Следовать новым курсом
Шрифт:
Боцман кивнул, подхватил багор и кинулся к борту. До Венечки донеслись вперемешку арабские гортанные фразы и сугубо военно-морские обороты, изрыгаемые с подобающей моменту экспрессией. Мимо протрусили двое матросов, русский и англичанин, с носилками, на которых стонал молоденький второй лейтенант с разбитой головой. Фелюги одна за другой причаливали к полузатопленному броненосцу, принимали людей, отходили, гребли к берегу.
Венечка вздохнул.
…кажется, жизнь понемногу налаживается…
«Le Petit Journal», Франция, Париж
(специальный воскресный выпуск)
…октября 1878 г.
…Канонада постепенно стихала. Дымы, затянувшие половину горизонта, редели, оттягивались в
Выход нашёлся в лице египетского офицера, принявшего, за убылью прежних начальников, командование над фортом. Прибегнув к средству, безотказно срабатывающему при общении с любым восточным чиновником, а именно, к золотой десятифранковой монете, я добился позволения подняться на маячную вышку. Это жалкое сооружение в подмётки не годилось стоявшей здесь некогда величественной башне, но и его ничтожной высоты в какие-то полтора десятка метров хватило, чтобы увидеть всё, что я хотел. С помощью зрительной трубы я отлично видел удаляющуюся на запад колонну британских броненосцев. Превосходные оптические стёкла французской фабрики «Парра-Мантуа» позволили понять, что в носовой части одного из броненосцев бушевал огонь. Другой еле полз на буксире у своего более удачливого собрата.
Да, друзья мои, Королевский флот, признанный владыка морей, отступал! И не просто отступал – бежал, как получившая пинок дворняжка! При виде этого я испытал такой прилив восторга, что не сразу нашел слова, чтобы описать его. Миф о несокрушимости морской мощи Англии рушился на глазах – и это, безусловно, отличная новость для моряков и кораблестроителей Третьей республики! Быть может, пройдёт совсем немного времени, и мы станем свидетелями падения тирании, взявшей за горло весь мир.
Турецкая эскадра, понёсшая в этом сражении серьёзные потери (я ясно видел взрыв одного из броненосцев Хасан-паши и затопление ещё двух), также спешно отступала на северо-запад. Акватория Александрийского рейда осталась, таким образом, ничьей – ни победители, ни побеждённые не рискнули предъявить на неё права и расползались, волоча за собой шлейфы дыма от бушующих пожаров.
Я рассматривал торчащие из воды напротив Маячного форта мачты, когда краем глаза заметил движение в районе восточного брекватера. Я навёл свою трубу туда – и обнаружил два лежащих на мелководье броненосца. Могучие корабли сплелись в последнем объятии, подобно любовникам, застигнутым смертью на пике страсти. Подкрутив ободок окуляра, я разглядел снующие вокруг недвижных туш барки. Видимо, портовые лодочники, коих в Александрии всегда хватало, снимали моряков с разбитых кораблей.
И в тот самый момент, когда я начал считать подходящие к кораблям фелюги, в глаза мне бросилось полотнище, плещущееся на стеньге одного из них, того, что покрупнее. Я пригляделся – и вновь не поверил своим глазам.
Над подбитым британским (в этом не было сомнений, я ясно различал характерные орудийные башни и надстройки) броненосцем развевался белый с косым голубым крестом военно-морской флаг!
Русские, господа! Несомненно, это были русские!..
Средиземное море,
близ порта Александрия.
Корабль её величества «Инвинсибл»
…октября 1878 г.
Вице-адмирал Бошамп-Сеймур поставил чашку на серебряный поднос. Чашечка была крошечная, из немыслимо тонкого полупрозрачного китайского фарфора, а подавал её личный адмиральский стюард – рыжеволосый веснушчатый малый, наловчившийся бегать по крутым трапам с адмиральским кофе на подносе и крахмальной белоснежной салфеткой, перекинутой через локоть.
У каждого – свой профессионализм.
– Возвращаемся на Мальту, Дигби, – сказал адмирал, обращаясь к флагманскому штурману. – Проложите курс и не забудьте, что у нас на ногах гирей висит «Резистанс». Стоит волне хоть немного разойтись…
– Вы совершенно правы, сэр, – офицер почтительно поддакнул начальству. – Они уже третий
раз рвут буксирные концы. Придётся прокладывать курс так, чтобы как можно дольше идти под защитой берега.– Как там «Дифенс»?
– Пожар потушен, сэр. Пишут: «Могу держать эскадренный ход в десять узлов».
– Нам с «Резистансом» на буксире и шести не дать. А что «Нортумберленд»?
– Почти полностью разрушен каземат правого борта. Волна захлёстывает в пробоины, но на ходовых качествах это пока не сказывается.
– Угля довольно? Помнится, мы собирались добункероваться в Александрии…
– До Мальты хватит.
Адмирал прошёлся туда-сюда по мостику. Флаг-офицеры почтительно взирали на адмиральское раздражение.
Сэр Бошамп-Сеймур остановился и резко повернулся на каблуках.
– Итак, джентльмены, прошу высказываться. Начнём с вас, Холлидэй.
– Если позволите, сэр… – командир флагмана говорил негромко, даже осторожно. – Я не понимаю, почему мы не можем высадиться в Александрии? Исправить повреждения на судах – кроме «Нортумберленда», разумеется, – дело нескольких дней. И уголь тут есть. Дней пять, много неделя стоянки – и можно двигаться к Порт-Саиду!
Вице-адмирал скривился. Видимо, он ждал подобного возражения.
– Вы неверно оцениваете ситуацию, коммодор. Ваши суждения несколько… опрометчивы.
Стоящий рядом лейтенант поспешил спрятать усмешку. Адмиральское «ваши суждения несколько опрометчивы», да ещё и с такой многозначительной паузой, прозвучало как «Рядовой! У вас свиное дерьмо вместо мозгов!» в исполнении сержанта морской пехоты. Коммодор, видимо, тоже это понял и слегка покраснел.
– Батареи не подавлены, на берегу неизвестно сколько турецких и египетских войск. Кого мне послать против них – морских пехотинцев? Так их и пяти сотен не наберётся!
Сэр Бошамп-Сеймур говорил слегка снисходительно, словно растолковывал прописные истины мальчишке-гардемарину.
– Можно вооружить матросов. И потом, поддержка корабельной артиллерией…
Вице-адмирал в раздражении махнул рукой.
– Снарядов осталось всего ничего, особенно крупных калибров. Вот, к примеру, на вашем «Инвинсибле» сколько в наличии девятидюймовых снарядов?
– Дюжина на ствол, сэр!
– А утром было сто двадцать. Чем вы, скажите на милость, собираетесь давить александрийские батареи? Они ведь далеко не все приведены к молчанию…
Холлидэй молчал. Его мясистая физиономия медленно наливалась тёмной венозной кровью. «Как бы удар не хватил…» – забеспокоился язвительный лейтенант.
– К тому же… – вице-адмирал повернулся к другому флаг-офицеру, – вы ведь не забыли русский флаг над «Хотспуром»?
– Разумеется. Это был крайне неприятный сюрприз.
– Вот именно – сюрприз! Где гарантия, что русские не притащили сюда свои минные транспорты? Скоро ночь, и вы поручитесь, что с темнотой нас не атакуют их катера? К тому же турецкий флот вовсе не разгромлен. Да, они понесли тяжёлые потери, но далеко не все их броненосцы выведены из строя. За ночь они придут в себя, подсчитают потери и, вероятно, предпримут ещё одну попытку. А ведь у них, в отличие от нас, снарядные погреба не опустошены!
– Но… уходить? – офицер нервно тискал в длинных холёных пальцах сложенные перчатки.
– Да. В этом сражении мы не победили.
– Но и не проиграли, сэр!
Вице-адмирал обвёл ордер своей эскадры тяжёлым взглядом. «Он будто постарел лет на десять, – невольно подумал лейтенант. – Неужели всё и вправду настолько скверно?»
– Вы правы, не проиграли, – медленно ответил Бошамп-Сеймур. – Но, джентльмены, боюсь, сегодня мы проиграли войну.
Дурные предчувствия не обманули вице-адмирала. Главные беды ещё только подстерегали Средиземноморскую эскадру её величества королевы Виктории.
За месяц до этих событий во Франции, в Марселе, русским морским ведомством был приобретён винтовой пакетбот «Тиррения». Покупка была произведена в строжайшей тайне, для чего пришлось создать подставную пароходную компанию, зарегистрированную в австрийском Триесте. Одновременно с этим через половину Европы поездом были доставлены четыре десятка якорных гальваноударных мин системы инженера Герца – продукция германских военных заводов, перекупленная русским военным ведомством под носом у военно-морского флота кайзера. Впрочем, тут вряд ли обошлось без одобрения с самого верха…