Славянская мифология: эницклопедический словарь

В других славянских традициях обряды с названием русалии, по этнографическим материалам XVIII–XIX вв., не зафиксированы, однако почти повсеместно у славян известен созвучный с этим календарный термин — Русальная неделя. По-видимому, он восходит к латинскому наименованию античного праздника роз (rosalia, rosaria), который отмечался в период цветения роз и включал обычаи поминовения безвременно скончавшихся молодых людей и возложения венков на их могилы.

У восточных славян к Русальной неделе приурочен обряд «проводов русалки» (варианты названий: «похороны русалки», «изгнание русалки»), распространенный в южнорусских областях и восточном Полесье: группа девушек выбирала из своей среды «русалку», надевала на нее венок или много венков (иногда всю увешивала зеленью) и в последний день Русальной недели поздно вечером выводила ряженую за село в ржаное поле или к реке, на кладбище, в лес; там с «русалки» срывали венки и бросали их в костер, в воду, за ограду кладбища, а затем разбегались с места «проводов», чтобы изгоняемая «русалка» не догнала и не навредила. Подобный сценарий «изгнания русалки» является ритуальным соответствием характерных для восточных славян верований о сезонном появлении на земле (в первый день Русальной недели) душ незамужних девушек или детей (называемых «русалками») и об их возвращении на «тот свет» в последний день этой недели (см. Русалка).

Лит.: Веселовский А.Н. Разыскания в области русского духовного стиха: Генварские русалии и готские игры в Византии. СПб., 1889. С. 260–262; Арнаудов М. Русалийски игри у българи и румъни // Студии върху българските обреди и легенди. София, 1972. С. 128–155; Златковская Т.Д. Rusalia — русалии: О происхождении восточнославянских русалий // История, культура, этнография и фольклор славянских народов: VIII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М., 1978. С. 210–226; Виноградова Л.Н. Русалии на Балканах и у восточных славян: Есть ли элементы сходства? // Балканские чтения-II: Симпозиум по структуре текста. М., 1992. С. 59–64.

Л.Н. Виноградова

РУСАЛКА — персонаж восточнославянской демонологии, обычно появляющийся на земле в течение Русальной недели (примыкающей к празднику Троицы) и связанный по своему происхождению с душами умерших. По украинским и белорусским, а также южнорусским поверьям, русалками становились умершие до замужества девушки (особенно те, что уже были просватаны и не дожили до свадьбы), либо умершие на Русальной неделе, либо некрещеные дети, либо утонувшие девушки и молодые женщины; ср. украинские варианты названий Р.:мавки, навки (от «навьи» — души умерших) или мертвушки.

Представления о внешнем виде Р. противоречивы: в одних местах они представлялись как молодые красивые девушки, обнаженные или в белых одеждах; как покойницы, похороненные в свадебном наряде (в венках, с фатой на голове); в других — Р. описывались как страшные, уродливые, косматые бабы с непомерно большой грудью, которую они перебрасывали за плечи. О таких Р. в восточном и центральном Полесье говорили, что они «кудлатые, как ведьма», «горбатые и старые», «черные, заросшие шерстью», что «у них груди, как каменья», а в руках они держат клюку, кочергу, валек для стирки белья. В южно-русских поверьях Р. характеризовались чертами потусторонней «нежити»: «русалка в белом, косы распустит длинные, лица не видно, руки холодные, сама длинная, высокая» или «в лице краски нет да руки тощие»; «волосатая, с закрытыми глазами и в белой одежде». В ряде мест их представляли себе в виде полуженщин-полурыб и называли фараонками, что связано с образами поздних апокрифических преданий. Места обитания Р. связаны с календарными сроками их пребывания на земле. Считалось, что они приходили с «того света» один раз в году на Троицкой или Русальной неделе в то время, когда цветет рожь. В это время их можно было встретить в ржаном поле, у воды, на деревьях, в лесу, на перекрестках дорог, на кладбище. Они приходили в свои дома, где прежде жили, и там сидели за печью или в углах дома. После отведенного им срока пребывания на земле Р. уходили «на свои места» (в могилу, воду, море, на небо).

Приуроченность появления Р. в земном пространстве к сезону цветения злаков раскрывает их связь с вегетацией растений (что подтверждается и «цветочным» именем Р., восходящим к названию цветов розы). Пребывание Р. в цветущем ржаном поле мотивируется тем, что они защищают посевы и способствуют урожаю злаков. Вместе с тем они же могут навредить хозяевам, нарушившим запрет работать в поле на Русальной неделе, — тогда Р. вытаптывают или высушивают посевы. По рассказам жителей Полесья, она «кому зародит хлеб, а кому, наоборот, уничтожает все жито».

Р. причислялись к опасным и вредоносным духам, способным наслать болезни, вызвать стихийные бедствия, засуху или непрекращающиеся ливни, градобитие и т. п. Согласно народным поверьям, в течение Русальной недели они преследуют людей, не соблюдавших ритуальные запреты, заманивают на бездорожье или в воду, душат, щекочут до смерти, похищают и портят пряжу, нитки и полотно, забирают себе младенца, оставленного жницей в поле. Привычными их занятиями считались купание в водоемах, расчесывание своих длинных волос, плетение венков, пение и танцы в житном поле.

Во избежание встречи с Р. и чтобы не навредить им, люди соблюдали в течение Русальной недели многочисленные запреты: не работали в поле и огороде, не белили стены дома и печь («чтобы русалкам глаза не забрызгать»), избегали всех работ, связанных с прядением, тканьем и шитьем («чтобы не зашить русалок или чтобы они не запутались в нитках»), не ездили в лес за дровами («чтобы не привезти в дом русалок») и т. п. На ночь в последний день Русальной недели оставляли на столе для Р. поминальный ужин, а на заборе или на ближайшем от дома дереве оставляли для них одежду. В соответствии с поверьями об уходе Р. после этого времени на «тот свет» в восточном Полесье и в южнорусских областях совершался обряд «проводов русалки» (см. Русалии).

За пределами восточнославянской зоны поверья о Р. известны в восточной Польше (р-н Подлясья), частично в Словацких Карпатах, а также в северо-восточной Болгарии.

Опоэтизированный образ Р., широко представленный в романтической поэзии XIX в., лишь отдаленно напоминает фольклорную Р.: это почти всегда девушки-утопленницы; водяные красавицы, живущие в хрустальных дворцах на дне водоемов; выходящие по ночам на берег и расчесывающие свои зеленые волосы; заманивающие путников, чтобы защекотать или утопить их; эти Р. мстят неверным любовникам, из-за которых они утопились; ищут любви земного юноши, обещая ему несметные богатства.

Лит.: Зеленин Д.К. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и русалки. М., 1995; Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. М., 1989. С. 63–66; Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975. С. 68–91; Виноградова Л.Н. Мифологический аспект полесской «русальной» традиции // Славянский и балканский фольклор: Духовная культура Полесья на общеславянском фоне. М., 1986. С. 88–135; Власова М. Русские суеверия. СПб., 1998. С. 448–464.

Л.Н. Виноградова

РЫБА — животное, связанное с водной стихией и наделяемое хтонической символикой.

Отсутствие голоса у Р. определяет запрет кормить ею детей, пока они не научатся говорить, иначе они долго будут немы, как Р. Немота как признак мира мертвых играет существенную роль в представлениях о Р. как душах — не только душах умерших, но и душах детей, еще не появившихся на свет. Поэтому Р. связана как со смертью, так и с рождением. Представление о душе в облике Р. отражено в сказке о том, как бездетная царица, съев рыбку, рождает ребенка. Женщине сон о Р. мог сулить беременность. У некоторых западных славян появление на свет детей объясняли тем, что «водяная мать» вылавливает из глубокого омута их души в виде Р. Связь Р. с душами умерших, находящимися на «том свете», представлена в белорусской загадке о Р.: «На тым свете живый, а на гетым мяртвый». Украинцы Буковины представляли царство мертвых как страну блаженных «рахманов» — наполовину людей, наполовину рыб. Р., увиденную во сне, принимали иногда за знак близкой смерти. Не случайно Р. использовалась и в качестве поминального блюда.