Следственная некромантия

Такое слово, как "пощада", было ему неведомо. Ирвин терпел, в конце концов, все тридцать три года своей жизни.

Лили вдруг поняла, что тридцать четыре. День рождения Сияющего случился где-то в перерыве между занятиями, ведьмой-вампиршей и ссорой с родителями. Поразительно, но Ирвин и сам о нём забыл, чтобы сейчас, посмотрев на собственные документы, усмехнуться в ответ на немой укор собственной забывчивости. Разумеется, он не стал бы винить Лилиан в том, что она его не поздравила. Ирвин-то вообще не знал дату её рождения, был только в курсе возраста.

– Да, я уверен, - твёрдо произнёс Ирвин.

– Точно? – прищурившись, в десятый раз уточнил регистратор. – Смотрите, кабы не променять шило на мыло…

Будь в этом дело!

Да, по законам их страны – крайне устаревшим, между прочим, законам, - сочетаясь браком, пара переходила к какому-то одному роду. Прежде это был исключительно род мужа, но, после правления советника Шантьи и его жены было принято решение, что род могут выбрать супруги. То, что после свадьбы Ирвин остался при своей фамилии, а Лилиан – при своей, свидетельствовало только о расхлябанности регистратора. Сами они об этом не вспоминали, наверное, вплоть до сегодняшнего дня, но сейчас Лили непроизвольно уцепилась в сей факт как в отличный повод для подозрений.

В том, что именно мужчина переходил в семейство супруги, в принципе, не было ничего удивительного. Руководствуясь этим правилом, немало не страдающих от честности бедных мужчин захапывало себе какую-нибудь дворянскую фамилию. Другое дело, что Ирвин дворянством не интересовался, а от аристократического происхождения рода де Канов только это "де" и осталось в качестве напоминания, что они были богаты, знамениты, да и вообще, имеют отношение к королевской династии.

Но Ирвин таким образом пытался отречься от собственной семьи, окончательно и бесповоротно. Дело было не в фамилии, не в простом сочетании букв, которое просто станет более благозвучным, а в том, что, пытаясь сбежать от себя самого, можно и потерять собственную сущность.

– Может, - настойчиво произнёс регистратор, - всё-таки с двадцатку подумаете?

Ирвин закатил глаза. Он не хотел думать и, несомненно, сейчас послал бы куда подальше регистратора со всеми его предложениями, если б не Лилиан, повернувшаяся к мужу и осторожно прикоснувшаяся к его руке.

– Послушай, может, всё-таки… - прошептала она нарочито тихо, и регистратор, поняв, что он лишний, поднялся и буркнул, что пойдёт прогуляется.

Кажется, Ирвина такая неожиданная толерантность к чужим чувствам нисколечко не удивила. Возможно, дело было в том, что он почувствовал заклинание Лили, подогнавшее назойливого мужчину к двери и потребовавшее, чтобы тот не подслушивал. Полог тишины накладывать Лилиан не стала, наверное, потому, что разговор не был столь уж конфиденциальным, просто очень личным, что ли.

– Ирвин, - серьёзно произнесла она, - тебе и вправду стоит хорошо подумать.

– Ты так переживаешь за то, что достопочтенный род Куоки погибнет, загнётся? Мне кажется, де Каны исторически несколько важнее.

– Да причём здесь это! – возмутилась Лили. – Ты уверен, что это поможет? Что в этом вообще есть смысл? Что, став Ирвином де Каном, ты правда всё это отпустишь, но при этом не потеряешь частичку себя? Ведь…

– Лили, - оборвал её мужчина, - я как был, так и останусь Ирвином Сияющим со странной магией, реагирующей на боевые вспышки не так, как рассказывает теория. И ничто это не изменит. Но быть Куоки я не могу уже на физическом уровне.

Девушка открыла рот, чтобы сказать что-то, но Ирвин остановил её быстрым жестом.

– И жалеть меня не надо! Жалеть – это когда я был совсем ребёнком, и она делала всё, что хотела. Но из печального детства часто вырастает нормальная жизнь. Я просто не хочу, чтобы её портили.

Лили всё-таки сдвинулась на самый краешек своего стула, чтобы потянуться к Ирвину и запечатлеть короткий поцелуй на его щеке.

– Когда мой далёкий предок, как пишет исторический учебник, был мальчишкой, у него были не лучшие родители на свете и несколько десятков шрамов на спине. Но он вырос, расправился со страхами и был счастлив всю оставшуюся жизнь.

Ирвин усмехнулся.

– Это не исторический учебник пишет, а Мартен треплет языком. Куда мне до господина советника... – он хотел сказать что-нибудь ещё, но вдруг отвлёкся на чей-то возмущённый вскрик и спешно прижал палец к губам Лили. Она вздрогнула, но не выдала ни единого негодующего слова, понимая – нельзя. Просто так Ирвин не прервал бы их беседу, даже если она постепенно переходила во взаимные шутки.

Сияющий медленно поднялся и, крадучись, приблизился к двери, за которой исчез регистратор. И Лилиан, недолго думая, последовала за ним, ступая беззвучно, будто кошка.

Дверь приоткрылась легко, без единого скрипа, но увидеть в щель что-либо было практически невозможно. Полог тишины, смешанный с защитой от чужих глаз, был практически непробиваем – по крайней мере, так, чтобы сквозь него пробиться. Даже Ирвин с его нестандартной, но всё-таки общепринятой, вписывающейся в изучаемую в университетских стенах концепцию магией не смог бы взломать эту плотную, выстроенную опытным магом стену. Наверное, её породил некий артефакт, рассмотреть который, а заодно и обезвредить было практически невозможно, по крайней ере, отсюда, снаружи.

– Лили, - прошептал Сияющий, - а ты можешь, как Мартен?

– Это как? – непонимающе спросила девушка.

– Представить, будто магии здесь не существует? Поверить в это?

Лили непонимающе покачала головой. Она и не представляла, как это – когда магии нет. Как же они тогда будут жить? Она с детства дышала магией…

– Ты должна уметь это делать, - уверенно прошептал Ирвин. – Ты же тоже из этого рода.

– С другой ветви!

– Ну и что? Ты ведь в той же мере правнучка Акрена Шантьи, что и Мартен? И ты одарена. Почему бы не попытаться?

– Но я даже не знаю, как! – возмутилась Лили чуть громче, чем следовало. – Мартена этому, должно быть, учили. И ты слишком высокого мнения о нашем родстве, если честно.

Ирвин продолжал спокойно, уверенно смотреть ей в глаза. Судя по всему, у него в голове не было ни единой мысли об отступлении, напротив, мужчина настаивал – Лили следовало попытаться, хотя бы ради того, чтобы поверить, что никаких преград не существует, а она принадлежит тому роду, что и Мартен. Может, это подарит ей наконец-то незыблемую уверенность в собственных силах?

Тяжело вздохнув, девушка уставилась на преграду. Представить, что магии не существует? Что вообще за ерунда?

Куда б тогда делась гора дипломированных магов? У них бы от знаний не осталось бы никакой пользы, сплошная сухая теория. И Лили пришлось бы самой учиться готовить, потому что в мире без магии не существует оживленцев. А Ирвин, наверное, сменил бы профессию… Хот, ведь он и без магии был бы хорошим следователем, добрым и порядочным, но в тот же момент способным принять уверенное решение, как отрезать, и остановить преступника. Даже если и колдовать не придётся.