След хищника
Шрифт:
— Вы часто ездили в Виральто? — спросил я.
— Нет. Я даже не знаю, где это.
— Я передам Пучинелли.
Она кивнула.
— Он нашел тот дом, где вас большую часть времени держали, — обронил я как бы невзначай.
— Правда? — взволнованно спросила она. — Я... я не хочу...
— Не хотите об этом слышать?
— Нет.
— Ладно.
Она облегченно вздохнула.
— Вы никогда не ставили меня лицом к лицу ни с чем. Я чувствую... я чувствую, что могу сорваться с обрыва... то есть сломаться, если на меня свалится слишком много. Это так нелепо — я вовсе не плакала,
— Это совершенно нормально, и вы поправляетесь, — заверил я ее. И вы просто волшебно смотритесь верхом.
Она рассмеялась.
— Одному богу известно, почему я так долго не могла забраться в седло. Но там, наверху, в Даунсе: такое чудесное утро... Я просто почувствовала... — Она помолчала. — Понимаете, я люблю лошадей. Почти всех. Они как друзья... но они живут внутренней жизнью, тайной, у них изумительный инстинкт. Они телепаты... наверное, я вам надоела.
— Нет, — честно ответил я, подумав, что это не я, а лошади в конце концов вернули ей покой.
Когда я уезжал, она вышла из машины вместе со мной и поцеловала меня на прощание в щеку, словно мы были знакомы много лет.
Глава 8
— Виральто? — с сомнением протянул Пучинелли. — Это деревушка в горах, в стороне от дорог. Очень маленькая. В ней и улиц-то нет, только проходы между домами. Ты уверен, что она сказала «Виральто»?
— Да, — ответил я. — Это одна из тех деревушек, где беленькие домики без окон с красными черепичными крышами лепятся друг к другу, взбираясь по склону холма? Замкнутая и скрытная?
— Что-то вроде того.
— А сколько от нее до Болоньи? От того дома, где держали Алисию? Час будет?
— Думаю, да... Если знать, куда ехать. Она не на главной дороге.
— А... это... там пекарни нет?
После еле заметной паузы он сказал ровным голосом:
— Мои люди тотчас же будут там и все тщательно осмотрят. Но, Эндрю, какой смысл увозить туда похищенного? В этих деревушках все друг друга знают. Чужого там спрятать негде.
— Спроси о Виральто того бандита, который рассказал тебе о том первом доме, — сказал я.
— Уж будь уверен, спрошу, — обрадовался он. — Он признался, что был одним из тех четверых в масках, что похитили Алисию. Он также иногда дежурил в том доме по ночам и сторожил ее, но никогда с ней не разговаривал, поскольку ночью она всегда спала. — Пучинелли помолчал. — Я несколько раз спрашивал его, как зовут того человека на портрете. Говорит, Джузеппе. Бандит называл его так, и другого имени не знает. Может, это и правда. А может, и нет. Я продолжаю допросы. Может, когда-нибудь он еще что-нибудь мне расскажет.
— Энрико, — робко начал я, — ты же опытный следователь. Я не стал бы торопиться делать предположения...
Из Болоньи послышался тихий смех:
— Ты не так часто мнешься. Говори!
— Тогда... прежде, чем ты отправишься в Виральто, может, попросим Паоло Ченчи назначить вознаграждение за возвращение хоть какой-нибудь части выкупа? Тогда ты можешь сослаться на это обещание, когда будешь показывать фоторобот этого самого Джузеппе... ну как?
— Я также возьму фотографии похитителей и Алисии, — сказал он. Синьор Ченчи, конечно
же, согласится назначить вознаграждение. Но... — он замялся, — Виральто — это же только слово из сна.— Слово, от которого она покрылась испариной, а сердце ее запрыгало, — ответил я. — Она испугалась этого слова.
— Да? М-м. Не беспокойся, я пройдусь по этой деревушке, как сирокко.
— Детишек порасспрашивай.
— Эндрю Макиавелли Дуглас, — рассмеялся он. — Да ни одна мамаша нам не позволит!
— Жаль.
Окончив разговор, я позвонил Паоло Ченчи, который на предложение назначить вознаграждение ответил, что охотно это сделает. Затем я снова перезвонил Пучинелли и подтвердил.
— Я тут делаю брошюрку для фотокопирования, — сообщил он. — С предложением о вознаграждении и всеми фотографиями. Я позвоню тебе, если будут результаты.
— Позвони в любом случае.
— Ладно.
Он позвонил мне на следующий день, в пятницу вечером, когда я дежурил на коммутаторе.
— Я весь день провел в этой чертовой деревушке, — устало говорил он. — Эти люди... они захлопывают двери у нас перед носом, а также закрывают лица и души.
— Ничего? — разочарованно спросил я.
— Есть кое-что, — ответил он, — только вот что? Того похитителя, который заговорил, название «Виральто» просто привело в шок, однако он клянется, что ничего о нем не знает. Клялся душой покойной матери, но пока клялся, весь потом покрылся. Врет он. — Пучинелли помолчал. — Но в Виральто мы не нашли ничего... Мы ходили в пекарню. Пригрозили пекарю, который держит там еще и небольшую бакалейную лавку. Рядом с его пекарней Алисию негде было спрятать, потому мы обыскали все. Он разрешил. Сказал, что ему скрывать нечего. Что если бы Алисию привозили в деревню, он знал бы, потому что знает все. Говорит, что ее никогда тут не было.
— Ты веришь ему? — спросил я.
— Боюсь, придется поверить. Мы расспрашивавши в каждом доме, допросили даже двух ребятишек. Но не нашли ничего, ничего не слышали. Однако...
— Что «однако»? — подтолкнул его я.
— Я посмотрел на карту, — зевнул он. — Виральто находится на боковой дороге, которая никуда не ведет. Но если подъезжаешь к повороту на Виральто и едешь по ней прямо, не сворачивая, то дорога идет в горы, и, хотя ее хорошей дорогой не назовешь, она все же пересекает Апеннины и спускается к Флоренции. Над Виральто есть место, где прежде стоял замок, но теперь там отель. Туда приезжают погулять и полюбоваться горами. Может, синьорина Ченчи не расслышала всего, может, это был час до Виральто, а потом еще куда-то? Завтра, — он вздохнул, я не на дежурстве. Но я все равно буду заниматься делом. Я поеду в тот отель и устрою им сирокко.
— Пошли кого-нибудь из своих людей, — предложил я.
После некоторого молчания он сухо произнес:
— Я дал указания, чтобы никто не работал по этому делу без моего персонального участия.
— А...
— Я перезвоню завтра, если хочешь.
— Завтра я буду тут от четырех до полуночи, — с благодарностью сказал я. — Потом звони мне домой.
Утром в субботу мне позвонила Попси, как раз тогда, когда я слонялся по квартире, пытаясь не обращать внимания на кучу несделанных домашних дел.