Славянский викинг Рюрик. Кровь героев
Шрифт:
Затем они шли гулять в лес, выбирали места погуще, целовались, будто юные влюбленные.
Любила она его водить на свою заветную тропинку, которая вилась от лагеря к лесной речке. Была тропинка как тропинка, вилявшая среди разнотравья луга, но разрослись вдоль нее деревья и кустарник, образовав обрамленный зеленью тенистый проход, в глубине которого красовалась темно-зеленая гладь воды, у берега усеянная плавающими кувшинками и торчавшим камышом. Ильва попросила воинов соорудить здесь скамейку, они проводили на ней многие вечера. Он садился, а она притулялась рядом, положив голову на колени мужа. Он смотрел на нее сверху, и каждая черта ее лица вызывала в нем восторг
– Знаешь, о чем я подумал сейчас? – спросил он, гладя ее руки. – Хватит с меня военных походов. С детства вижу только сражения и кровь. Говорят, это закаляет мужчину, делает воинственным, кровожадным и беспощадным. А меня тянет к домашнему очагу. Верну Рерик, заключу со всеми соседями вечный мир. Выберу в своем дворце горницу на солнечной стороне и голубятню прикажу поставить рядом. Страсть люблю слушать, как они воркуют. Особенно по утрам, когда просыпаешься. Радость жизни дают…
– А я тебе буду приносить парное молоко. Сама буду приносить, люблю смотреть, как мужчины едят. Особенно любимый муж.
– Завтракать будем вместе, при ярком утреннем солнце и ворковании голубей. И чтобы столица лежала за окном, и море Балтийское играло солнечными бликами…
Она повернулась на спину и стала смотреть на его лицо. Оно за последнее время сильно изменилось, посуровело. Обострились скулы, проступили первые морщины, еще больше стал выделяться кадык. Она все больше и больше его любила. Казалось, вот так завернулась бы в его кафтан, прижалась всем телом и никуда-никуда не отпустила…
X
В начале октября из разных мест стали поступать сведения о появлении крупных сил противника. Не вызывали сомнения его намерения окружить лесных воинов, отрезать от селений, а потом общим наступлением уничтожить.
Надо было уходить в новые места. Но решение откладывалось со дня на день, военачальники совещались, прикидывали и так и эдак, старались найти такое решение, чтобы остаться на месте и никуда не уходить. Впереди была холодная и дождливая осень, а потом зима, и жаль было бросать обжитые землянки и места, где все стало знакомым и родным.
Наконец дотянули до того, что пришли с разных сторон разведчики и сообщили, что все дороги к отступлению перекрыты и без боя не вырваться, а если ждать дальше, то будут зажаты в узком пространстве и уничтожены.
На этот раз решали быстро и деловито: собрать все силы в один кулак и ударить в направлении на юго-восток, в сторону племени лютичей, от которых, судя по последним сведениям, вот-вот должна прийти помощь.
Сложнее оказался вопрос с ранеными. Брать с собой не представлялось возможным. За каждыми носилками надо было закреплять по 8 человек, иначе на большое расстояние не донести, но тогда сразу из боевого отряда выбывало до полутора тысяч человек, да и о быстром передвижении, каком-то неожиданном обходе тоже приходилось забыть. Можно оставить в селениях, но никто не мог поручиться, что саксы их попросту не перережут…
Выход нашел Олятка. Его Рерик приглашал на военные совещания, чтобы услышать какое-то неожиданное предложение и чтобы лесной человек указал на какую-то существенную мелочь, которую могли не заметить городские жители. Вот и на этот раз он несколько раз порывался
высказаться, привставал на месте, пока Рерик не разрешил:– Ну, говори, Олятка, поделись тем, что у тебя там накопилось.
– Место у меня есть!
– Какое такое место?
– Куда можно поместить на время пленных. Думаю, вы скоро вернетесь, а пока они будут в целости и сохранности.
– Говори, что за место такое хитрое припас!
– Вы знаете болото к западу от лагеря? Вот там остров большой имеется. Никаких подходов нему нет, будьте уверены.
– Как же ты добираешься? По тропинке заветной? Тогда наверняка ее знает еще кто-нибудь, а это уже опасно.
– И тропинки нет. Средство есть верное добраться туда.
– Какое такое средство? Говори, не темни, старик!
– Волы. Они за милую душу перевезут туда любой груз. Проверено неоднократно, головой отвечаю.
– Ладно, дед. Великую службу сослужил. Мы там срочно землянки соорудим для раненых и все необходимое переправим.
– Землянки не подойдут. Подземные воды близко. Шалаши, а лучше избы придется рубить.
– Срубим избы, сегодня же и начнем!
Вскоре селяне пригнали два десятка волов, их запрягли в телеги, куда погрузили топоры, стамески и другой инструмент, потом волы пошли к острову. С замиранием сердца следил Рерик, как, загребая своими ногами-коротышками болотную жижу, сопя и отфыркиваясь, тащили за собой повозки эти непотопляемые животные. От кочки к островочку и снова к новой кочке брели, а может, плыли эти неторопливые животные, оставляя за собой следы из пузырьков…
За три дня были построены помещения для раненых и лекарей, доставили на остров продовольствие. Как ни уговаривал Рерик, отправилась на остров Ильва.
– Мы вместе работали все эти трудные дни, – сказала она Рерику. – Я руководила лекарями, больные меня знают. Как я могу предать их?
– Но ты княгиня. Остаешься без охраны.
– Я хочу быть как все. Если всем грозит опасность, то почему я должна быть исключением?
– Ты – женщина…
– А сколько женщин рисковали собой в селениях? – не давая закончить начатую фразу, прерывала она его. – Не беспокойся. Все будет хорошо. На острове даже безопаснее, чем в войске. Что будет, когда оно пойдет на прорыв!..
– Там мы будем все вместе…
– И на болоте мы будем вместе.
Наконец, она приблизилась к нему близко-близко и прошептала:
– Пойми, милый, я – саксонка, не у всех ко мне доверие. Я должна доказать, что я такой же борец за нашу землю, как и они! Для меня это очень важно! Очень прошу, пойми меня!
И Рерик сдался. Прощание было коротким. Он прижал ее к себе, поцеловал в щеку, улыбнулся:
– Держись. Скоро свидимся. Ты у меня молодец!
Она села в телегу, волы вошли в болото, и их спины заколыхались среди грязновато-зеленой жижи, медленно удаляясь от берега. Ильва с просветленным лицом кивнула ему головой, а он не отрываясь смотрел ей вслед. «Пожалуй, она права, – думалось ему. – Какое дело саксам до раненых и больных! Скоро начнется такое, что только повертывайся».
На совещании военачальников отряда Рерик говорил:
– За три месяца после захвата Рерика положение резко изменилось в лучшую для нас сторону.
Постоянными нападениями врагу нанесен большой урон, он не досчитывается тысячи воинов. Ему не удалось установить власть над нашими землями. По сути, под его контролем только столица. В то же время за счет притока ополченцев наш отряд увеличился на треть. Дражко нарастил свои силы на четверть. Так что мы можем дать сражение, не дожидаясь помощи от лютичей или поморян.