Следак 2

Пока тонул вспомнил всю свою здешнюю жизнь: с защиты диплома, до вчерашнего посещения следственного изолятора. Всех тех, кто в этом времени встретился мне на пути: от комсорга Лебедевой до крышесносной воровки-Анечки. Успел даже прикинуть куда меня забросит в следующий раз. Попросил у провидения, чтобы те времена оказались поближе к моей современности, и в этот момент меня вытащили.

— Живой?!

В ответ я лишь харкал водой и жадно заглатывал воздух.

Вымокший бушлат с меня стащили и отшвырнули на нос лодки. Для профилактики простуды в горло влили самогон из фляги и посадили согреваться на весла.

— Альберт, ну как тебя угораздило-то?! Говорил же посохом все простукивай! — кричал на меня Шафиров.

— Охотничек хренов, — это уже сарказм в мой адрес от Свиридова. — Давай хоть пару уток подберем, да до дома надо двигать. Окочурится ведь наш водоплавающий. — бросил он Шафирову. — А после опять мне, но уже осуждающе, — Ружье утопил.

— Я возмещу его стоимость, — отстукивая зубами ритм, пообещал я.

Отогрелся я только в бане, которую, ожидая нашего возвращения, загодя затопил старик.

Как только я отошел от последствий заплыва в холодной воде, надо мной принялись насмешничать.

— Утка чуть охотника не утопила, — ржал Свиридов.

— Ружье утопил, утку не догнал! — вторил Шафиров.

— Это потому что у вас утки неправильные, их шестнадцатый калибр не берет, — отшучивался я.

— Мазила ты, Чапыра, — беззлобно припечатал меня Шафиров.

После бани все завалились спать. Так что разговор, ради которого я поехал на охоту, состоялся лишь вечером под тот же самый самогон. Закуской в этот раз служили охрененно вкусно зажаренные рыжики с картошкой и запеченная в печи утка.

— Альберт, в капстрану тебя пока отправить не получается, — Свиридов начал с плохой новости. — Могу устроить поездку в страну соцлагеря. С выездом туда, думаю, у тебя проблем не возникнет.

— А круиз на теплоходе? — спросил я, чувствуя, как настроение стремительно падает.

— Пока невозможно, — отрицательно помотал он головой, цепляя вилкой огурец.

— А можно узнать почему?

— Во-первых, ты не женат, — ответил он, когда прожевал.

— В смысле? — не понял я — Как эти вещи взаимосвязаны?

— Тесно, — подключился к разговору Шафиров. — Холостяков за границу не выпускают.

— Почему? — я все еще не въезжал.

— Ты с луны что ли свалился? Никогда о таком не слышал? — Шафиров нацелился на утку.

— Нет, — честно ответил я.

— Жена — это гарантия, что ты вернешься из поездки, — пояснил он мне.

— Так я и без жены вернусь, — заверил их я. — Я просто хочу посмотреть мир и всё. Эмиграция в мои планы не входит. У меня здесь карьера в гору идет. Я что дурак бежать от перспектив?

— Мы то тебе верим, Альберт, но есть порядок выезда советских граждан в капиталистические страны и ради тебя никто его нарушать не будет. Без наличия жены комитет тебе разрешение на выезд не даст.

— То есть, если я женюсь, то меня выпустят? — уточнил я.

— Если женишься, то твое заявление о выезде возьмут на рассмотрение, — расплывчато ответил Свиридов.

— Но все равно могут отказать? — правильно расценил я размытую формулировку.

— Будут проверять. Тебя и твоих родственников, родственников жены, и если там все нормально и при наличии положительных характеристик, то, скорее всего, выезд одобрят.

— А с женой выехать нельзя? На медовый месяц, например.

— Нет, — помотал головой Свиридов. — С женой можно, если тут дети останутся.

Я смотрел на невозмутимые лица моих собутыльников и охреневал. Для них эта дикость была обыденной.

— Так что думай, — отпив рассола, и причмокнув от удовольствия, сказал Свиридов.

— Может, все-таки, в Прагу слетаешь? — спросил Шафиров. — Был я там, лет восемь назад. Красивый город, — сказав это, полковник о чем-то задумался.

— Для выезда в Чехословакию тоже серьезно проверяют, — поморщился Свиридов. — Я бы посоветовал Болгарию. Там и море есть, как ты хотел.

Прежде чем дать ответ, я снова выпил, затем закусил, ощущая, как пьянею.

— Я вот думаю, может мне тогда легче в космос слетать? — наконец, заговорил я. — А что? — хмыкнул, глядя на вытянутые лица больших начальников. — Буду первым космическим туристом. Наделаю фоток с орбиты. Прославлюсь на весь мир. Может меня хоть тогда выпустят на него посмотреть?

Шафиров подавился собственным смехом

— Космический турист! — хмыкнул он, когда прокашлялся.

— Все-равно жениться придется, — тоже смеясь подначил меня Свиридов.

— На случай если я вдруг в соседнюю галактику свалю? — стало как-то тоскливо.

Глава 18

Утро понедельника себя оправдало. Голова гудела, Курбанов орал.

— Чапыра, ты где в субботу шлялся?!

— Я не шлялся, — привычно отозвался я, морщась от шума, — я отдыхал. Выходной у меня был законный, товарищ майор.

— Следователь, если ты не знал, обязан сообщать место, где его можно в случае чего найти! — не унимался Курбанов.

Это у нас оперативка так душевно начиналась. Долго не виделись. Вот и соскучились друг по другу.

— Зачем меня искать? Дайте отдохнуть спокойно, — я уныло покосился на кресло.

Посыпались смешки коллег, но первый зам быстро всех заткнул до бледного вида.

— Чего стряслось-то? — все же решил поинтересоваться я в наступившей тишине. Так-то мне было насрать, но слишком раздраженным был сегодня Курбанов, и это в какой-то степени интриговало, да и демонстрировать начальству безразличие как-то недальновидно.

— Дело у нас город забрал! Вот что стряслось! — передразнил он меня на последнем слове.

— Так я бы все равно его не отбил, — удивился я, сразу поняв о каком уголовном деле идет речь. Где я, а где городское следствие. Что-то я вообще перестал его понимать. Чего он на меня взъелся?

Оказалось, из городского следственного управления приехали за делом в субботу. Их опер поработал в СИЗО с Овсянниковым и тот взял на себя еще несколько эпизодов из других районов. Городские поспешили забрать у нас дело, чтобы самим предъявить обвинение. Вот Курбанов и бесился — увели палки из-под носа. А на меня взъелся потому что единолично был вынужден им в выходные материалы дела передавать и некоторые моменты пояснить не мог, например, то, как я вообще вышел на воров. Отправленный за мной наряд ППС дома меня не застал. Так что выглядел первый зам перед коллегами из УВД бледно.