След черной рыбы

Жена Баларгимова подошла к Туре. Это была еще достаточно привлекательная женщина, фигуристая, с крупной грудью, в последнюю минуту она успела подкраситься, накинула на плечи модную кофточку.

— Сколько раз ему говорила: «Выбрось, Садык, зачем тебе?! Как Плюшкин! Тащит всякую железку, что добрые люди выбросят…» — Она держалась с милицейским начальством на равных.

Кадыров не преминул уколоть:

— Тут одних моторов на целый рыболовный флот.

— Богатства наши кому-то спать не дают… — заметила Баларгимова.

Тура поднял глаза. Между стеклами буфета виднелась фотография. Завоевавшая мир неизвестная японская девушка интимно мигнула ему, не меняя выражения лица.

Внимание Туры, однако, привлекла другая фотография милиционера городской милиции, которого Саматов видел все эти дни то в ресторане, то в отделении.

— Это сын… Мириш… Ваш коллега… — сказала женщина. — Осенью поедет в академию…

— Да-а… Ваш сын, без сомнения, может украсить высший эшелон… — тонко заметил Силов.

Баларгимова не заметила иронии.

— Он оч-чень способный…

Тура взглянул на следующую фотографию. Она была свадебная. Чубатый, в шапке рассыпавшихся волос, смуглый парень прижимал видневшееся из-под фаты улыбающееся лицо невесты.

Лицо невесты показалось Туре знакомым, он определенно узнал его.

Подошедший Хаджинур Орезов подтвердил:

— Это Верка. Жена Умара Кулиева. А это он сам!

— Умар Кулиев?

— Который сжег Рыбоинспекцию!..

Тура взглянул на Орезова и тут же снова обернулся к женщине:

— Он ваш родственник?

— Он сын брата Садыка.

— Джафар носит фамилию Баларгимов?

— Кулиев. Джафар Кулиев.

— Он живет здесь, в городе?

— Он жил здесь. С матерью Умара. Сейчас у него другая жена. Учительница. На том берегу.

— У вас есть их адрес? — Баларгимова закатила глаза к потолку:

— Я где-то записала и забыла… — Сцена была насквозь фальшивая, но Баларгимова и не заботилась о том, чтобы ей поверили. — Может, вы у Садыка спросите, когда он вернется?!

Тура и Силов подошли к машине. Здесь же находился дежурный Веденеев.

— Во сколько отправляется вечерний паром? — Тура обернулся к Веденееву.

— На ту сторону? — Дежурный потянул время. Задумался. Посмотрел на часы. — Сейчас у нас… Так… Через двадцать минут! — Он все просек, и ему не хотелось ехать на тот берег, в командировку.

— Валек… — Тура обернулся к Силову. — Мы здесь все доведем до ума, а ты…

— Я понял…

— Забирай его… — Тура кивнул на дежурного. — Берите машину. Баларгимов, скорее всего, постарается махнуть на тот берег… Надо организовать розыск вместе с соседями…

— Заводи! — крикнул Силов шоферу. Тура отвел его в сторону.

— Возьми на судне «Александр Пушкин» кассеты с допросом Вахидова. Там и другие материалы. Отдашь в Бассейновую прокуратуру. И, вообще… Введешь их в курс дела.

— Понял!

— А, может, и мне с вами? — откуда-то сбоку появился начальник Рыбоинспекции Кадыров. — Я им всем вырву яйца!

— Обойдемся… — Силов уже толкал Веденеева в машину. — Все! Поехали!

Серая неприметная «Волга» отъехала от хозяйственного магазина у базара и влилась в шумный транспортный поток.

Она проследовала через центр мимо выставленных для распродажи небогатых лотков местных коробейников, свернула на набережную.

Сидевший за рулем — средних лет, в армейской пятнистой «камуфляжке» — был непроницаем.

Несколько раз он миновал милицейские кордоны. Его пропускали беспрепятственно, как своего.

Один из офицеров милиции, здороваясь, мигнул:

— Привет, Смирнов.

С набережной «Волга» свернула к пристани. Впереди виднелись очертания огромного морского парома «Советская Нахичевань», белого многопалубного судна, с обрезанной кормой.

Погрузка уже заканчивалась, но для Смирнова сделано было исключение. Матрос грузового трапа показал место, куда поставить машину.

Трюм был уже заполнен. Грузовые, легковые… Иностранные туристические автобусы. Трейлеры с окрашенными в яркие цвета приземистыми контейнерами транссибирского международного контейнерного маршрута.

Машины, машины…

Отдельно грузовые, отдельно легковые. «Жигули», «Москвичи», «Волги»…

Молоденький милиционер с «уоки-токи», проверявший въезжавшие в трюм машины, тоже кивнул Смирнову — он знал его.

Место «Волги» оказалось под транспарантом:

«ПРОЕЗД В ГРУЗОВОМ ТРЮМЕ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН».

Водитель в армейской «камуфляжке» закрыл машину и по трапу поднялся наверх, и одновременно был закрыт грузовой трюм.

Паром отправлялся.

Громкий гудок оповестил окрестности о том, что морской паром «Советская Нахичевань» уходит в рейс. С мостика послышались команды, зазвонил внутренний телефон. Вахтенные приготовились к подъему трапа.

…Машина с Силовым и дежурным все еще была в дороге. Паром отправлялся буквально у них на глазах.

— Быстрее! Еще быстрее… — понукал Силов шофера.

Они появились, когда трап уже готов был подняться, в самую последнюю минуту взбежали на палубу. Тут только отдышались, поздоровались со старшим помощником, с молодым милиционером, который до этого осматривал машины, въезжавшие в трюм.

А за бортом уже бежали голубые барашки — «Советская Нахичевань» качалась на свежей волне.

— Мы должны срочно осмотреть помещение… — Силов объяснил молоденькому милиционеру, дежурившему на пароме, задачу.

Силов, дежурный Веденеев и милиционер стояли на палубе, мимо них шли пассажиры. Паром был переполнен. Одни плыли на тот берег по службе, другие — по личным делам. Для многих это было просто морское путешествие…

— В первую очередь — каюты, салоны… — втолковывал Силов. — Трюм…

Веденеев не слушал его, дежурного интересовали проходившие по палубе женщины.

Одна из них — с прямо-таки вызывающим экстерьером и длинными ногами, которые прослеживались «от» и «до», неожиданно обернулась, послала Силову ослепительную улыбку: