Следователь и Колдун

Перед сценой уже вовсю щелкали каблуки: не менее двадцати студентов кое-как разместившиеся на маленьком «танцевальном пятачке», выдавали на-гора «Солнечный поворот» — жутко сложный танец с кучей замысловатых элементов и почти что акробатических па. Фигаро заметил, что большинство танцует, как умеет, из-за чего «Солнечный поворот» больше напоминал «Лунную трясучку» или что-то около того.

…Странное дело: Фигаро не любил танцевать и уже давно отбрехивался своим дежурным «…сударыня, когда-то я плясал как бог, но потом мне прострелили колено», но то ли водка была очень хороша, то ли его омоложенная кровь перенасыщенная тем, что Артур с ехидной ухмылкой называл «гормонами» ударила в голову, но следователь вдруг решительно обхватил Шэн за талию и одним рывком втащил на «пятачок».

Танцевать он умел; Фигаро еще застал те времена, когда фехтование было обязательной частью военной подготовки, а танцы — неотъемлемым элементом обучения молодого фехтовальщика. Поэтому он, привычным движением (мышцы так и не забыли былых навыков) крутанул девушку вокруг себя, чуть склонил голову в ироничном полупоклоне и дал жару.

Поворот. Па. Мягкий, почти воздушный полуповорот. Бросок, перехват и тут же — шаг назад. Они кружились в вихре танца, и Фигаро внезапно с удивлением понял, что народ вокруг расступается, освобождая место.

Он мельком окинул взглядом восторженные лица танцующих пар, увидел горящие восхищением глаза Шэн, вдохнул побольше воздуха и ударил каблуками так, что подкованные подошвы высекли искры. Зал летел вокруг, музыка исступленным каскадом вздымалась к потолку… а затем все закончилось.

— Ну, Фигаро! — староста, тяжело дыша, смахнула с глаз мокрую от пота челку, — Ну, ты и даешь! Просто нет слов! Идем, идем скорее! Выпьем! На брудершафт!

…А ночь была полна дыма, света и гомона, спиртное лилось рекой, память затуманивалась, изредка возвращаясь короткими вспышками, и большие часы на городской башне показывали лишь половину одиннадцатого, а это значило лишь одно: все только начинается и впереди — вечность.

…Они сидели на крыше «Берлоги», точнее, на одной из ее многочисленных крыш, пили вино и смотрели на город, простирающийся внизу морем разноцветных огней. Где-то поблизости гуляло еще несколько шумных компаний: то и дело слышались взрывы смеха, звон стекла и свист запускаемых в небо алхимических фейерверков.

Зеленая комета, искрясь, взлетела, хлопнула и рассыпалась миллионами искры, которые, опадая, сложились на мгновение в тонкий девичий профиль. Ветер хлопнул чердачным окном, налетел, сдувая пепел с сигарет, и умчался, оставив в воздухе запахи жженого керосина, жареного мяса и духов. Где-то внизу хором пели «Молодого колдуна»; расстроенная вдрызг балалайка истерически дребезжала.

— … а это что, портвейн? — Конрад схватился руками за голову. — Да это ж смерть — портвейн после водки!

— Да мы же вино пьем! — Таккер хохотнул. — Какая уж разница. Но если ты не будешь…

— Дай сюда, — дуболом перехватил бутылку и сделал большой глоток. — Ух, крут, крут! Из чего его делают? Настаивают на спирту старые покрышки?

— Слушай, Фигаро, — Шэн, сидевшая на самом краю крыши и болтавшая ногами над бездной двора-колодца хитро посмотрела на следователя, — а ты не боишься? Ну, ты слышал, что у нас в Академии люди мрут как мухи?

— Слышал, — Фигаро прикурил, пряча сигарету от ветра в ладонях, — но я так понимаю, что это все — несчастные случаи? Мы же колдовство изучаем. Опасная штука.

— Да, — согласилась девушка, — опасная. Вот только народ, почему-то, дает дуба именно сейчас. И безо всякого колдовства.

— А что в Академии говорят? — следователь сделал невинно-заинтересованную мину. — Может, просто случайность?

— В Академии говорят, — в разговор вмешался Конрад, — что кто-то с Другими намутил. Заключил какой-то старшеклассник договор с демоном и — ага.

— Фу ты, — скривился Таккер, — какой, к черту, «договор»? Ты хоть знаешь, что Другим в Академию путь заказан? Там такая защита…

— А он все сделал за пределами Академии, сечешь? — Пончик щелкнул белобрысого по носу и засмеялся. — Хотя нет, тогда как тогда тот парень погиб прямо в тренировочном зале?.. А вообще говорят, что даже и не колдовство все это, а просто какая-то сволочь специально подстраивает. Ведь ты пойми, если было бы колдовство, так уже давно бы поняли что к чему. Колдовство оставляет следы.

— Это точно, — кивнула Шэн. — Кто-то из преподов точно что-нибудь заметил бы. У нас такие мэтры — закачаешься… Да и паника началась бы. Расследования, все такое. А у нас — тишь да гладь.

— Тишь, гладь и пять трупов, — скривился Конрад. — И половина Академии говорит, что это все — Песочный Человек. Тьфу…

— А если… — Таккер прикусил губу, — что если… Вам никогда не приходило в голову, что рассказы про Песочного Человека могут быть правдой?

— Приходило, — согласился Фигаро, — да только бред это все. Я сам его вызывал раз двадцать. Не ритуал это. И даже не похоже. Да и к тому же не работает. Потому как если бы работало, у меня в карманах уже звенела бы половина королевской казны.

— А я как-то раз вызывал Матюгливого Гномика, — пробурчал Конрад, допивая остатки портвейна. — Того, который, как говорят, удачу приносит. Только ритуал подкорректировал чуток: взял кое-какие выкладки из Ортьерна, ну и…

— И что, — заинтересовался Таккер, — вызвал?

— Ага, как же… Явился домовой и надавал мне зачеткой по носу. — Дуболом тяжело вздохнул. — Не мое это — прикладная ритуалистика.

— Это почему — надавал? — развеселился Пончик. — Ты как формулу построил?

Конрад процитировал по памяти. Надо сказать, некоторых ругательств следователь не слышал даже в отделении младшего дежурного персонала ДДД.

— Ах-ха-ха-ха! — Шэн, закончив кататься по крыше (следователь с опаской следил за девушкой, готовясь в любой момент перехватить ее кинетиком у кромки), утерла слезы и пригрозила Конраду пальцем. — Я бы тебя на месте домового за такой «вызов» вообще бы кочергой отделала. Куда, говоришь, его мамке мочу пожилого зайца?

— Ну, будет, — дуболом покраснел как вареный рак. — Было и было. Чего уж тут. Скажи лучше, у нас еще портвейн есть?

— А то! У Таккера полный баул.

— Храни его горний Эфир! Ну, давайте за нас!

— За на-а-а-а-ас!..

— …а, черт! Фигаро, это что… ик! Ступеньки?

— А-а-а… Э-э-э… Да, кажись, ступеньки…

— Слушай, а давай проползем? Круто тут…

— Давай, только пока никто… х-х-хик! Пока никто не видит… Блин, Конрад, ты мне на руку наступил!

— «Наступил» это когда ногой.

— Далеко еще до твоей комнаты?

— Да пришли уже почти… Вон, сразу за этой лестницей… Где же ключи…

…Потом они стояли на маленькой лестничной площадке, курили, стряхивая пепел в пролет, и шептались.