Следствие по-русски 2
Шрифт:
Посмотрев на решительно направившуюся к нашему столу женщину, я вздохнул, достал презентованную Сергеевым книгу и, открыв ее, отрешенно углубился в чтение…
ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА
И что душа? Прошлогодний снег!
А глядишь, пронесет и так…
В наш атомный век, в наш каменный век — на совесть цена пятак!
И кому оно нужно, это «добро», Если всем дорога — в золу…
Так давай же, бери, старина, перо!
И вот здесь распишись, в углу.
А. Галич Я вытер струящийся со лба пот и еще раз налег на шест, стараясь сдвинуть камень с места. Но булыжник не поддавался. Я выпрямился и огляделся. Мой выбор остановился на березовом чурбане, сидя на котором Разумовский с интересом наблюдал моими мучениями.
— Дай-ка мне свое «кресло», — потребовал я и, подкатив обрубок поближе
С громким сухим треском шест переломился, и, потеряв равновесие, я едва не растянулся на земле.
— Вот ведь гад! — рассвирепел я, пнул камень ногой, сморщимся от боли и пнул его еще раз. — Вот тебе!.. Ну, я до тебя доберусь!
— Помощь нужна? — участливо спросил иерей, на лице которого появилось некое выражение, отдаленно напоминающее сострадание. — Мне даже смотреть на тебя больно. За те полчаса, пока я жду…
— Не мешай! — заявил я, вновь берясь за шест. — Она — моя!
— Да кто «она»?! — не выдержал Разумовский. — Что ты вообще делаешь?
— Клад ищу, — пояснил я, поднимая с земли лопату и с трудом ворочая ею в каменистой почве. — На этом самом месте стоял до революции большой зажиточный дом… Видишь камни? Это фундамент.
— А с чего ты взял, что там есть клад? — полюбопытствовал! иерей. — Судя по тому, что дом стоял среди леса, это вполне могла быть сторожка лесника.
— Это не столь важно. Меня интересуют традиции… Два дня! назад к старушке, у которой я беру молоко, приезжал родственник из Москвы. Ученый. Он-то и рассказал мне, что в этих местах полным-полно кладов. Просто на каждом шагу — клад. Meста, видишь, какие? Два озера, лесное и долинное, в двух километрах — река. В таких местах издревле люди селились. Здесь десятки заброшенных деревень и усадеб. Вон тот холм видишь, на берегу озера? Пятнадцать лет назад там был интернат. А он, в свою очередь, расположен в бывшем барском имении. Говорят, красивейшие хоромы были. С удивительным мастерством созданные и украшенные. Все уничтожили… Но среди местных старожилов до сих пор ходят легенды о спрятанных в окрестностях сокровищах. Археологи этими местами еще лет сто не заинтересуются, а для местных жителей какой-то клад искать, вместо того чтоб делом заниматься, — признак душевного расстройства. Но — я-то верю, что клад есть… А вон те курганы видишь? На вершине! каждого из них выложены огромные круги из могучих валунов. Не знаю, что это, но тот ученый говорил, что, судя по форме, месторасположению и каким-то «топографическим признакам», они очень напоминают могильники… А вон там, где сейчас проходит дорога, после дождя на поверхность вымывает медные и серебряные монеты середины прошлого века. Я лично нашел две монеты. Видимо, где-то захоронен клад… А вон там, за лесочком, я нашел несколько окопов. Во время войны в деревне стоял немецкий штаб, и взвод гитлеровцев остался прикрывать эвакуацию документов. Сами они погибли и захоронены в братской могиле метрах в ста от места схватки. Но на месте боя я нашел несколько подсумков, зарытых в изголовье окопов. Мало что! сохранилось, но все равно интересно.
— И много ты таких «кладов» нашел? — усмехнулся иерей. Я
— Десятка два монет будет, — похвастался я. — Самая старая — конца восемнадцатого века. Остатки кухонной утвари, пара полусгнивших шкатулок, две иконы в хорошем состоянии… Правки, с немецкими штампами на обратной стороне. Видимо, для какой-то коллекции взяли, да с партизанами договориться забыли. Ну и тому подобная дребедень.
— Каждый сходит с ума по-своему, — философски заметил Разумовский. — Если человеку время некуда девать… У тебя ведь много времени?
В другой раз я, может быть, и заметил бы несколько двусмысленный оттенок этого вопроса, но сейчас я был слишком увлечен.
— Не так уж и много, — отозвался я, неустанно работая лопатой — Но в промежутках между работой… Уж больно это захватывает. Места здесь глухие, все равно никто не увидит, так почему бы и не подурить? Жалко, металлоискателя нет, я бы здесь такие раскопки устроил! Приходится только на собственную логику полагаться, да знание истории да на местный фольклор. Раньше в этих краях существовал обычай: под одним из краеугольных
камней, на котором строился дом, закапывали монету. На счастье, для «привлечения в дом богатства». Вот ее-то я и пытаюсь, вырыть. Только вот под каким из трех булыжников искать,? Но ничего, я до нее доберусь!— Понятно, — кивнул Разумовский. — А то я, признаться, немного удивился, когда Лена мне сказала, что ты пошел в лес на раскопки… Нет, если вдуматься, то некоторое удивление не покидает меня до сих пор. Но во всем этом есть кое-какие положительные моменты. Ведь я приехал к тебе фактически по этому Поводу. По поводу поиска сокровищ…
— Сокровищ? — насторожился я. — Настоящих сокровищ?
— Золото, жемчуга, бриллианты?
— Этого не знает никто, — покачал головой иерей. — Клад и клад, а что в нем… Не хочешь поучаствовать в романтическом Предприятии?
— Хочу ли я найти сокровища?! — возмутился я. — Ты спрашиваешь меня, хочу ли я найти настоящие сокровища? А что я, по твоему, здесь делаю?..
— Дурью маешься! — отрезал иерей. — Получаешь удовольствие от самого процесса, прекрасно понимая, насколько мизерны шансы найти что-нибудь ценное. Самое большее, что тебе светит, — находка ржавого утюга или не менее ржавого ухвата. А я предлагаю не только процесс, но и надежду на весьма ощутимый результат.
— А с чего это ты вдруг решил заняться кладоискательством? — запоздало насторожился я. — Что-то мне с трудом верится в то, что какая-то старуха открыла тебе «тайну золотого ключика». Скорее, дело пахнет «тремя картами»… Что это за сокровища и откуда ты о них узнал?
— Самые настоящие сокровища, — невозмутимо отозвался иерей. — Клад, спрятанный в конце девятнадцатого века одним, из весьма удачливых предпринимателей. И, судя по всему, клад немалый… Мне на днях одна женщина телеграмму прислала. Дело в том, что она моя бывшая прихожанка.
— Вот! — торжествующе заорал я. — Вот оно! Именно этого я и ждал. Все самые мерзопакостные события начинаются именно с этой фразы. Ничего не хочу слушать! Не буду слушать!
— Тогда читай, — легко согласился иерей, извлекая из складок рясы бланк телеграммы. — Кроме того, что там написано, мне ничего не известно.
Еще несколько секунд я боролся с искушением, но любопытство победило благоразумие, и я взял телеграмму.
— «Отец Владимир, — прочитал я вслух. — Я уверена, что следствие пошло по ложному пути. Витю убили из-за клада, а не из- за работы. Незадолго перед смертью он сказал мне, что почти нашел эти сокровища. Мне не верят. Помогите. Дарья Михайловна». Ничего не понял, — признался я. — Кого-то сгубили сокровища, и Дарья Михайловна просит о помощи… А кто такая Дарья Михайловна?
— Это и есть моя бывшая прихожанка, — пояснил Разумовский. — Насколько мне известно, ее предки до революции были весьма удачливыми предпринимателями. Как-то раз в одной из бесед она говорила мне, что ее сын Виктор одержим идеей отыскать спрятанный их дальним предком клад, легенды о котором ром передаются из поколения в поколение. Сама она в это не особенно верила, но ее сын (кстати, тоже очень удачливый бизнесмен — видимо, это у них наследственное) с детства увлекся
поисками легендарных сокровищ и был уверен в правдоподобности и этих слухов. Видимо, у них случилось какое-то несчастье…
— Древний род? — задумался я. — Семейные легенды? Таинственные сокровища? И ты уверен, что этот купец был удачлив И богат?
— Очень богат, — с чувством сказал Разумовский. — Сказочно богат
— Хм… Но ведь ты-то едешь туда не на поиски сокровищ?
— Я еду туда, потому что меня просят о помощи. А так как на то, чтобы уговорить тебя составить мне компанию, уйдет не менее двух часов, то я просто пытаюсь сэкономить время, предложив: тебе возможность согласиться под благовидным предлогом.
— Это крайней мере честно, — усмехнулся я. — Но звучит заманчиво. Значит, богатый купец и сокровища… Если он был действительно богат, то эти сокровища не должны ограничиться Горшком, набитым медными монетами? Это должно быть нечто более весомое… Как ты полагаешь?
— Куда более весомое, — охотно подтвердил иерей. — Несравнимо весомое.
— Так что же мы тут делаем?! — возмутился я. — Почему мы полчаса назад не выехали в город? Ты сидишь тут уже сколько времени и занимаешься разной ерундой вместо того, чтобы…