След эволюции

– Да, действия оператора в высшей степени профессиональны. Он как будто чувствовал аномалии. Ливит, вопрос. Вы работали вместе?

– Да. Я предположил. Оператор вел. Видеть ПЛ-контур. Он хорошо.

– Да, он молодец, – Жорж Солье успевал работать с панелью управления, что-то контролируя в процессах. – Значит, эти аномалии – просто следы, оставленные кем-то?

– Так. Это сущности. Другие. Ходят, где хотят. Даже внутри звезды. Тогда взрыв. Следы – большой редкость. Фогги могли видеть. Мало в этой галактике. Везде мало. Изменение пространства-времени. Необратимо.

– Значит, срочно нужен контактер с фогги. Кстати, как там наш Джон?

– Нормально. Он находился в транспортном ангаре, там его любимое место пребывания. Когда часть ангара исчезла в аномалии, он своевременно переместился в противоположный конец и не пострадал. С ним сейчас Лиз – руководитель исследований и другой персонал тех лабораторий.

– Она же может контактировать?

– Может, но только ограниченным набором фраз. Как все знают, нейрошлемов для полноценной работы изготовлено всего три штуки, – главный инженер развел руками. – Я полностью согласен с запретом на производство, человечеству просто рано иметь такие возможности, как, извините, обезьяне гранату. – Инженер демонстративно не смотрел на край стола, где восседали радужные скафандры во главе с Геном Шоросом. – Но у нее есть капсула контактера, она продолжает работы известного Вальтера Родригеса и не откажется помочь.

– Тогда проверьте ее занятость и сообщите о нашей просьбе (Лицо Гена Шороса покривилось от этих слов). Ливит, я думаю, вы хотите еще что-то сказать.

– Так. Вы думать. Вы чувствовать. Хорошо. Следы есть. Нужно понимать причина. Доступный анализ 75 процентов – это важно. Не просто ходили, пришли. Знание – готовность к переменам.

– Это верно. Спасибо, Ливит. Предлагаю, пока мы ждем Лиз, заслушать доклад Андрея Игоревича об имеющихся ресурсах станции. Прошу, – Жорж Солье посмотрел на следующего докладчика.

Молодой человек, как две капли воды похожий на главного инженера, только явно помладше, вежливо кивнул главному руководителю, кивнул старшему брату и поочередно всем присутствовавшим. Немного нервничая перед докладом, развернул переносную умку и, поднеся ладонь ко рту, откашлялся.

* * *

Свободно летящий в пространстве трехцветный волосок огромным изгибающимся в разные стороны монстром долетел до поверхности, бугрящейся не менее причудливыми изгибами микромира. Не долетев сложно выразимых единиц расстояния, стукнулся о генерируемое частицами поле, вызвав бурю сложных реакций, и, так же неспешно поворачиваясь, полетел обратно. Угол полета изменился, и объект попал в зону действия дрона-пылесоса, запрограммированного на чистку пространства помещения именно от таких мельчайших деталей. Дрон активировался, развернув изогнутый под углом раструб, втянул волосок, едва видимо мигнув темной полоской идентификатора, свернул раструб и, вернувшись на свое место под потолком в углу, замер. Наблюдающий за ним здоровенный трехцветный кот с обмороженными ушами фыркнул, презрительно пошевелив торчащими усами, и вальяжной походкой направился к высоко висящему креслу посредине рубки управления перед тремя вогнутыми экранами. Там присел, метя пол хвостом, и, резко взвившись вверх, запрыгнул на широкий подлокотник кресла. Покрутился там, подняв хвост, и разлегся, прищуренными глазами наблюдая за Николой Ивановичем.

– Ну что, разбойник, проснулся? – старик, протянув руку, погладил ставшей умильной мордочку. – Сейчас посмотрим. – Вывел на экран последние данные второго биорегена, вчитался. – Ага, смотрю, ты помолодел. Такими темпами тебе скоро и кошка понадобится. – Никола Иванович усмехнулся в усы. – Иди вон, поешь. Я тебе там корма насыпал, сегодня тебя синтез-комбайн порадует – корм с печенкой, почти настоящей.

Старик подтолкнул кота, тот понимающе зевнул и, спрыгнув на пол, снова неспешной походкой дошел до поворота в маленький камбуз-отсек. Встал лапами на темно-синий участок пола, ожидающе уставился на низ стены. Открылась панель, и из отверстия выдвинулась миска с горкой корма. Кот, жмурясь от удовольствия, захрустел на всю рубку.

– Вот-вот, похрусти-похрусти, для зубов полезно, – Никола Иванович улыбаясь отвернулся от домашней картины и внимательно посмотрел на средний из трех экран. – Что у нас тут…

Четкая картинка высокого разрешения показывала участок космоса перед зависшим небольшим четырехметровым астероидом с закрепленной на нем странной конструкцией, собранной, видимо, из подручных материалов. Сквозь корпус из панелей внутренней обшивки, каких-то бытовых системных блоков и мягкой изогнутой спинки кресла торчали мигающие многочисленными датчиками не менее странные приборы. Два монтажных дрона крепили к конструкции импровизированный парус с тонким цилиндром пульсатора из растянутого упаковочного чехла матового эластичного материала, натянутого на тонкие ребра направляющих. Три туманных образования – фогги принимали непосредственное участие в процессе, направленными разрядами в создаваемом инертном поле, заваривая пока открытый корпус конструкции. От висящей в ста километрах мерцающей планеты отделился еще один туманный рой и двинулся к импровизированной строительной площадке.

– Вон еще помощники идут, – Никола Иванович погладил котовью мордочку, тот запрядал ушами, с силой натираясь о ладонь. – Сейчас закончим и станем пробовать.

– Доброе утро, Никола Иваныч, – мелодичный голос, сопровождаемый оранжево-зеленым сигналом на панели управления модулем, казалось, ворвался в жилище отшельника. – Анализ предположений 34 процента положителен. Я закончила алгоритм.

– Доброе утро, дочка. Как спалось?

– Хорошо, но я не спала, мне не нужно.

– Дай на третий данные анализа.

Разговор старика с Ливитом мог бы показаться странным всем, кто близко не знал Николу Ивановича. Немудрено, что столь жизнерадостный человек потратил почти два года вынужденного затворничества в модуле корабля с котом и небиологической разумной сущностью не только на повседневные заботы и изучение происходящих вокруг процессов, но и озаботился устройством нормального человеческого общения и домашней атмосферы. Фогги с рядом висящей в пространстве газовой планетой-домом и огромный, немного вытянутый многокилометровый в поперечнике ливитный эллипсоид, рядом с человеческим модулем в небольшом коконе Ливита, составляли зависшую в гравитационном колодце семью разумов, скрашивая одиночество и оторванность от привычного человеческого мира.

– Никола Иваныч?

– Да, я слушаю.

– Я шутить. Вы меня скоро по части разберете.

– По частям. Но ведь ты сказала, что исчезновение такой микроскопической гранулы в аномалии совершенно незаметно для такого большого организма. Да у нас и выхода нет.

– Я знаю. Это нужно. Но все равно не… хотелось, когда информация просто исчезает навсегда возможно.

– Я понимаю. Мы стараемся, может быть, в этот раз мы продвинемся в изучении аномалий.

– Это седьмой эксперимент. Вы говорил – семь хорошо. Так число.

– Помоги, Святая Мать. Ну ладно, давай, загружай контейнер. Фогги закончили, все работает отлично, вон и помощники подтянулись.

К конструкции, закрепленной якорями за маленький астероид, одновременно с вылетевшим из кокона контейнером приблизились еще несколько фогги.

– Дочка, скажи им, чтобы сильно не разгоняли астероид, точнее, чтобы сбросили скорость до нуля в нужной точке. Он сам дойдет, куда нужно, только ты регулируй, как всегда.

– Хорошо, Никола Иваныч.

Астероид с необычной конструкцией, окруженный мерцающим туманом, дернулся и плавно поплыл в пространство. Разогнавшись, туманное облако исчезло с главного экрана, пройдя трехсот километровое расстояние за несколько минут. Вскоре картинка на экране сменилась, и часть астероида с конструкцией стала видна с трехметрового расстояния – укрепленная на штативе фиксирующая камера позволяла видеть картинку как на ладони. Астероид уже тормозил, разворачиваясь. Поверхность и переднюю панель конструкции, всю в различных датчиках и сканерах, стало видно еще четче – астероид повернулся к далекому, но яркому местному Солнцу – бело-голубой точке с огромным в полнеба ореолом и многочисленными гало.

– Скорость нуль, Никола Иваныч.

– Отлично, пусть уходят. Все, начинаем работать.

– Передаю.

На соседнем экране чернота космоса с небольшим астероидом в центре расцветилась многочисленными, разного размера и формы, чудовищными кляксами – как будто на чистый стол с силой плеснули что-то липкое и тягучее. Кляксы не отражали ничего, кроме, казалось, еще более прозрачной пустоты и только по ободку фигур шла тончайшая красная полоска-контур. За последующие пятнадцать минут напряженной работы двумя джойстиками Никола Иванович, временами протирая глаза и стряхивая пот со лба, подвел астероид на еле работающих маневровых почти вплотную к контуру крайней кляксы.