Следствием установлено...
Шрифт:
— Понимаете, Елена Павловна, нельзя в классе быть администратором...
Все подступы к установлению личности покушавшегося на жизнь Калетдиновой и ограбившего ее, казалось, полностью перекрыты. Потерпевшую пока допросить не удалось и, по-видимому, врачи не скоро разрешат беседу с ней. И хотя Арслан успокаивал себя, что исключение каждого нового лица, попавшего в поле зрения, — а такие были, — тоже продвижение вперед, легче от этого не становилось.
Николай сетовал: знать бы конечное число, от которого можно вычитать каждую проверенную версию, тогда... Правда, что «тогда», он тоже не знал, просто чувствовал себя взбирающимся на крутую гору, высота которой
И все же Туйчиев и Соснин решили не оставлять без внимания ни одного водителя грузовика, который мог проезжать в тот день в сторону райцентра.
— Вот увидишь, — уверял Николай друга, — по закону пакости тот, кто нам нужен, окажется последним в списке. Если он вообще есть.
— Тогда может начнем с конца? — насмешливо предложил Арслан.
— Бесполезно, — махнул рукой Соснин. — Не имеет значения, как ни крути список, — он последний. У меня всегда так, — вздохнул он.
— Ладно, — согласился Арслан, — пусть хоть последний. Я согласен!
Утром Туйчиев и Соснин приехали на автобазу и сразу зашли к директору Борисенко. Тот говорил по телефону, но, увидев вошедших, встал, приветственно кивнул и, не прекращая разговора, показал рукой на стулья.
— А я вам еще раз повторяю, заступаться за него нечего. Хватит, понянчились. Нам воры и прогульщики не нужны. Всё. — Он повесил трубку.
— Опять к вам, Андрей Герасимович. Надоели, наверное, — Арслан развел руками. — Служба.
— Ничего, ничего. Рад помочь, чем могу.
— О ком это вы так лестно отзывались по телефону?
— Есть у нас один разгильдяй, вернее, был, увольняю его. Бражников. Машину гравия продал. Мы уже сообщили об этом в милицию.
Арслан заглянул в списки, нашел фамилию Бражникова и спросил:
— Он здесь сейчас?
— Кажется. Сейчас узнаю. Вы извините, с вашего разрешения, я поеду. Дела. — Борисенко встал. — Располагайтесь в моем кабинете. Если Бражников здесь, его пришлют. До свидания.
Вскоре в кабинет вошел приземистый парень с изрытым оспой лицом и длинными не по росту руками.
— Бражников. Вызывали?
— Садитесь, Бражников. Давно занимаетесь операциями с гравием? — спросил Арслан.
— Какими-такими операциями?! Чего это вы?..
Он долго распространялся по поводу несправедливого к себе отношения начальства. Конечно, у директора есть любимчики, которым все можно, а его — чуть что — сразу за ворота.
Бражникову дали вдоволь выговориться, а потом перешли к существу.
На все вопросы тот отвечал уверенно и даже несколько нагловато. Да, восемнадцатого января он совершил один рейс за гравием, хотя должен был сделать две ходки. А все из-за этой проклятой машины. Машина, в кабине которой сидела женщина в красном пальто, по дороге ему не попадалась. Сам он пассажиров тоже не брал.
Его отпустили, но... Бражников явно не договаривает, ничего конкретного, конечно, но в его нагловатой усмешке чувствовался вызов. И когда перед уходом он с деланной наивностью спросил, неужели за одну машину гравия его будут судить, Арслан уже не сомневался, что Бражниковым придется заняться всерьез.
Прораб Лоскутов, маленький, кругленький, в телогрейке, в брезентовых рукавицах, как колобок, подкатился к газику и, казалось, не удивился приезду таких гостей. Красное лицо, изборожденное морщинами, как географическая карта сетью дорог, отечные мешки под глазами и склеротические жилки не оставляли сомнения в его давней и близкой дружбе с алкоголем. Небольшие, глубоко посаженные глазки хитро бегали.
— К нему, пожалуй, — обратился Арслан к Соснину, выходя из машины, — с зажженной сигаретой близко подходить нельзя. Проспиртован до основания.
Здороваясь с Лоскутовым, Туйчиев понял, что,
несмотря на утро, прораб уже под хмельком.— Мы с вами, Лоскутов, побеседовать хотели, но, видно, не выйдет здесь. К нам поедем, там в себя придете, тогда и потолкуем, — обратился к нему Арслан.
— Обижаете, гражданин начальник, обижаете, — оскорбился прораб. — Я аккурат в норме. И зачем пожаловали — знаю. А что зашибаю малость, так степь ведь кругом. У нас сто рублей не деньги, сто километров не расстояние, сто градусов не крепость. А я выпил только сорок. Вот и суди — в норме я или нет.
— Данилыч дело говорит, — вмешался в разговор стоявший неподалеку экскаваторщик. — Он, если не выпьет, то из него и слова не вытянешь. А сейчас — нормально.
Зашли в вагончик.
— Ну что ж, Данилыч, раз знаете, зачем мы пожаловали, давайте начистоту и потолкуем, — начал разговор Туйчиев, располагаясь на скамейке у грубо сколоченного стола. — Сколько ходок восемнадцатого января сделал Бражников?
— Можно и начистоту, — согласился Данилыч. — Ежели вы о Бражникове, то он не одну, а две машины увез. Я тебе сейчас всю эту арифметику нарисую. — Данилыч полез за пазуху, достал оттуда замусоленный блокнотик и, отодвинув его от глаз на вытянутую руку, стал листать, приговаривая: — Ишь ты, одну! У меня, мил-человек, все записано. Вот гляди. Бражников восемнадцатого января еще одну машину взял? Взял. А рассчитаться не пришлось. Да вслед за ним, не успел он погрузиться, еще машина пришла; Алексей, фамилию не знаю, машина № 66-00, приехал, тоже погрузил. А после обеда опять он же приехал. Вот тебе и вся арифметика.
— Так сколько же раз Бражников приезжал в карьер?
— Известно, сколько, два. И Лешка в тот день две левых машины повез.
— Подобьем итог, — предложил Арслан, когда друзья вернулись в управление. — Бражников скрыл, что дважды ездил в интересующем нас направлении. Почему? Что толкнуло его на это? Что-то не нравится он мне.
— Странное дело, — усмехнулся Соснин, — у меня он тоже не вызывает положительных эмоций. Уж не он ли тот, кто нам нужен?.. Кстати, а как насчет Алексея, 66-00? Это уже шестой «неучтенный» водитель. Вообще, ведь равно вероятными являются предположения об ограблении Калетдиновой кем-то из водителей, так сказать, официально в тот день проезжавшими, либо кем-нибудь из «леваков».
— Что же ты предлагаешь? У тебя, может быть, есть план, как выявить всех этих «леваков»? — нетерпеливо перебил его Арслан.
— План? — задумчиво переспросил Соснин. — А какой тут может быть план? Просто, понимаешь, вдруг сомнения напали: вот крутимся мы, вертимся, ну, еще пятьдесят, даже пусть еще сто водителей проверим, а тот окажется вовсе и не среди них. Будет он себе ходить и посмеиваться над нами, простофилями. Вот и думаю я: может, мы что не так делаем?
Арслан встал из-за стола, подошел к Соснину и, положив ему на плечо руку, улыбнулся:
— Напрасно, Николай, комплексуешь. Ну подумай сам, что еще в такой ситуации можно предпринять? Давай-ка лучше вперед без страха и сомнения.
Друзья принялись за разработку плана дальнейших действий на следующий день.
— Прежде всего следует окончательно разобраться с Бражниковым. Тебе, Николай, придется проявить оперативное искусство: надо, не привлекая внимания, получить отпечатки следов протектора его автомашины. Если экспертиза подтвердит их идентичность со следами, изъятыми при осмотре, то Бражникова мы, как говорят строители, «привяжем к местности». Только смотри, Коля, чтобы, кроме двух понятых, никто не знал о получении экспериментальных следов. Если это не Бражников, то как бы не спугнуть. Что касается мифического пока Алексея, то его я возьму на себя. С утра в ГАИ побываю, узнаю, куда приписана машина 66-00.