Славянские колдуны и их свита
Шрифт:
Крутящиеся вихри до сих пор называются дьявольскою свадьбою: черт женится на ведьме, и нечистая сила, празднуя их брак, вертится в неистовой пляске и подымает пыль столбом Так как семя дождя признавалось за вдохновительный напиток, наделяющий дарами мудрости и предвидения, то с его пролитием — или, что то же, с лишением вещей нимфы ее девственности — она теряет свою чародейную силу. Так, валькирия Брунгильда, отдаваясь после долгого сопротивления мужу, шепчет ему: «Я побеждена! делай со мною, что тебе угодно; с девством я потеряла все и стала такою же простою женщиной, как и все другие».
В народных преданиях и старинных памятниках черт является к избранной им любовнице в виде статного, красивого и сладострастного юноши, увлекает ее с собой на ночное гульбище и вводит в сообщество колдуний и нечистых духов; там она принимается в ведьмы, причем ее заставляют отрекаться от Бога, нарицают ей новое имя
501
«Eine solche angehende hexe stellt der teufel auf den kopf und sleckt ihr ein licht in der after»
Древнейшее свидетельство о плотской связи ведьмы с чертом встречается в памятнике 1275 года; но особенно обильны подобными указаниями акты ведовских процессов XVI–XVIII столетий. По мнению французов, демон не может заключить договора с девственницею. От смешения ведьм с нечистыми рождаются существа эльфические, называемые dinger, elbe, holden и принимающие различные образы: то мотылька, то червя или гусеницы, то оборотня (larvengestalt); ведьмы насылают их на людей и животных, которые вслед за тем чувствуют болезненное расстройство. [502]
502
D. Myth., 1003, 1009–1018, 1022–1030, 1039; Der heut Volksglaube, 92–93.
Смысл приведенного предания — тот, что эльф — малютка-молния рождается из недр тучи во время грозы, этого брачного торжества облачной жены с демоном. У сербов находим соответственное представление о смертоносном духе, излетающем из вещицы бабочкою; по немецкому поверью, люди со сросшимися бровями выпускают из-под них эльфа-бабочку, а по русскому поверью, вий поражает своим пламенным взором, как скоро подняты его длинные веки, то есть как скоро вылетает зоркая молния из-за темных облачных покровов. Сверх того, и самый любовник ведьмы, соединяющийся с нею чрез молнию, нередко является в виде эльфа или мотылька.
Та же обстановка дается ведовским сборищам славянскими и литовскими преданиями. Слетаясь на Лысую гору, ведьмы предаются дикому разгулу и любовным наслаждениям с чертями, объедаются, опиваются, затягивают песни и пляшут под звуки нестройной музыки. За железным столом или на троне восседает Сатана; чехи уверяют, что он присутствует на этом празднестве в образе черного кота, петуха или дракона. Рассказывают также, что на Лысой горе живет старшая из ведьм, и к ней-то в извест ную пору года обязаны являться все чародейки; по литовскому преданию, на горе Шатрие угощает чародеек их главная повелительница. [503]
503
Pohadky a povesti narodu moravskego, 1, 559; Volkslieder der Wenden, II, 265; Иличь, 291; Громанн, 199; Пантеон, 1855, V, ст. Вагилевича, 47; Киевлян., 1865, 71; Мор. сб., 1856, XIV, ст. Чужбина, 64; Иллюстр., 1846, № 27; Этногр. сб., I, 292
Песни и пляски — обыкновенное и любимое занятие ведьм Если в летнее время поселяне заметят на лугах ярко зеленеющие или пожелтелые круги, то думают, что или хозяин поля поверстался в колдуны на этих кругах, или старшая женщина в его семье покумилась с ведьмами; по мнению народа, ведьмы каждую ночь собираются на луга, водят хороводы и оставляют на траве следы своих ног. [504] «Покумиться с ведьмами» — то же, что «поверстаться в колдуны», то есть сделаться чародейкою, принять на себя это вещее звание. Такое вступление в колдуны и ведьмы сопровождается круговыми плясками.
504
Сахаров, I, 58.
Отправляясь на шабаш и при самых игрищах ведьмы поют волшебные песни, доступные только им и никому более. [505] На Лысой горе они с бешеным увлечением пляшут вокруг кипящих котлов и чертова требища, [506] то есть около жертвенника, на котором совершаются приношения демонам. Народные сказки знают искусных, неутомимых танцовщиц,
которые каждую ночь удаляются в подземное (облачное) царство и предаются неистовой пляске с духами, населяющими эту таинственную страну.505
Сахаров, 46–47. Ведовские песни, напечатанные Сахаровым, есть бессмысленная подделка.
506
Рус. простонар. празд., III, 86.
Так как демоны грозовых туч издревле олицетворялись драконами, то ведьмы заводят нецеломудренные гульбища и сочетаются плотски не только с чертями, но и с мифическими змеями. На Руси существуют поверья, что женщина, с которою живет огненный змей, есть ведьма, что всякая волшебница нарождается от нечистой связи дьявола или змея с бабою и что самые ведьмы летают к своим любовникам, обращаясь огненными змеями. [507] Рассказывая о том, как богатырь Добрыня учил чародейку Марину, полюбовницу Змея Горынчища, песня останавливается на следующих подробностях:
507
Иллюстр., 1845, 203; 1846, 345; Рус. предан., II, 103; Киев. Г. В., 1845, 13.
508
Кирша Данилов, 65–71.
Старинная повесть о бесноватой Соломонии (XVII в.) основана на глубоко укорененном народном веровании в возможности любодейного смешения жен с злыми духами: «В девятый день по браце, по захождении солнца, бывши ей в клеще с мужем своим на одре, восхотеста почити, и внезапу виде она Соломония демона, пришедша к ней зверским образом, мохната, имущи когти, и ляже к ней на одр. Она же вельми его убояся — иступи ума. Той же зверь оскверни ее блудом… и с того же дни окаяннии демони начата к ней приходити, кроме великих праздников, по пяти и по шти человеческим зраком, якоже некотории прекраснии юноши, и тако нападаху на нее и скверняху ее и отхождаху, людем же ничто же видившим сегда…» Нечистые увлекали ее в воду, и от связи с ними она родила нескольких демонов. [509]
509
Пам. стар. рус. лит-ры, I, 153–5. Чтобы Соломония могла избавиться от водяных духов, ей было сказано: «…и ты у них не яждь, не пей и ничтоже не отвещай, и они помучат да и отпустят». То же условие возврата из подземного, адского царства встречаем и в сказаниях греков и других индоевропейских народов.
Подобные рассказы и доныне обращаются в нашем простонародье. Если послушать бывалых людей, то черт нередко принимает на себя вид умершего или отсутствующего мужа (любовника) и начинает посещать тоскующую женщину; с той поры она сохнет, худеет, «словно свеча на огне тает». [510]
Под влиянием этих мифических представлений, поставивших ведунов и ведьм в самые близкие и родственные отношения с демоническою силою, естественно, что на них должны были смотреть с робкою боязнью и подозревать их во всегдашней наклонности к злобе и нечестивым действиям. Со своей стороны христианство окончательно утвердило эти враждебные воззрения на колдовство, чародеев и чародеек.
510
Н. Р. Ск., V, с. 45;VIII. с. 449; Этногр. сб., VII, 143–4.