Следак 2

Людмила с Ксенией растеклись в умильной улыбке.

— Ну, мы тогда пошли, — тактично начала отступать в сторону выхода Журбина.

Денис был явно против, и девушка красивая и конфеты недоедены, но, подмигнув мне, послушно поплелся следом.

— Так я тоже уже ухожу, — слишком прытко для больного поднялся я со скамейки.

Не хотел я оставаться наедине с «моей девушкой», которую даже толпившийся здесь народ не смущает. Чтобы не оправдываться и не объясняться я поморщился словно от боли.

— Да, да, конечно, — встрепенулась Алина. — Я к тебе завтра приеду, — напоследок обрадовала меня она.

— Ну зачем тебе ехать в такую даль? — принялся я ее отговаривать. — Меня же скоро выпишут, тогда и увидимся.

— Нет, я все же приеду, — Алина была непреклонна, завоевав тем самым симпатии моих коллег. Денис на этот раз показал мне два больших пальца.

— Альберт, не спорь, — одернула меня Журбина.

— Ладно, все, я пошел. До встречи, — поняв, что спорить бесполезно, я забрал свои гостинцы и потопал в сторону лестницы.

В палате было все как обычно. Сосед стонал во сне, в окно опять барабанил дождь.

Так и не убранные журналы, я переложил на соседнюю пустую тумбу, а на свою сгрузил добычу. Достал ложку и уселся с банкой на кровать дегустировать принесенный мне плов.

Затем пришла очередь чая. Разжившись в коридоре кипятком, я высыпал сладости на тумбу и уселся с полным стаканом на кровать.

Зашла медсестра капать соседу новое лекарство. В руках она держала небольшой белый поднос со всем необходимым.

— Смотрю тебя посетительницы гостинцами задарили, — спросила она, развернувшись ко мне грудью.

До этого женщина демонстрировала мне задние полушария, проводя манипуляции с капельницей. А я в это время уминал печенье с конфетами и смотрел очередное устроенное ею для меня представление.

— Хочешь конфетку? — спросил я, слизнув языком со своих губ шоколад.

— Хочу, — она ответно облизнулась.

Поставив уже почти пустой стакан на тумбу, я подхватил одну из конфет и сорвал с нее фантик.

— Иди сюда, покормлю, — поманил я медсестру сладким.

— А ты справишься? — с сомнением протянула она, сделав шаг в мою сторону и качнув бедрами.

— Сегодня ты будешь главной, — пообещал ей я.

Заинтересованно ухмыляясь, она сделала еще шаг.

Отступление

Головачев вылез из служебной машины. Прикинув что провести в Управлении придется не меньше часа, он отпустил водителя на обед. Сам же, чтобы не промокнуть, поспешил скрыться в здании.

Приехал он строго к назначенному времени, но отчего-то так вышло, что в кабинет начальника следственного Управления подполковник зашел последним.

— Илья Юрьевич, наконец-то, — поприветствовал его Исаев, что сидел во главе стола. — Товарищи, можно начинать, — обратился он уже ко всем остальным и зашуршал бумагами, которые лежали перед ним на столе.

Головачев занял свое место, находившееся посередине стола и оглядел присутствующих. Начальник областного следственного Управления Исаев Михаил Константинович, грузный мужчина с вечно хмурым выражением лица. В этом году отпраздновал пятидесятилетний юбилей, а годом ранее получил звание полковника и почетное звание заслуженного юриста. По правую руку от него сидел один из его замов Тишков Семен Варленович, что почти месяц назад приезжал к ним в отдел, где стращал всех карами за повторное применение следователями залога. Место по левую руку от Исаева занял начальник городского следственного Управления Петр Павлович Назаров, человек жесткий и прямой. Было непонятно, как он с такими качествами характера смог подняться так высоко. Дальше сидели коллеги — начальники следственных отделов города и области. С некоторыми из них, в основном с областными Головачев прекрасно ладил, а вот с городскими конкурировал. Мерился с ними показателями, воевал за бюджет и кадры.

— Товарищи, - начал заседание Исаев. — из Министерства опять прислали распоряжения об организации на местах работы по направлению недавно созданных в министерстве комиссий, — полковник положил поближе к подчиненным стопку отпечатанных машинисткой копий распоряжений, чтобы те их разобрали. — Нас к этой работе, без сомнения, привлекут в первую очередь, поэтому прошу внимательно изучить и проработать данный вопрос, а также представить свои предложения по организации работы комиссий на местах. Особое внимание уделите комиссии по укреплению законности в деятельности органов внутренних дел, скорее всего, кто-то из вас войдет в рабочую группу.

— К какому сроку нужно представить предложения? — уточнил Назаров.

— До конца первой декады октября, — задумавшись на пару секунд, ответил Исаев.

— И не тяните, товарищи, — вторил начальнику его заместитель. — Шафиров уже на счет одной из комиссий подсуетился. Создал в Управлении группу по вопросам политико-воспитательной работы среди личного состава. И если мы затянем работу, то нас обязательно ткнут носом в его успехи.

— Так это же Шафиров, — усмехнулся Назаров, — умеет держать нос по ветру и знает как угодить министерским.

— За это его и прозвали непотопляемым, — глубокомысленно заметил Тишков.

— Непотопляемый он из-за своих связей. Знает с кем надо дружить, — некорректно высказался о заместителе начальника Управления МВД по кадрам Назаров.

— Это вы, Петр Павлович, намекаете на Свиридова, что недавно в горком перешел? — ухмыляясь, поинтересовался Тишков.

— Товарищи, товарищи! — призвал всех к порядку Исаев, пресекая обсуждения главных лиц города. — Переходим к следующему вопросу, — полковник окинул всех строгим взглядом, убеждаясь, что подчиненные вняли его предупреждению, после чего положил перед собой скрепленные скрепкой несколько листов бумаги. Рядом сидящие увидели, что это копии. — Наставление за подписью самого министра, — озвучил он название документа.

Все присутствующие напряглись. Подобного рода акты, как правило, содержали фантазии руководства на тему как тому видится эффективная работа следственного аппарата.

— Здесь говорится, — смочив горло водой из стоящего рядом стакана, начал объяснять Исаев, — давайте я лучше это зачитаю, — оборвал он себя на полуслове и, поправив очки, продолжил, — «при назначении меры пресечения следователям МВД необходимо руководствоваться нормами уголовно-процессуального кодекса, а также принципами разумности, законности и гуманизма».

— Чем, чем? — переспросил Назаров.

— Гуманизма, — сверившись с текстом, повторил Исаев и продолжил зачитывать документ дальше, — «мера пресечения не тождественна мере наказания за преступление. Она призвана пресечь потенциально вредную деятельность обвиняемого и не дать ему помешать следствию и скрыться от правосудия. Только в таком значении ее следует применять», — полковник прочистил горло, вновь отпил воду и продолжил уже своими словами, — В общем, тут сказано, что заключение под стражу не является единственной мерой пресечения, предусмотренной УПК. И что следственные органы неправомерно не применяют такую меру пресечения как залог. Также в документе указана наша область в качестве примера и упомянут, разумеется, без имен, тот случай, что в начале сентября произошел в Индустриальном районе, — Исаев кивнул в сторону Головачева и взгляды коллег скрестились на закаменевшем лицом подполковнике, — когда следователь применил к ранее не судимому, но имеющему хроническое заболевание лицу залог. — Исаев вновь, поправив очки, уткнулся в документ. — Здесь сказано, что «это яркий пример законности, разумности и гуманизма», — зачитал он.