Славянский «базар»

Законный зло улыбнулся, глядя на далекое зарево пожара:

– Нет. Сворачивай налево, – и, бросив взгляд на датчик бензина, добавил: – На ближайшей заправке налей полный бак, дорога неблизкая.

Сыч не имел манеры спрашивать о том, чего ему не говорили, он прибавил газу, машина вылетела на шоссе.

Глава 13

Аэродром подмосковного авиаремонтного завода охранялся солдатами срочной службы. Даже в советские времена пробраться на него не было большой проблемой. Ну что там найдешь? Разве что грибов в лесу росло – не считано.

Срочник на посту – существо непредсказуемое. Одному наплевать, что грибник забрался в лес, а другой, смотри, и подстрелит, чтобы получить краткосрочный отпуск. Вот и обходили местные летное поле стороной от греха подальше. Но мальчишек аэродром ремонтного завода притягивал, как магнитом. Было там одно место, перед которым меркло все вычитанное из книжек про пиратские клады – авиационная свалка. Здесь при желании можно было отыскать все, что понадобится школьнику, еще не заглядывающемуся на девчонок. Плексигласовые колпаки кабин «МиГов» и «Су», шасси, целые мотки разноцветной проволоки, штурвалы, ручки и кнопки. И все это – самое что ни на есть настоящее.

Но самыми ценными находками считались магниевые тормозные колодки и цериевые пластины. Магний пацаны измельчали напильником, смешивали с марганцовкой и снаряжали взрывпакеты, а цериевые пластины по вечерам гоняли по асфальту, как хоккейную шайбу. И фонтаном разлетались во все стороны огненные брызги.

Авиационную свалку устроили на краю летного поля, вплотную к болоту, чтобы заезжать на нее могли только со стороны завода. Так поступают со всеми ведомственными свалками. Если устроишь ее там, где существует нормальный подъезд, то и оглянуться не успеешь, как свезут на нее весь мусор из окрестных поселков, даже охрана с автоматами не поможет.

В будние дни ребята на свалку не совались, а вот выходные были для этого самым подходящим временем.

В воскресенье утром двенадцатилетний Пашка поджидал своего одноклассника Витю у магазина. Пашка снарядился капитально – за плечами пустой школьный рюкзак, на ногах резиновые сапоги, на запястье рядом с часами – компас. Витька опаздывал, и Пашка уже нервничал.

«Вдруг мать его не пустила гулять».

Пашка дожевал последний чипс из блестящей пачки и стал придумывать, что он скажет Витьке, когда вернется во двор. Но все ругательства казались ему недостаточно обидными и изобретательными. Один идти через гиблое болото Пашка боялся. Если срывался поход на свалку, то на всю следующую неделю ребята оставались без магния, а Пашка уже успел пообещать, что взорвет пакет у ворот гаража соседа-инвалида – вредного дядьки. Ему надоело гонять детей, облюбовавших его гараж как вышку для прыжков в песчаную кучу, и инвалид намазал края крыши солидолом. Пашка, привыкший во всем быть первым, первым же и перепачкался, и теперь инвалида неминуемо должна была настигнуть заслуженная кара.

Витька появился в конце улицы не один, он вел за руку своего семилетнего брата Максима.

– Из-за него и опоздал, – опустил голову Витька.

– Ты что, охренел? Зачем он нам сдался? – Пашка даже раскраснелся от возмущения.

– А что я могу сделать? Мать сказала – взять его с собой. Не объяснишь же ей, что мы на свалку собрались. Я сказал, что идем в лес.

– Стой здесь, – приказал Пашка Максиму и отвел Витьку в сторону. – Значит, не идем?

– Он крепкий, выдержит.

– Крепкий или слабый, мне по хрену! Заложит он нас, – а мне отец сказал, что, если я еще раз на свалку потащусь, он мне компьютер не купит.

– Не сдаст, – уверенно пообещал Витька, – мы с него страшную клятву возьмем.

– Ну смотри.

– Тебя он боится. Ты и бери клятву.

Пашка присел перед Максимом на корточки и заставил мальчика смотреть себе в глаза. Максим морщил нос, казалось, он вот-вот заплачет.

– Знаешь, куда мы идем? – замогильным голосом произнес Пашка.

– Знаю. На свалку, – втянув голову в плечи, сказал Максим.

– Ты ему сказал?

– Да я… – принялся оправдываться Витька.

– Я подслушал, как вы по телефону договариваетесь. У нас один аппарат в прихожей, а другой на кухне. Но я никому не скажу. Возьмите меня с собой.

Ребята переглянулись.

– Ему можно верить?

Витька неопределенно пожал плечами.

– Пока совсем малым был, ябедничал, но последний год держится.

– Значит, так, – Пашка сделал страшное лицо, взял ладонь Максима и больно сжал, – повторяй: «Если я расскажу, куда мы ходили, то пусть меня утопят в болоте».

Максим с готовностью согласился.

– Зуб пацана? – строго спросил Пашка.

– Зуб пацана, – Максим приложил большой палец к переднему зубу-резцу и цокнул языком.

– Пошли.

Резиновые сапоги ребят оставляли четкие отпечатки на влажном после ночного дождя песке проселочной дороги. Когда добрались до покосившейся изгороди из колючей проволоки с ржавой, уже не читавшейся табличкой, Пашка приподнял «колючку» и пропустил товарищей.

– Теперь мы нарушители, – предупредил он Максима, – если нас схватят, то ничего не говори, я все скажу.

– А если спросят? – логично заключил Максим.

– Скажи: «Гуляли и заблудились».

– Понял. Ничего они от меня не узнают.

Песок уже давно сменился сочной некошеной травой, под ногами чавкала грязь. Впереди виднелись редкие болотные заросли.

– Ты от нас не отставай, на болоте – шаг влево, шаг вправо, и провалишься в трясину. Засосет – следа не останется.

Максим жался поближе к брату, но дать ему руку стеснялся – большой уже, а хотелось. У куста орешника Пашка остановился и, достав перочинный ножик, срезал две длинные гибкие палки. С таинственным видом извлек из кармана спутанную леску с поплавком и грузилом, привязал на конец одной из палок.

– Это еще зачем?

– Если словят, скажем, что пошли рыбу ловить на озерцо и заблудились.

– Не поверят.

– Если до свалки попадемся – поверят.

Витька с сомнением посмотрел на видневшееся впереди небольшое озерцо, густо обросшее камышами, только самоубийце могло прийти в голову ловить там рыбу.

– Попробуем.

Испытывая перед собой траву удочкой, Пашка пробирался по болоту, дорогу он знал хорошо, за это лето уже третий раз наведывался на свалку, но хотелось придать себе важности в глазах приятеля. Более-менее сухая, способная выдержать человека тропинка петляла по болоту, в других же местах топь была страшная, даже трава не повсюду росла, из коричневой жижи пробивались тонкие пучки осоки.

Максим уже успел устать, он с трудом вытягивал из грязи резиновые сапожки и что-то бубнил себе под нос.

– Что ты там бормочешь? – спросил Витька у брата.

– Ругаюсь.

– На кого?

– Просто так. Когда тяжело, я всегда ругаюсь.

Возразить было нечего. Пашка сам уже устал, следовало передохнуть перед последним рывком и перекусить.

– Ну ты и додумался, красную куртку надеть. Нас за километр видно, – зло сказал он Витьке.

– Какую мать дала, такую и надел. У нее подкладка коричневая, можно вывернуть, когда ближе подойдем.