, протягивать веревки, волочить что-нибудь по земле, продевать нитку в иголку, брать в руки иголку, веретено (Полесье) и т. п.

Для защиты от мух, блох и др. насекомых старались при еде не пролить ни капли и не уронить ни крошки. На Б. запрещалось подметать в доме и особенно выбрасывать мусор на огород или поле, т. к. считалось, что от этого разводятся сорняки. К очистительным обрядам относятся также умывание в источнике или реке на рассвете на Б. (сербы), побелка дома (украинцы, белорусы), мытье хлебной дежи (Полесье) и др.

Благовещенские костры считались защитой от болезней, сглаза и нечистой силы. Русские жгли соломенные постели, старые лапти, прыгали через огонь и окуривали одежду. Чтобы предохранить скот от эпидемий, сербы на Б. прогоняли его меж двух костров; в канун Б. в полночь гасили в очагах огонь и добывали «живой огонь».

На Б., как и в другие большие праздники, особенно опасались нечистой силы, защищались сами и оберегали скот. По верованиям болгар, на Б. самовилы и самодивы возвращаются из своих жилищ, где они пребывали со дня Усекновения. На Б. на рассвете они купаются в реках, источниках, колодцах, поэтому утром на Б. опасно ходить к воде.

К Б. приурочены магические ритуалы, гадания, предсказания здоровья, счастья, удачи, богатства, урожая, погоды и т. п. Заботились о том, чтобы в этот день быть здоровым, сытым, хорошо одетым, иметь при себе деньги, потому что так будет весь год (Болгария, Македония, Карпаты). У восточных славян в одну благовещенскую просфору запекали копейку, и кому такая просфора доставалась, тот считался счастливым и удачливым, ему поручали начинать сев или другие работы. Кусочки просфоры клали в семена, зарывали по углам поля от града и засухи, клали в первый сноп, в сусек, чтобы мыши не ели зерна; просфору брали с собой при засеве, привязывали к сеялке, использовали для лечения лихорадки и т. п.

Повсеместно соблюдался строгий запрет на любую работу в день Б. («На Благовещенье и птица гнезда не вьет»). Особенно строгим был запрет прикасаться к земле, «беспокоить землю» до Б. Нарушение запрета грозило засухой и другими бедами. Во избежание засухи и градобития запрещалось топить печь и готовить еду на Б., а также расчесывать волосы — иначе куры будут «расчесывать» грядки.

Лит.: Толстые Н.И. и С.М. Благовещение в славянских народных обрядах и верованиях // Введение в храм. М., 1998.

С.М. Толстая

БЛАГОПОЖЕЛАНИЕ — текст, содержащий пожелание добра, и ритуал его произнесения. Б. регламентирует и взаимоотношения между людьми, и контакты человека со сверхъестественными силами, способными обеспечить его благополучие. Важная особенность ритуала Б.
– участие в нем чужого, постороннего по отношению к данной семье (роду, социуму) человека (см. Свой — чужой).

Б. чаще всего исполняется в календарных обрядах, обрядах хозяйственного цикла, некоторых окказиональных ритуалах, в родинно-крестинном и свадебном комплексах.

Обязательный компонент Б. как ритуала, имеющего диалогическую основу, — вознаграждение за пожелание. В ответ на высказанное гостем Б. хозяин обязан был угостить его за столом, одарить продуктами, деньгами, вещами или ответным благопожеланием. В текстах Б. присутствует мысль о прямой зависимости судьбы и достатка в хозяйстве от вознаграждения ритуального гостя, ср. такие мотивы Б., как «дайте нам много, чтобы у вас было еще больше», «сколько вы нам подадите, столько мы вам пожелаем» и т. п. Поверье о том, что хозяину, одарившему ритуального гостя, Бог воздаст сторицей, определяло и поведение гостя, обязанного принять угощение, от которого нельзя было отказываться.

Сами тексты Б. очень сходны в разных славянских традициях, главным образом благодаря единству основных их структурных типов. Среди них побудительные формулы со словом «пусть» («Пусть у вас будет полная кошара овец»), пожелания, вводимые союзом «чтобы» («Чтобы сваты и свахи не выходили из хаты!»), и императивные формулы («Будь здоров, как вода, расти, как верба»).

Лит.: Агапкина Т.А., Виноградова Л.Н. Благопожелание: ритуал и текст // Славянский и балканский фольклор. М., 1994.

Т.А. Агапкина

БЛИЗНЕЦЫ — в народных представлениях носители одной судьбы, воплощение двойничества, связанного с отрицательной семантикой числа «два». В западной Боснии считали, что для семьи (дома) и для всего села плохо, когда рождаются Б., и лучше, когда один из Б. умрет и тем самым унесет с собой все несчастья, а оставшийся избежит беды. В Словакии нередко появление Б. воспринималось как позор или даже как кара за грехи. Широко известен запрет беременной есть что-либо «близнечное», сдвоенное, сросшееся: плоды, яйца с двумя желтками и т. п. Сербов Верхней Пчини не радовало рождение Б. в семье, но появление Б. у скотины оценивалось положительно, как признак того, что скот будет хорошо вестись и год будет урожайным. В некоторых болгарских зонах (Пловдивский край, Велико-Тырново) рождение Б. считалось счастьем, приносящим дому удачу, благополучие, урожай и приплод. В Полесье в одних местах полагали, что рождение Б. приносит радость и даже прибыль в хозяйстве, в иных, наоборот, считали, что «двойнята никогда не будут жить: один обязательно умрет» либо, если родятся Б., «отец или мать умрет». По некоторым представлениям, если рождаются Б.
– мальчик и девочка — счастья им не будет, они умрут, а если родятся Б.-мальчики или Б.-девочки, то они будут жить долго и счастливо. Отрицательная мифологическая сущность Б. ярко выражена в поверье, что Б. появляются в результате их зачатия в канун «дедов» (поминальных дней), т. е. в такие дни, когда запрещалась супружеская близость.

Вера в общность судьбы и души Б. сказывается в сербском запрете присутствовать одному из Б. на свадьбе своего брата (район Нового Пазара). У боснийских сербов (район Власеницы) этот запрет распространяется и на похороны, и поминки: присутствие на этих ритуалах брата — близнеца покойника грозит ему неминуемой смертью. Болгары считали, что смерть одного из Б. может повлечь смерть другого. По этой причине исполнялся «целительный» обряд «раздвоения» Б.: на пороге дома разрубалась топором монета, и затем половинку, упавшую на двор, зарывали в могилу умершего Б., а другую оставляли в семье (Панагюриште). В других болгарских зонах при погребении одного из Б. в могилу ложился побратим живого брата (сестры) и говорил: «Умерший тебе не брат (сестра), отныне я тебе брат (сестра)» либо выбрасывал камень и говорил: «Отныне этот камень тебе брат» (Тетевенско).

У сербов известна традиция называть Б. близкими или почти одинаковыми именами (Драго и Драгица, Стоян и Стоянка и т. п.), соответственно тезки могли выполнять в некоторых обрядах ту же функцию, что и Б. У сербов и болгар к Б. приравнивались иногда и т. н. одномесячники и однодневники, т. е. дети, родившиеся от одной матери или в одной семье (доме) в один и тот же месяц (день) или в один и тот же день недели. В случае смерти с ними нужно было совершать тот же обряд «раздвоения», что и с Б.