Славянская спарта

А такъ какъ со мною была еще и жена, то подвергаться риску австрійскихъ порядковъ, хорошо мн памятныхъ по исторіи съ профессоромъ Иловайскимъ и нкоторыми другими русскими путешественниками, я счелъ совсмъ неумстнымъ, и мы ршились прослдовать, не высаживаясь въ Рагузу, прямо въ Фіуме, чтобы оттуда черезъ Буда-Пештъ и Галицію возвратиться восвояси.

Въ Гравоз на пристани г. Депре и жена его опять радушно уговаривали насъ отправиться съ ними въ ихъ виллу, въ ожиданіи отъзда другого парохода, заворачивающаго въ Нарентскій заливъ и идущаго въ Метковичъ, въ Боснію. Но ми извинились передъ ними, объяснивъ имъ причину внезапной перемны нашего маршрута, и такъ какъ «Hungaria» стоялъ въ Гравоз всего одинъ только часъ, то намъ не представлялось возможности сдлать даже короткій визитъ любезнымъ представителямъ Франціи и полюбоваться ихъ живописною приморскою дачею.

Къ тому же оказалось, что срочный пароходъ въ Метковичъ отошелъ сегодня, во вторникъ, въ 8 ч. утра, за полтора часа до нашего прибытія, а слдующаго парохода нужно было ждать до четверга, т.-е. ровно двое сутокъ.

Бравый капитанъ венгерской «Hungaria» оказался, разумется, какъ и вс вообще австрійскіе моряки, не венгерецъ, а хорватъ, или кроатъ, какъ называютъ ихъ нмцы. Онъ сохранилъ вс славянскія симпатіи и съ охотой бесдовалъ съ нами о Россіи и о своихъ братьяхъ адріатическихъ славянахъ, халъ съ нами и католическій епископъ Албаніи, итальянецъ родомъ, какъ вс вообще католическіе епископы Албаніи; епископъ принадлежитъ къ монахамъ францисканскаго ордена, одтъ въ коричневую монашескую рясу съ пелериной, въ. широкополую черную шляпу съ зеленымъ снуркомъ; на ше у него крестъ на золотой цпи. Но въ этотъ оффиціальный нарядъ онъ облекся только ради публики, уже въ каютъ-компаніи 1-го класса. Пріхалъ онъ на пароходъ, какъ я видлъ, въ фуражк съ золотою тесьмою и въ короткомъ подрясник, въ томъ самомъ вид, въ какомъ онъ здитъ обыкновенно верхомъ по горамъ своей полудикой паствы. Капитанъ передавалъ мн, что вдоль всего морского берега Албаніи живутъ албанцы православные, католики же занимаютъ внутреннія неприступныя горы, а ближе въ Турціи и турецкой Сербіи — сплошные магометане. Католическое духовенство Албаніи, въ томъ числ и епископъ, хавшій съ нами, содержится на счетъ громадныхъ средствъ общества Ргоpagandae fidei въ Рим, въ которое стекаются обильныя пожертвованія изъ Австріи, Франціи, Италіи. Австрійскій генералъ съ цлымъ штабомъ военныхъ чиновъ — тоже въ числ нашихъ спутниковъ. Но насъ больше заинтересовала хавшая въ Венецію черногорка А. П. Вучитевичъ, родная сестра которой замужемъ за нашимъ прежнимъ посланникомъ въ Америк, извстнымъ писателемъ-путешественникомъ Іонинымъ, бывшимъ во время послдней болгарской войны русскимъ генеральнымъ консуломъ въ Черногоріи и сопровождавшимъ князя Николая во всхъ его походахъ. Отецъ Вучитевичей эмигрировалъ изъ Черногоріи еще при княз Даніил, потому что былъ сторонникъ соперника его Джеорджія Петровича Нгоша. Теперь онъ помирился съ княземъ Николаемъ и бываетъ у него въ Цетинь, но живетъ все-таки въ австрійской Будв, гд у него свой домъ. Тамъ море, живописная мстность, но жить очень скучно, безъ общества, безъ дла. Анастасія Вучитевичъ говоритъ сносно по-русски и передавала намъ много неутшительнаго о современной черногорской молодежи. Черногорцы, получившіе образованіе во Франціи или въ Россіи, доктора, инженеры, тяготятся жизнью въ Черногоріи и не скрываютъ своего презрнія къ ея патріархальному быту. Ихъ смущаетъ грубый сельскій трудъ ихъ родителей, они черезчуръ барятся, отказываются служить на своей родин и тянутъ въ Россію, въ Европу, а если и ршаются остаться въ Черногоріи, то требуютъ для себя большихъ и выгодныхъ должностей, къ которымъ они даже и не подготовлялись. Одинъ старый черногорскій попъ со слезами жаловался нашей спутниц на своего единственнаго сына, возвратившагося изъ Парижа образованнымъ красавцемъ-инженеромъ. Онъ составлялъ всю надежду старика, ничего не жалвшаго, чтобы поставить его на ноги. А пріхалъ, сталъ попрекать отца и мать ихъ грубыми обычаями, не можетъ сть того, что они дятъ, страшно скучаетъ дома, отъ своихъ землячекъ, черногорскихъ двушекъ, отворачивается и даже не говоритъ съ ними, называетъ ихъ кухарками, не хочетъ служить въ Черногоріи, увряя, что здсь съ тоски пропадешь… Старикъ-отецъ посмотрлъ, посмотрлъ на его выходки, погоревалъ съ своею* старухою, призвалъ сына и сказалъ ему:- Вотъ теб деньги! ступай и не возвращайся больше никогда! Я думалъ, что у меня есть сынъ-черногорецъ, какъ я, а ты сдлался бариномъ; мн баръ не нужно. Прощай!..

Молодой инженеръ заплатилъ тогда князю цну своего воспитанія и вмсто инженерства въ Черногоріи выпросилъ себ мсто консула въ Скутари. Другой, докторъ, учившійся въ Россія^ о Черногоріи, о нравахъ народа отзывается не иначе, какъ съ презрніемъ, отказывается наотрзъ жениться на черногорк и даже по телеграмм князя не похалъ сразу изъ Будвы лечить его дтей, и напрямикъ объявляетъ, что ни за что не станетъ служить въ Черногоріи. Въ Петербург онъ былъ ассистентомъ у профессора Раухфуса въ институт экспериментальной медицины принца Ольденбургскаго.

— Черногорцы стараго закала, безъ образованія, чудо что за люди! — заключила наша собесдница, — а образованные — нехорошій народъ: никакого патріотизма, никакихъ нравственныхъ, идеаловъ… Поссорятся или удутъ въ чужія земли, сейчасъ начинаютъ писать брошюры, памфлеты противъ князя, противъ Черногоріи.

Конечно, все это факты сами по себ грустные. Они не новы намъ, русскимъ, хорошо знакомымъ съ тмъ же печальнымъ явленіемъ въ лиц многихъ нашихъ образованныхъ юношей, выходящихъ изъ крестьянскаго и духовнаго сословія. Очень можетъ быть, что при рзвомъ перелом исторіи, при переход отъ патріархальнаго сельскаго быта къ городской цивилизаціи со всми ея утонченными соблазнами, явленіе это длается своего рода роковою необходимостью, которой нельзя миновать ни одному народу. Но во всякомъ случа подобныя явленія не слдуетъ приписывать внутреннему свойству научнаго образованія или цивилизаціи вообще; это только обычныя язвы, ее сопровождающія; истинную цивилизацію, въ ея основныхъ плодотворныхъ элементахъ, несомннно можно осуществить безъ всякой примси роскошныхъ и себялюбивыхъ вкусовъ, безъ всякаго потрясенія ею тхъ глубоко-нравственныхъ началъ, которыя вызываютъ въ людяхъ непобдимую любовь къ родин, непоколебимое чувство долга, уваженіе къ самому простому труду и добродушное довольство хотя бы слишкомъ скромными житейскими условіями.

Было бы большою ошибкою и большою несправедливостью приписывать образованію или цивилизаціи то, что должно быть объясняемо именно недостаточностью истиннаго образованія, искаженіемъ и нарушеніемъ самихъ основъ цивилизаціи. 'А у насъ, къ сожалнію, это случается сплошь да рядомъ.

Не нужно также забывать, что если образованный черногорецъ часто усвоиваетъ себ нежелательные вкусы и даже пороки цивилизованнаго общества, то и въ старомъ, глубоко мн симпатичномъ тип черногорца, какъ и во всякомъ представител патріархальной простоты, патріархальной доблести и патріархальной грубости, были тоже свои коренные недостатки, были черты характера и быта, возмущающіе наше нравственное чувство. Достаточно напомнить, напримръ, о страсти черногорца къ четованію и гайдучеству, о варварскихъ обычаяхъ его украшать свои храмы головами убитыхъ враговъ или «каменовать» женщину, провинившуюся противъ супружеской врности… Смягченіе нравовъ и понятій, необходимое въ ход исторіи народа, развивающагося на началахъ христіанства, только измняетъ характеръ людскихъ пороковъ, но далеко еще не освобождаетъ отъ нихъ цивилизующійся народъ, особенно въ первыя стадіи его начинающейся гражданственности.

* * *

Берега, которые мы прозжали, были уже намъ достаточно знакомы, и только въ Сполатто мы вышли на берегъ вмст съ m-lle Вучитевичъ, чтобы купить славящихся во всемъ прибрежь «сплетскихъ калачей» у извстнаго здсь пекаря Петара Петци. Калачи эти — въ форм круглыхъ внковъ и тстомъ своимъ напоминаютъ наши выборгскіе крендели; продаютъ ихъ по 5-ти крейцеровъ штуку. Сполатто — самый большой городъ на далматскомъ побережь, больше Зары и Рагузы, и ожидаютъ, что онъ скоро будетъ сдланъ, вмсто Зары, столицею Далмаціи. Городъ съ моря иметъ очень внушительный видъ, охватывая длиннымъ полукружіемъ своихъ большихъ, тсно построенныхъ домовъ довольно обширную бухту. Но когда мы очутились на берегу этой прекрасной пристани, среди широкаго элегантнаго гулянья, нужно было зажать носъ и спасаться, куда глаза глядятъ. Невыносимый запахъ срнистаго водорода, словно изъ сейчасъ только разбитой гигантской реторты химика, несетъ со стороны моря, вроятно, вслдствіе прибиваемыхъ волною въ берегу гніющихъ водорослей и равныхъ другихъ органическихъ остатковъ.

Спонатская публика каждый вечеръ осуждена гулять въ такой отвратительной вони, если втеръ тянетъ съ моря.

Зару мы оставили въ поко, не желая покидать ради нея своихъ постелей въ ранній утренній часъ, и вышли на палубу, уже войдя въ самую глубину Фіумскаго залива. Берегъ впереди весь казался зеленымъ отъ лсковъ и луговъ, покрывающихъ горы. Направо отъ насъ выглядываютъ другъ изъ-за друга громадные хребты Динарскихъ Альпъ.

Фіуме смотритъ большимъ, серьезнымъ городомъ, хотя не сравняется ни съ Тріестомъ, ни съ Одессою. Онъ привлекателенъ тмъ, что не сбитъ, какъ Тріестъ, въ тсную кучу высокихъ блыхъ каменныхъ ящиковъ, а привольно разбросанъ по зеленымъ сватамъ берега, среди садовъ и деревьевъ. Въ об стороны отъ него, а особенно въ западу, цлая страна хорошенькихъ деревенекъ, дачъ, фермъ, фабрикъ, тоже разбросанныхъ среди садовъ по зеленымъ холмамъ и горнымъ склонамъ, живописно прильнувшимъ въ самому берегу моря.

Сдавъ багажъ на вокзалъ желзной дороги, мы хотли воспользоваться свободнымъ вечеромъ, чтобы поститъ столь хваленую Аббацію, одно изъ самыхъ модныхъ мстъ для морского купанья, сдлавшееся еще боле популярнымъ посл лтняго пребыванія здсь императора и императрицы германскихъ.

Мы дохали по конк отъ вокзала до Корсо и, отдохнувъ немного за столикомъ Caf'e Central, взяли билеты aller et retour на пароходъ въ Аббацію. Пароходы эти ежечасно отправляются изъ Фіуме въ Аббацію и изъ Аббаціи въ Фіуме, и, къ удивленію нашему, вс полны публики.

Западный берегъ залива заворачиваетъ рогомъ одинъ изъ гористыхъ мысовъ своихъ и въ пазух этой бухточки расположена Аббація. Аббація, какъ и наша Ялта въ Крыму, только центръ многочисленныхъ дачъ, осыпающихъ всю эту часть берега, гораздо боле гористую и лсистую, чмъ остальная окрестность. Густые, высокоствольные лса, крайне рдкіе въ адріатическомъ побережь, даютъ жителямъ дачъ безконечное разнообразіе горныхъ прогулокъ въ прохладной тни деревьевъ. Шуба лсовъ, одвающая горы, и положеніе Аббаціи въ пазух горы, заслоняющей ее отъ слишкомъ жгучихъ лучей южнаго полудня, длаютъ лтнее пребываніе въ Аббаціи особенно удобнымъ и привлекательнымъ, между тмъ какъ Фіуме, расположенный какъ разъ на югъ, беззащитно принимаетъ на себя вс удары полуденнаго солнца. Везд, до самыхъ вершинъ пирамидальныхъ горъ и холмовъ, блютъ, желтютъ, краснютъ среди темнаго фона лсовъ виллы, пансіоны, замки окрестныхъ владльцевъ.

Аббація — это одинъ сплошной паркъ пальмъ, латаній, юккъ, кипарисовъ, роскошный уголокъ тропиковъ, брошенный на живописные камни морского берега по крутымъ скатамъ лсистой горы; среди букетовъ пальмъ, въ цвтущихъ и благоухающихъ корзинахъ цвтниковъ спрятаны, будто какія-нибудь драгоцнныя бездлушки, дворцы и виллы, полные художественнаго вкуса, одни изящне другихъ, одни богаче другихъ, вс въ мраморахъ, въ статуяхъ, въ балюстрадахъ, балкончикахъ, фонтанахъ… Этотъ паркъ, эти виллы придвинулись прямо къ морю и какъ гигантскою ширмою загородились зеленою курчавою горою отъ втровъ и зноя… Проводятъ тутъ лто только очень богатые люди, и стоитъ только окинуть глазомъ этотъ волшебный садъ, населенный мраморными дворцами, чтобы сразу понять, до какой степени было бы здсь неумстно и невозможно все скромное и бдное. Эрцгерцогиня Стефанія, вдова загадочно погибшаго наслднаго принца Рудольфа, особенно полюбила Аббацію и избрала ее своимъ постояннымъ мстомъ пребыванія, не мало обогащая этимъ счастливый приморскій уголокъ.

Мы обошли пшкомъ паркъ, объздили въ щегольской коляск, которыхъ тутъ множество толпится у гостинницъ для услугъ туристовъ, немногочисленныя улицы, аллеи и набережныя мстечка, и, наморившись, услись на центральной эспланад передъ главнымъ рестораномъ, гд играетъ музыка, какъ разъ надъ обрывами моря, освжая себя мороженымъ, слушая стройные звуки оркестра и вмст съ тмъ любуясь чудною картиною вечерняго моря.

У самыхъ ногъ нашихъ оказалась пристань для купанья, и обтянутые въ полосатое трико любители водяного спорта продлывали передъ нами невообразимые сальто-мортале, прыгая головою внизъ съ высокихъ подмостковъ въ волны моря, ловко перекувыркиваясь въ воздух и всячески утшая звавшую на нихъ публику своими гимнастическими затями.